Мировое сообщество не однажды декларировало в качестве важнейшей задачи в Афганистане нейтрализацию исходящей с ее территории наркоугрозы. Эта угроза нарастает, поскольку Афганистан превратился из главного поставщика опийного мака-сырца в страну-монополиста с организованным полным циклом производства героина. Это было признано на многочисленных международных форумах: Парижской международной конференции (май 2003), Лондонской конференции по Афганистану (январь-февраль 2006), Московской конференции (июнь 2006).
Не стало исключением и совещание в Будапеште министров обороны 26 стран — членов НАТО (9-10.10.2008), которое состоялось в сложной военно-политической обстановке. Ее особенность состоит в том, что международный воинский контингент при частичной поддержке формирующейся национальной армии Афганистана пока не в состоянии подавить существующее антиправительственное сопротивление. Функцию сдерживания экстремизма и поддержания таким образом весьма условного равновесия выполняют силы ISAF.
Длинный и жаркий спор генералов Североатлантического альянса завершился итогом: каждой стране — участнику НАТО дается право самой определять, что она захочет делать в борьбе с производителями наркотиков. Комментируя это решение, министр обороны ФРГ Франц Йозеф Юнг применил выражение «хороший компромисс». О том, какими дальнейшими жертвами это грозит бундесверу, Юнг не сказал, поскольку, по его мнению, задания немецким войскам остаются теми же, какие предусматривались ранее: поддержка афганских органов безопасности, помощь им в разъяснении особенностей маршрутов перевозки наркоторговцами наркотиков, защита от рискованных шагов, обеспечение медицинской поддержки. Главное теперь — «сохранить афганское лицо» в антинаркотических операциях, отметил глава немецкого оборонного ведомства. Приоритетной зоной борьбы объявлен юг Афганистана. Однако министры, судя по всему, не смогли договориться о сроках начала боевых операций по уничтожению лабораторий, где сырец превращается в героин, и предотвращении транспортировки в лаборатории необходимых для этого химикалий. На совещании прозвучала идея о применении сил ISAF уже в ближайшие дни, однако Германия, так же как Италия и Испания, отклонили ее из-за сохраняющейся пока высокой степени риска.
На встрече в Будапеште министр обороны ФРГ Франц Йозеф Юнг указал на тот вклад, который Германия уже внесла в миссию НАТО: «Немецкий контингент — третий по численности в Афганистане. Если принять во внимание тот факт, что поставку 51 процента грузов, доставляемых сюда по воздуху, обеспечивает Германия, что разведка с воздуха полностью лежит на наших плечах, думаю, не стоит ожидать от нас большего». В переводе на простой язык это означает, что в рамках тактики по уничтожению опийных полей, лабораторий по производству героина, транспортировки продукции и ликвидации наркобаронов на бундесвер рассчитывать не стоит. Его вклад и без того велик. Министр обороны США Роберт Гейтс в этой связи дал понять, что миротворцам не придется жечь поля с опиумным маком. Тем более что север страны, где дислоцированы немецкие солдаты, можно считать в этом смысле относительно благополучным. Они будут наносить удары по наркобаронам и нарколабораториям. Но вот вопрос: как это делать, если в условиях «хорошего компромисса» контингенту каждой из стран в составе ISAF предоставлено право самому решать, как именно и в каком объеме участвовать в этих акциях.
Эксперты ФРГ озадачены подобной постановкой вопроса. Если проблема борьбы с наркотиками должна решаться афганской властью с использованием афганских же силовых структур, а немцы при этом — дополнение, уместно ли тогда вообще наличие командования ISAF. Непонятно, как будет происходить в случае подобной самодеятельности согласование действий между отдельным воинским подразделением и афганской властью, с одной стороны, и между воинскими подразделениями в структуре ISAF — с другой. Неизвестно, как оценил «хороший компромисс» верховный главнокомандующий Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, американский генерал Джон Крэддок, которому и высказал идею об использовании ISAF в борьбе с производством наркотиков.
Собственно, неопределенностей и несогласованности в силах ISAF было достаточно и прежде. В качестве примера можно сослаться на документ «НАТО в Афганистане», размещенный на официальном сайте НАТО, в котором определены три направления деятельности Североатлантического альянса в стране, но при этом борьба с наркотиками даже не упомянута.
