- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О причинах и последствиях смены управляющего Центральным банком Турции

Как утверждают некоторые местные турецкие эксперты, даже из числа самых ярых сторонников президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, они были по-настоящему шокированы и возмущены его решением уволить Наси Агбала, управляющего Центральным банком, менее чем через пять месяцев после его назначения. 20 марта Эрдоган внезапно уволил главу Центрального банка Наджи Агбала и заменил его Сахапом Кавчиоглу, экономистом и банкиром, а также бывшим членом парламента от правящей Партии справедливости и развития (ПСР). Местная биржа отреагировала на этот шаг немедленно: Borsa Istanbul потерял 9%, что вынудило останавливать торги дважды в течение  22 марта. Турецкая лира в свою очередь упала на 14%, когда рынки открылись в Азии 22 марта. К середине утра торги на всех турецких рынках упали примерно на 10%. Турецкие чиновники, технократы, ученые из числа  стойких сторонников  Эрдогана, на этот раз не смогли найти никакой логической причины увольнения  Агбала, чье первоначальное назначение на эту должность в ноябре прошлого года значительно повысило доверие к рынкам, остановило резкий рост курса доллара США по отношению к лире и привело к притоку в страну более 15 млрд долларов.  «Это был очень печальный день. Никто не мог разумно объяснить, почему он (Р.Т.Эрдоган – авт.) сделал это так внезапно. Почему вы назначили его всего несколько месяцев назад, если собирались уволить?», — сказал в этой связи один высокопоставленный  турецкий чиновник, выступая на условиях анонимности. Как полагают американские эксперты, внезапная замена президентом Турции управляющего Центральным банком Турции априори  единомышленником-лоялистом предвещает грядущие более глубокие банковские и финансовые кризисы и усложняет борьбу правительства за восстановление экономики, еще больше подрывая доверие к Центральному банку. Этот шаг однозначно усиливает степень, в которой неортодоксальные предпочтения Эрдогана в конечном счете направляют финансовую и денежно-кредитную политику в Турции, посягая на независимость Центрального банка.  Турецкий президент явно  предпочитает низкие процентные ставки и смягчение любой ценой, [1] даже на фоне высокой инфляции в пользу стимулирования экономического роста. Терпение Эрдогана в отношении жесткой денежно-кредитной политики Агбала иссякло после агрессивного повышения учетной ставки на 200 базисных пунктов  18 марта на фоне высокой инфляции, вызванной внутренними факторами и глобальным инфляционным давлением, спровоцированным высокими ценами на сырьевые товары. За 4,5 месяца пребывания в должности Агбала общая процентная ставка выросла на 875 базисных пунктов — существенное повышение, которое, подняв реальные ставки до положительного уровня, помогло обратить вспять обесценивание лиры. В результате стоимость лиры по отношению к доллару США выросла на 18% за время его пребывания в должности, что также помогло частично обратить вспять чистый отток капитала. Но оборотной стороной медали этой политики  стал также рост инфляции.

Когда Эрдоган назначил Агбала управляющим Центральным банком, рынки восприняли это как прагматический шаг в рамках восстановления порядка и доверия в турецкой экономике с помощью ортодоксальной денежно-кредитной политики. Его внезапное увольнение не только дополнительно обесценило лиру примерно на 10% по отношению к доллару, но самое основное — подняло премии за страновые риски до самых высоких показателей за всю историю и испарило прибыль, полученную в этом году на Стамбульской фондовой бирже. Официальные лица и источники, близкие к президенту, говорят, что Эрдоган был действительно удивлен повышением процентных ставок Агбалом. «Публично и в частном порядке Эрдоган неоднократно говорил Агбалу, что он думает о повышении процентных ставок. И Агбал, похоже, понял, чего хочет президент», — добавил близкий к президенту чиновник. Назначение Агбала, который ранее был бывшим директором по бюджету в администрации президента, произошло после публичной ссоры  со зятем Эрдогана Бератом Албайраком, который ушел с поста министра экономики после того, как президент обнаружил, что валютные резервы Центрального банка находятся на историческом минимуме. На этом фоне главная оппозиционная партия  НРП усилила давление, обвиняя зятя Эрдогана в том, что он «сжег» более чем 128 млрд долларов резервов Центрального банка через государственные банки, чтобы удержать курс доллара к лире стабильным с 2019 года. «Где эти 128 миллиардов долларов?» — спросили [2] лидеры НРП в официальной петиции, в которой просили провести парламентское расследование в декабре прошлого года. После этого  Эрдоган назначил авторитетного политика Лютфи Эльвана преемником Албайрака и начал говорить о «горькой пилюле», которую правительство должно «проглотить». «Когда Эрдоган говорил о горькой пилюле, он имел в виду официальный перевод процентных ставок на неофициальную рыночную ставку. Первое повышение Агбалом ставки на 475 пунктов