- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О нефтяном факторе сирийской политики

В последние месяцы происходит новая эскалация между внутрисирийскими силами и стоящими за ними внешними игроками относительно обеспечения контроля над производством и экспортом нефтяных ресурсов страны.

По итогам многолетнего конфликта Сирия лишилась важных источников нефтедобычи на северо-западе страны, ныне контролируемые курдским ополчением. В то же время, в результате бомбардировок и обстрелов была разрушена и важная инфраструктура нефтедобычи и производства. В результате в ходе конфликта совокупное производство нефти в Сирии упало почти в четыре раза — с довоенных 383 тысяч баррелей до 100 тысяч баррелей в день.  В 2020 году под воздействием глобальной пандемии коронавируса общее производство нефти внутри страны продолжало падать и составило лишь 89 тысяч баррелей  в день по итогам прошлого года. По оценкам Министерства нефти Сирии в феврале текущего года, 90% производимой ежедневно нефти – то есть около 80 из 89 тысяч баррелей — поступает из курдских регионов, которые не контролируются центральным правительством. При этом, разумеется, остающиеся в орбите американского влияния курдские регионы генерируют еще гораздо большие объемы нефти – как на внутреннее потребление, так и для экспорта. Объемы производства и экспорта, а также амбиции развития нефтяного сектора в регионе, контролируемом курдскими Силами демократической Сирии» (СДС) остаются закрытым вопросом. Курдский регион формально освобожден от американских санкций в отношении Сирии, соответственно американские компании, в частности Delta Crescent Energy LLC,  активно инвестируют в развитие нефтяного сектора, включая производство и переработку. Американские вооруженные силы в курдском анклаве также призваны обеспечить безопасность всего процесса – от производства до экспорта. Новая американская администрация Джо Байдена уже заявила о намерении продолжать курс Д.Трампа на комплексную поддержку курдских сил в Сирии, включая инвестиции в нефтяной сектор.

Как следствие, в последние годы сирийская экономика оказалась в еще более глубокой зависимости от импорта этого важного ресурса. Потребности сирийской экономики в нефти продолжают расти. При этом, Дамаск вынужден ассигновать значительные валютные средства, чтобы закупать и импортировать нефть. В январе 2021 года сирийский премьер-министр Х.Арнус заявил о росте потребностей страны в импорте иранской нефти. Только за последние шесть месяцев, Дамаск импортировал 1.2 млн тонн иранской сырой нефти, а также нефтехимическую продукцию на общую сумму в 820 млн долларов.

При этом еще с 2011 года Евросоюз и США ввели полное эмбарго на морские поставки нефти в Сирию.  Санкции против правительства Б.Асада неизменно усиливались, а с середины 2018 года были дополнены более комплексными мерами уже непосредственно против Ирана со стороны Евросоюза и США. В конце 2020 года президент Д.Трамп ввел новые санкции против ряда иранских нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний, включая ведущую коммерческую промышленную и производственную корпорацию «Мостазафан» и ее аффилированных компаний. «Мостазафан» – ведущий холдинг в регионе и вторая по размерам в Иране компания после государственной Национальной нефтяной компании Ирана.

С учетом усиленных комплексных санкций со стороны западных стран против правительства Б.Асада с середины 2018 года, Дамаску при помощи союзников – России и Ирана – удалось выработать довольно устойчивый алгоритм обеспечения нефтью. По сути, сирийская экономика сегодня во многом зависит от поставок иранской нефти, а российская сторона обеспечивает безопасный коридор для непрерывности этих поставок.

Вопросы обеспечения непрерывности поставок иранской нефти в Сирию имеют стратегическое значение для национальной безопасности Дамаска. Они стали актуальными еще с 2019 года — после захвата направляющего в Сирию иранского нефтяного танкера Grace-1  задержанной в Гибралтаре силами этой заморской территории Великобритании. При этом ситуация остается крайне волатильной. В начале 2021 года   угроза прерывания танкерных поставок нефти в Сирию обрела новую актуальность: 7 направляющихся в Сирию иранских нефтяных танкеров были атакованы дронами, предположительно израильского происхождения. В итоге часть из них по сути застряла в Красном море и доставила сырье с задержкой в несколько месяцев, что привело к образованию некоторого дефицита и росту цен на топливо внутри Сирии. По данным Wall Street Journal, армия Израиля подвергла обстрелам не менее десятка следующих в Сирию иранских танкеров с начала 2020 года. Дополнительным ударом для сирийской экономики явились новые санкции по заморозке в ливанских банках счетов сирийского бизнеса, за счет которых в том числе финансировались поставки иранской нефти Дамаску. Все это вынудило сирийские власти искать новые финансовые решения для обеспечения непрерывности поставок нефти в страну. В частности, еще в 2020 году правительство снизило субсидии на топливо для дорожного транспорта, что привело к удорожанию этой услуги.

Таким образом, в 2021 году  нефтяной фактор остается чувствительным и важным фактором внутриполитической повестки Дамаска, напрямую влияющим на устойчивость его экономики. Как показала ситуация в начале 2021 года, любые, пусть даже самые незначительные угрозы прерывания или сокращения импортных поставок нефти могут привести к росту цен и социальным потрясениям внутри страны. Этот фактор будет активно использоваться противниками Б.Асада для наращивания давления. При этом союзнические отношения с Тегераном и Москвой продолжат играть решающую роль для снабжения Дамаска этим стратегическим ресурсом и как следствие — в сохранении устойчивости экономической системы. В то же время, дополнительным яблоком раздора являются крупнейшие в  Сирии нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие предприятия на курдских территориях, вокруг которых переплетаются интересы США, России, а также все активнее и Турции, стремящейся не допустить усиления ведомых курдами СДС, как политически, так и экономически. По данным некоторых источников, в апреле с.г. президент Турции инициировал новое предложение о трехстороннем (США-Россия-Турция) освоении этих объектов, включая инвестирование в нефтяную инфраструктуру, но при жестком условии недопущения какого-либо усиления курдских сил. При этом нужно понимать, что при любом сценарии развития ситуации вокруг нефтяных ресурсов в курдском анклаве, Дамаск судя по всему остается вне игры.