Итак, с одной стороны, бундесверу предоставляется возможность выбора действий для борьбы с наркомафией, с другой, он, согласно указаниям мандата ООН, практически должен выходить на передовую. Как понимать это двойственное состояние, объяснить не может никто. Немецкая общественность уже имеет печальный опыт и знает, к каким последствиям приводит цепочка «резкая конфронтация с США — полное согласие с США». Поэтому она сразу определила, что именно имеет в виду министр обороны ФРГ, когда в конце сентября с.г. он заявил о том, что надо усилить вклад Германии в антинаркотические операции. Юнг таким образом готовил общественное мнение к восприятию результатов совещания в Будапеште. Как сообщила газета Koelnische Rundschau (24.09.2008), в ответ на заявление Юнга последовали демонстрации в Штутгарте (примерно 2 тыс. человек) и Берлине (3,3 тыс. человек), которые протестовали против использования бундесвера в Афганистане.
Генералы шифруют свои планы туманными формулировками, однако при внимательном исследовании можно понять их истинные намерения. Так, совершенно очевидно, сколь важно в рамках борьбы с распространением наркотиков обеспечить безопасность афгано-пакистанских границ. В решениях, принятых в Будапеште, об этом говорится вскользь, и требуется предельная внимательность, чтобы понять, что командование НАТО обеспокоено не только югом, на который сделан акцент, но и востоком, где пролегает так называемый восточный коридор. Прикрываемый экстремистами по обе стороны границы, он является одним из наиболее безопасных путей для транспортировки героина в Пакистан. Остается только догадываться, какие меры по устранению «восточного коридора» были приняты в Будапеште и были ли они приняты вообще.
Примерно три года действовало так называемое поле деятельности и его границы, закрепленные в решении бундестага (15/5996 от 2005 г.). В перечень акций, которые возлагались на немецкий воинский контингент, действующий в рамках сил ISAF, вошли поддержка акций против возделывания, изготовления и распространения наркотиков, исключая военные операции; обмен в рамках рутинных операций сведениями о производстве и транспортировке наркотиков; поддержка ответственных за борьбу с наркотиками британцев в рамках сил ISAF логистическими и санитарно-служебными услугами; взаимодействие с региональными группами восстановления в провинциях (PRT); поддержка в создании национальной армии Афганистана.
Любопытен также пункт документа, подчеркивающий важность разъяснительной и информационной работы с афганским населением в тесном контакте с афганскими органами власти и защитной группой поддержки ISAF. Правда, до сих пор не очень понятно, как солдат бундесвера, не знающий ни местных языков, ни местных обычаев, способен объяснить афганскому крестьянину пагубность расширения посевов опийного мака и какой может быть реакция на подобную пропаганду. Однако, оставляя на совести составителей документа его содержание, отметим, что в нем нет ни слова об участии немецких солдат в операциях по уничтожению плантаций опийного мака или иному целенаправленному преследованию крестьян, перекупщиков и торговцев наркотиками. Напротив, концепция полностью исключает участие бундесвера, подчеркивая, что он находится «во втором ряду» борцов с наркомафией. При этом события нынешней осени совершенно ясно говорят о том, что немецкий солдат выводится на линию открытой конфронтации.
В Германии новая вероятная сфера деятельности бундесвера, к которой ненавязчиво его подводят американцы в составе командования НАТО, вызвала противоречивые суждения. В статье «Теперь ISAF борется с наркотиками», опубликованной в газете Frankfurter Rundschau (10.10.2008), детально рассматриваются решение министров обороны стран — членов НАТО, принятое 9 октября в Будапеште, и его последствия. В частности, подключая ISAF к операциям против наркобаронов и по разгрому лабораторий по производству героина, Североатлантический альянс «хочет иссушить таким образом самый значительный финансовый источник радикально-исламистского Талибана», отмечает газета. Однако Германия будет участвовать в антинаркотической борьбе ограниченно: на нее возложена техническая поддержка афганских силовых структур. Теперь мы можем взять на прицел «наркоторговцев, которые поддерживают повстанцев, дестабилизируют Афганистан и убивают наших солдат», приводит газета высказывание главы оборонного ведомства США Р. Гейтса. Прежде всего, это касается юго-западных провинций Афганистана, которые именуются «оплотом производства опиума». На севере, где дислоцирован бундесвер, напротив, наблюдается стабилизация и даже спад производства наркотиков. Тем не менее ситуация остается угрожающей, так как криминальным промыслом живут в Афганистане, наряду с Талибаном и торговцами, много мелких крестьян, у которых нет никаких других средств к существованию, кроме выращивания мака.