было одобрено Эрдоганом. Предшественник Агбала, Мурат Уйсал, использовал закулисные методы для повышения ставок, официально удерживая основную процентную ставку намного ниже, что собственно и привело к истощению валютных резервов. Когда Агбал сделал свое первое повышение ставки на 15 процентов в ноябре — это было ограниченным ужесточением, поскольку средневзвешенная стоимость финансирования уже выросла до 14,36 процента. Но Агбал на этом не остановился. В декабре он повысил процентные ставки еще на 200 пунктов, сдвинув базовую ставку до 17 процентов из-за резкого роста инфляции». «Эрдоган ничего об этом не знал. Он видел это по телевизору», — заявил местный источник, близкий к президенту. Он же добавил, что разъяренный Эрдоган позвонил Эльвану, министру экономики, и сказал ему, что собирается уволить Агбала.  Эльван же сумел убедить президента, что Агбал придет в себя. Последним ударом для президента стало то, что на прошлой неделе Агбал повысил процентные ставки на 200 пунктов, что значительно превысило ожидания рынка, и Турция заняла седьмое место по величине процентных ставок в мире. Это решение рассматривалось как еще один шаг к восстановлению доверия к Центральному банку, поскольку инфляция вновь стремительно росла. «Аргументы в пользу такого подхода были более чем  убедительными. Инфляция выросла на 165bps [базисных пунктов] с момента последнего повышения ставки 24 декабря. На этом фоне инфляционные ожидания снова растут, и нет особых признаков разворота долларизации, что является ключевым фактором для пополнения Центральным банком валютных резервов, которые находятся на критически низком уровне», — сказал тогда Тим Эш, лондонский инвестор. В нескольких отчетах отмечается, что Турция имеет около 190 млрд долларов краткосрочных кредитов [3], в основном в частном секторе, которые должны быть рефинансированы в течение следующих 12 месяцев, в то время как чистые резервы Центрального банка составляют около минус 47 млрд. [4] Но в данном случае сыграл главный и принципиальный фактор, который напрямую влияет на состояние турецкой экономики – это фактор личной лояльности того или иного чиновника к Эрдогану на фоне его непомерных подозрений в измене всех и вся. Агбал фактически игнорировал указания президента и дистанцировался от публичных высказываний в поддержку его экономического курса в рамках системы исламского банкинга, который турецкий лидер всячески пропагандирует. По словам близких к нему людей, Эрдоган воспринял последнее повышение ставки как прямой вызов своему авторитету.  С точки зрения экономики у Эрдогана были свои причины. Дальнейшее повышение процентных ставок однозначно замедлит экономический рост, повысит и без того высокий уровень безработицы и вызовет недовольство среди его основных сторонников. А это уже электорат и вопрос власти. Турецкий экономист Левент Йилма пошагает, что ключевые бизнес-ассоциации, такие как MUSIAD и TESK, также были обеспокоены ужесточением денежно-кредитной политики с точки зрения возникающих издержек. «Те же самые группы первоначально выпустили заявления в поддержку любого финансового шага, который обеспечил бы ценовую стабильность. Тем не менее, они чувствовали необходимость указать перед последним заседанием Центрального банка, что высокие процентные ставки не могут быть сохранены», — сказал он.  По данным нескольких источников в Анкаре, лидеры тех же бизнес-ассоциаций также встречались с Эрдоганом и жаловались на высокие ставки. Таким образом, объяснять этот шаг Эрдогана только его волюнтаризмом не стоит.

Преемником Агбала на посту главы Центробанка стал Сахап Кавчиоглу, банкир, ученый и обозреватель проправительственной газеты Yeni Safak, которая на прошлой неделе на двух первых полосах критиковала Агбала за повышение процентных ставок. С ноября Кавчиоглу написал серию статей [5], защищающих отрицательные реальные процентные ставки.  Он также поддерживал неортодоксальную теорию о том, что высокие процентные ставки косвенно приводят к высокой инфляции. Йылмаз, также обозреватель Yeni Safak, сказал, что экономическая модель, которая зависит от притока «горячих денег», которые ищут краткосрочные высокие процентные ставки, должна прийти к концу, поскольку она на самом деле является крайне рискованным делом: любой серьезный кризис или внешние санкции приводят к обвальному уводу спекулятивного капитала. В этой связи, ряд местных экономистов полагают, что высокие процентные ставки могут поставить страну в этот  порочный круг. Экономист Четин Унсалан в статье [6], опубликованной после повышения ставки Центрального банка на прошлой неделе, заявил, что стратегия высоких процентных ставок не смогла убедить местных жителей продать более 200 млрд долларов, которые находятся в частных банках. Унсалан был не одинок в таких оценках. Кунейт Акман, уважаемый экономист, также заявил [7] на той же неделе в Twitter, что Турция вливала свои собственные ресурсы в так называемых инвесторов. «Если вы не повышаете процентные ставки, обменный курс растет, и тогда они выводят валюту из страны [на прибыль]. Если