Представители различных политических партий ФРГ по-разному отреагировали на новую миссию ISAF. Речь идет теперь о запрограммированной эскалации насилия в отношении немецких солдат, как выразился эксперт по безопасности от Зеленых Винфрид Нахтвай (Winfried Nachtwei). Даже в случае успеха такой борьбы на севере это может вытеснить наркомафию в другие районы Афганистана. Таким образом, будут созданы проблемы для контингентов Канады, Италии, Турции и других стран, представленных в ISAF.
Другая часть политиков-экспертов придерживаются позиции Райнера Арнольда (Rainer Arnold) от социал-демократов. Они считают, что использование ISAF на юге и на востоке необходимо. И пусть ситуация в сфере безопасности не станет вследствие этого проще, но и там солдаты бундесвера «должны нести теперь определенный риск». Этот риск многократно усиливается при включении бундесвера в активные действия против афганских наркобаронов.
Согласно оценкам экспертов, от 90 до 93% произведенного в мире опиума-сырца, который перерабатывается в героин, родом из Афганистана. Талибан, еще совсем недавно владевший Афганистаном, боролся с наркомафией, сегодня же стал ее составной частью, приходуя ежегодно до 100 млн евро выручки от продажи героина. Значительная ее часть направляется на закупку оружия, с которым талибы выходят против войск НАТО, в том числе и с бундесвером.
Правительство ФРГ проявляет в связи с нарастанием наркоугрозы серьезную озабоченность. В частности, она отражена в обнародованной в августе 2007 г. «Афганской концепции Федерального правительства» (Das Afghanistan-Konzept der Bundesregierung), которую подписали главы четырех министерств ФРГ — иностранных дел, внутренних дел, обороны, экономического сотрудничества и развития. Развитие наркоиндустрии остается неизменно проблематичным, отмечается в документе. Несмотря на предпринятые в течение последних лет афганским правительством и международным сообществом значительные усилия (создание Министерства по борьбе с наркотиками, образование специальных отрядов полиции, принятие законов о борьбе с наркотиками, уничтожение посевных площадей по опийный мак, создание альтернативных возможностей дохода крестьян), посевные площади под мак и производство опиума в Афганистане поднялись на новый уровень. Это указывает на то, что данная проблема «не имеет быстрого и эффективного решения. Только долгосрочный, решительный и целенаправленный образ действий против наркоотрасли может привести к успеху», подчеркивает Afghanistan-Konzept.
Отныне Германия, по собственной инициативе (и/или под нажимом Вашингтона) выступающая на линию огня, имеет шанс стать объектом нападения. И не только тех, кто защищает посевы опийного мака (а это необязательно талибы, но прежде всего сами крестьяне), лаборатории и транспортные средства при переправке героина, но и союзников по НАТО, афганских властей — от президента до сельского старосты. Принцип давно известный — любая инициатива наказуема.
Напомним, что до сего момента ФРГ была на особом положении. Бундесвер дислоцируется в основном на относительно спокойном севере Афганистана (Мазари-Шариф, Кундуз, Файзабад) и, небольшой частью, в Кабуле. Похоже, пока еще ни в Вашингтоне, ни в Берлине не понят очевидный факт: надеяться на победу в войне с наркомафией в Афганистане означает проявлять самонадеянность. Это вряд ли принесет успех, даже если удвоить численность военнослужащих в рамках сил ISAF и вовлечь в нее не 40 стран, как сегодня, а все государства мира.
Попытка анализа вопроса о том, насколько перспективна в борьбе с наркотиками идея самодеятельности отдельных воинских подразделений при наличии единого командования сил ISAF, связана с рядом сопутствующих обстоятельств, которые не принимается в расчет стратегами НАТО.
Первое из них: наркобизнес привлекателен сочетанием простоты агротехники и высокой прибыльности.
Хотя изменения в ассортименте и спросе ведут к сильным колебаниям цен (например, в 2003 г. крестьяне заработали примерно 1,2 млрд долларов, а в 2004 г. из-за быстрого падения цен вдвое меньше), прибыли наркоторговцев, общий объем которых оценивается UNODC до 2,2 млрд долларов, выросли за этот период почти на 70%.
При этом вопреки падению цен крестьяне смогли заработать на опиуме примерно в 12 раз больше, чем их соседи на хлебном поле. По оценке специального представителя генерального секретаря ООН по Афганистану Л. Брахими, доходы от выращивания мака почти в 40 раз превосходят доходы от выращивания пшеницы.
В 2003 г. была предпринята попытка переориентации афганского крестьянина с опиума на пшеницу. Однако ни данное намерение Минсельхоза Афганистана путем прекращения импорта зерна, ни серия образцово-показательных акций (уничтожение посевов опийного мака и мешков с сырцом) не привели к ожидаемому результату.
Еще об одной попытке отвлечения крестьян от наркобизнеса рассказал региональный журнал НАТО ISAF Mirror (июнь-июль 2008). Специалисты Министерства сельского хозяйства начали в Поли-Аламе, центре провинции Логар, обучение 20 будущих фермеров современным методам пчеловодства. Расположенная на западе страны самая маленькая ее провинция (примерно одна двухсотая часть территории Афганистана) известна высоким качеством меда. Чтобы сделать его производство более интенсивным, была предпринята попытка трехмесячного тренинга. Обучение крестьян, которым ежемесячно выплачивают стипендию 25 долларов, состоит из теоретической подготовки и практического обучения. По окончании занятий все они получат стартовый комплект необходимого оборудования для содержания пчел. При соблюдении всех условий, о которых сообщалось в ходе учебы, каждый улей может произвести ежегодно до 100 кг меда. Если учесть, что каждый его килограмм оценивается сейчас в 5 долларов, есть надежда, что этот вид сельскохозяйственного производства сможет стать для сельской семьи существенной поддержкой.
Но это — из области предположений. А пока по-прежнему масштабна вовлеченность афганцев в наркоотрасль — выращиванием опиумного мака, согласно статистике ООН, занимается 2,3 млн человек из 356 тысяч семей, что соответствует примерно 10% общего населения. Доходная доля афганских крестьян в рамках розничной цены, по которой продают героин в странах Запада, не составляет даже 1%. Однако это именно тот процент, который создает стимул для дальнейшего производства наркотика.
Второе обстоятельство: бундесвер включается в борьбу с наркотиками в стране с катастрофической безработицей.
Как подчеркнул на организованной левыми встрече «Бундесвер — вон из Афганистана!» (Берлин, 20.09.2007) известный в ФРГ политолог, доцент университетов Марбурга, Мюнстера, Касселя и Гессена Матин Бараки (Matin Baraki), недавняя статистика определяет уровень безработных в 50%, а на юге и юго-востоке — до 70%. «Даже крупные землевладельцы, которые прежде не занимались выращиванием опийного мака, вынуждены сейчас делать это, чтобы обеспечить собственную занятость в сельскохозяйственном производстве», поскольку «не имеют средств платить наемным рабочим», подчеркивает М. Бараки. Это происходит в Афганистане повсюду: опийный мак сегодня возделывается «почти во всех провинциях», подчеркивает он. (Отметим попутно, что в Афганистане всего 34 провинции, в 18 из которых не выращивается мак, что на фоне 15 в 2007 г. и 12 в 2006 г. воспринимается как прогресс. Хотя чтобы говорить о достижении, следует знать не число провинций, территории которых несоизмеримы и различаются в ряде случае в десятки раз, а размер посевных площадей.)
Третье обстоятельство: различие менталитетов, при котором военнослужащий бундесвера и крестьянин Афганистана, глядя на поле с опиумным маком, видят совершенно разные вещи. На это указывает в своих исследованиях ведущий специалист Боннского центра по содействию развитию (ZEF) д-р Конрад Шеттер (Conrad Schetter), занимающийся проблемами Афганистана. Он отмечает, в частности, что, если один воспринимает плантацию как основу криминального бизнеса, подрыв стабилизации в Афганистане, угрозу здоровью и жизни, то другой, трудясь на маковом поле не одно десятилетие (в историческом аспекте — многие сотни лет), занимается привычным делом.
Солдат бундесвера — а это законопослушный гражданин, воспитанный в рамках правовых норм, — считает посевы опиумного мака нелегальными, поскольку есть запрет государства на его выращивание (введен при президенте Карзае в январе 2002 г.). Афганский крестьянин считает его отлучение от опийного мака принуждением, поскольку, по его представлению, взявший в аренду землю и обрабатывающий ее должен сам решать, что на ней выращивать.