вы повысите ставки, они получат очень высокий процентный доход», — сказал он в серии своих твитов. «Таким образом, иностранцы получают от 20 до 25 процентов прибыли от процентных ставок или Форекс в любом случае. Повышение процентной ставки-это не выход». Акман в этой связи указал,  что, хотя он и не против краткосрочного и временного повышения ставок, есть две вещи, которые необходимо решить: инфляция и финансовая независимость. «Правительство должно прекратить увеличивать дефицит бюджета, предоставляя выгодные контракты своим сторонникам. Сокращение дефицита бюджета и прекращение финансирования мега-проектов в размере 75 млрд долларов автоматически снизит инфляцию и в конечном итоге устранит необходимость повышения процентных ставок», — сказал он.  Акман сказал, что те же деньги можно было бы использовать для экономического развития, а не напрямую закачивать их в строительство и внутреннее потребление, что вызывает высокую инфляцию и валютные шоки. Несмотря на то, что турецкий частный сектор сократил огромный внешний долг в период с 2010 по 2017 год, главной проблемой для него остается поиск кредитов. «Чрезмерный приток иностранной ликвидности также должен регулироваться и нейтрализовываться Центральным банком. Более горячие денежные потоки также приводят к большей инфляции», — сказал он. Если брать все эти оценки в итоге, то все пока  сходятся в одном: быть у руля турецкой экономики — тяжелая работа.  Может быть, именно поэтому Агбал поблагодарил Эрдогана после своего увольнения. «Я выражаю свою благодарность [президенту Эрдогану] за то, что был уволен с сегодняшнего дня», — написал Агбал в своем Твиттере.

Что дальше? Американские эксперты полагают, что, исходя из своей неприязни к высоким процентным ставкам и своей тесной связи с Эрдоганом, [8] новый глава Центрального банка Кавчиоглу, скорее всего, снизит ставки, даже если инфляция будет высокой. Сроки и масштабы вероятного снижения процентных ставок неизвестны, но если реальные процентные ставки станут отрицательными, это окажет дальнейшее понижающее давление на турецкую лиру и создаст утечку валютных резервов, если правительство попытается поддержать валюту. Скользящая лира будет усиливать внутреннюю экономическую неопределенность и стимулировать долларизацию, что будет препятствовать усилиям турецкого правительства по восстановлению после связанных с пандемией замедлений, способствуя быстрому росту. Экономический рост, пусть даже хрупкий и подпитываемый кредитами, помог ПСР укрепить свое господство в Турции в 2000-е годы. Годовая потребительская инфляция в Турции в феврале составила 15,6%, что указывает на перегретую экономику. Среди членов G-20 ВВП Турции вырос больше всего после Китая в четвертом квартале 2020 года, увеличившись на 5,9% (в годовом исчислении) благодаря созданию внутреннего кредита.  Усиливаясь, турецкая финансовая нестабильность рискует вызвать валютный кризис, банковский кризис, кризис платежного баланса и политический кризис до выборов 2023 [9] года. Внезапный разворот неустойчивых настроений инвесторов замедлит приток капитала, особенно в связи с ростом долгосрочной доходности долларовых облигаций США, и может заставить Турцию использовать такие альтернативы, как контроль за движением капитала, контроль цен или ограничения на внутренний вывод валютных активов. Более половины (51,6%) внутренних банковских депозитов приходится на иностранную валюту. Ограничение доступа к ним, которое в дополнение к более высокой инфляции напрягает финансы домашних хозяйств и бизнеса, может привести к политической нестабильности.  Огромные потребности Турции в финансировании в иностранной валюте, которые в дополнение к хроническому дефициту текущего счета, который будет усугубляться ростом цен на сырьевые товары, включают в себя 190 млрд долларов внешнего долга со сроком погашения в следующем году, по сравнению с валовыми валютными резервами всего в 52 млрд долларов и чистыми отрицательными резервами (без учета золота) в 84 млрд долларов. Если Центральный банк решит на своих следующих запланированных заседаниях 15 апреля и 6 мая (или на возможном экстренном заседании) снизить ставки по мере продолжения высокой инфляции, вероятное негативное влияние на турецкую лиру и настроения инвесторов может с большей долей вероятности вынудить правительство рассмотреть вопрос о непопулярном контроле за капиталом, включая валютный, ценовой и банковский контроль, чтобы остановить вероятный отток иностранной валюты. Вывод средств из банковской системы будет увеличиваться по мере того, как турки будут экономить иностранную валюту, нанося ущерб ликвидности и усиливая долларизацию. Правительство, вероятно, также будет бороться за финансирование импорта и выплату внешних обязательств с сокращением валютных резервов. В то время как цель снижения процентной ставки будет заключаться в стимулировании роста, подорванное доверие к Центральному банку и вероятная волатильность лиры не приведут к устойчивому росту в ближайшей перспективе, независимо от того, что правительство пытается стимулировать.