Военнослужащие ФРГ нацелены на работу в тесном контакте с местными органами власти. По этой причине они считают, что в разъяснительную работу должны включаться местные религиозные авторитеты и деревенские старосты; последние могли бы, ссылаясь на исламские и уставные источники, формировать сознание неправомерности такого крестьянского занятия. Однако не учитывается то, что и старосты, и духовные лица, и землевладельцы — это как раз та местная элита, которая во времена Талибана призывала к разведению опиума-сырца в рамках джихада против Запада. Наркоденьги в период властвования Талибана помогали кормить, обучать и вооружать радикальных исламистов, формировать центры международного терроризма.
Четвертое: ядро ISAF составляют военнослужащие в большинстве своем из благополучных и цивилизованных стран. Они прибыли с важной миссией в государство, мир в котором остается весьма неустойчивым в течение многих десятилетий. Нестабильность — постоянное состояние афганского общества в течение жизни нескольких поколений. Минувшее столетие и начало нового века стали для Афганистана временем непрекращающихся социальных потрясений, смены режимов. Афганцам выпало за короткий исторический срок пережить все формы правления от монархии к республике, от власти коммунистов и моджахедов к Талибану и власти президента. Смену приоритетов и властителей сопровождали массовые казни. Строка из национального гимна Афганистана «Страна мира, страна меча» отражает пока несбыточную мечту и жестокую реальность.
Военнослужащий оборонного ведомства ФРГ, выросший и обученный в благополучном и цивилизованном государстве, не сразу понимает, что действует в одной из беднейших стран мира, где, к примеру, ежедневный доход жителя не достигает 1 доллара и электроэнергией пользуется лишь 6% населения.
После десятилетий кровопролитной гражданской войны, в условиях разрушенного хозяйства, по существу, единственной эффективно развивающейся отраслью, если данное выражение вообще применительно к теневой экономике, является производство наркотиков, с которым призывают бороться немецкого солдата.
Неизменной составляющей в агроструктуре постоянно воюющей страны было наличие посевов наркокультур, главной твердой валютой — опийный мак и конопля. И сегодня афганский крестьянин, покупая бензин и муку, рассчитывается маком.
Поэтому ожидание того, что нынешние деревенские лидеры встанут под одни знамена с человеком Запада — мягко говоря, глубокое заблуждение, в котором непонятно чего больше, неумения или нежелания понять ни сформированный за десятилетия специфический менталитет, ни настроения беднейших слоев афганского общества. Таким образом, наркоиндустрия продолжает оставаться стратегией выживания в условиях непрекращающегося хозяйственного кризиса. Выращивание опийного мака означает для афганского крестьянина не просто получение дохода, но нередко и спасение семьи от голодной смерти.
Пятое: разность менталитетов. В одном из недавних интервью д-р Шеттер подчеркнул, что силы ISAF в начале военного вмешательства, не зная об Афганистане, его истории и традициях почти ничего, и затем «никогда не делали никаких попыток понять афганцев». Проблематично «принудить Афганистан принять западную модель государства и общества», если это происходит «без любого рассмотрения местных ценностей», отмечает немецкий исследователь. Представители международного сообщества, в том числе и военнослужащие ФРГ, слабо представляют, как воспринимаются они местным населением, хотя, казалось бы, именно заботой о его благе и вызвано военное присутствие Запада в Афганистане. Выступая 21 сентября с.г. в Мазари-Шарифе, губернатор северной афганской провинции Балх (а это, напомним, один из четырех регионов дислокации бундесвера) Атта Мохаммад Нур призвал коалиционные силы отнестись с уважением к национальным, религиозным и культурным обычаям афганского народа. «Они не уважают наши законы и преследуют только свои собственные интересы», — отметил губернатор Балха. По существу, поставлена под вопрос идея реализации единственной модели, с которой солдат бундесвера пришел в Афганистан.
В сегодняшнем Афганистане, правительство которого не смогло улучшить положение беднейших слоев населения, обеспечить для них безопасность, создать рабочие места, достойные условия жизни, продолжается затяжной политический, военный и экономический кризис. Нынешний режим президента Карзая, который обратился за подмогой к иностранным войскам, воспринимается большей частью населения как пособник оккупантов, стремящихся отлучить народ от многовековых традиций. Не нужно объяснять, как воспринимается термин «оккупант» внуками и правнуками тех, кто более 60 лет назад завершал войну в качестве побежденных.