Подписание Сирией четырехлетнего контракта с российской компанией на разведку нефти и газа в Восточном Средиземноморье вызвало в Ливане опасения, что эта сделка нарушает его морские границы. Президент Сирии Башар Асад в марте ратифицировал контракт с петрозаводской компанией Capital Oil в соответствии с контрактом, первоначально составленным в апреле 2020 года. Однако 750 кв. км района, отведенного для разведки, перекрывают ливанские экономические воды. Этот вопрос возникает на фоне существующих ливанских опасений по поводу потери части своих экономических вод, поскольку Бейрут продолжает непрямые переговоры с Израилем по вопросу их спорной морской границы. Ливан и Израиль утверждают, что около 860 кв. км Средиземного моря находятся в пределах их собственных исключительных экономических зон. Этот шаг Асада побудил ливанского президента Мишеля Ауна позвонить своему сирийскому коллеге, чтобы обсудить этот вопрос, объяснив, что «Ливан не согласится уменьшить свой суверенитет над своими водами». Об этом сообщил ливанский временный министр иностранных дел Шарбель Вехбе, который также подтвердил, что Ливан будет придерживаться демаркации морских границ путем переговоров, а не судебных споров. Ливан демаркировал свою исключительную экономическую зону в 2011 году Указом № 6433, который был направлен в Организацию Объединенных Наций. Сирия возражала против односторонней демаркации Ливана на севере страны, направив в 2014 году письмо протеста в ООН. С тех пор обе страны так и не смогли разрешить этот спор, несмотря на то, что Россия предложила себя в качестве посредника между двумя странами в 2019 году. Однако Диана Кайсси, исполнительный директор Ливанской нефтегазовой инициативы (LOGI), сообщила Middle East Eye, что жалоба Дамаска была подана на незаконной основе, поскольку Сирия не является страной, подписавшей Конвенцию ООН по морскому праву (ЮНКЛОС). «Между Ливаном и Сирией есть и другие вопросы, касающиеся демаркации земель, например, те, что касаются ферм Шебаа. Однако наша рекомендация Ливану заключается в том, чтобы сохранить свои разграниченные официальные знаки», — говорит Кайсси. Хотя возникающий морской спор между Ливаном и Сирией был политизирован в Ливане, эксперты сходятся во мнении, что он может быть решен на технической основе. Для Марка Айюба, младшего научного сотрудника по вопросам энергетической политики и безопасности в Американском университете Бейрута, этот спор является чисто техническим вопросом. «В контракте между сирийским правительством и столицей четко говорится, что между Сирией и Ливаном существует спор, и они готовы вести переговоры и обсуждать его», — говорит Аюб. Ливанская армия, как сообщается, присоединится к любой переговорной группе экспертов, которая встретится со своими сирийскими коллегами для достижения технического решения. Но пока рано говорить, к чему приведут такие переговоры. И Ливан, и Сирия проявляют огромный интерес к нефтяным и газовым ресурсам, которые можно найти в Восточном Средиземноморье, хотя ни одна из них не уверена в реальных масштабах нефтяных и газовых ресурсов в Левантийском бассейне. Руди Баруди, эксперт в области энергетики и исполнительный директор холдинга Energy and Environment Holding, говорит, что с 1998 года Ливан не добавил ни одного мегаватта в свой энергетический сектор из-за политических споров. При этом все эксперты солидарно уверенны в том, что без проведения необходимых экономических реформ энергетический сектор ждет дальнейшая стагнация. То же самое справедливо и по отношению к Сирии, которая отложила все свои реформы в энергетике на период гражданской войны. Сирийский экономический эксперт и исследователь Юнес Алкарим указал, что сирийское правительство потеряло контроль над большинством своих нефтяных скважин в 2013 году. Кроме того, политическая нестабильность и санкции США и Европы ударили по нефтяному сектору Сирии. В настоящее время подавляющее большинство нефтяных ресурсов страны находится под контролем «Сил демократической Сирии» (СДС) на севере Сирии. Карам Шаар, сирийский экономический эксперт сказал: «Объем [нефти], добываемой СДС, может составлять около 90 000-110 000 баррелей в день, в то время как добыча из контролируемых правительством Сирии районов составляет примерно 25 000 баррелей. Сирия расколота на несколько блоков природных ресурсов, которые не изменились после войны». «Блоки были предложены различным компаниям, некоторые из них российские, в том числе ООО «Велада» и ООО «Меркурий», которые планируют инвестировать в них», — сообщил он. При этом тот же Шаар также считает, что серьезный капитал не будет сейчас инвестировать в морской блок. «Они просто закладываются на будущее. Поэтому они могут сдать этот участок в аренду или продать другой компании», — добавил он.
Российские интересы в нефтегазовых ресурсах Восточного Средиземноморья можно объяснить на геополитическом уровне. Эксперты полагают, что Россия стремится контролировать Восточное Средиземноморье, минимизируя любую активность со стороны конкурирующих газопроводов, таких как предлагаемый трубопровод между Ираном, Ираком и Сирией или любые другие проекты в регионе. Эта стратегия дала бы России доступ к любому разделу богатств Средиземноморья и большую возможность маневрировать в своих собственных нефтяных и газовых планах. Нил Квиллиам, специалист по энергетической политике и младший научный сотрудник Chatham House, говорит, что основная энергетическая политика Сирии заключается в обеспечении безопасности и надежности ее энергоснабжения, что необходимо для восстановления экономики. «Россия может помочь облегчить поставки иранской продукции на сирийский рынок, используя политические рычаги и свое военно-морское присутствие в Средиземном море», — говорит Квиллиам. Интерес России к природным ресурсам Восточного Средиземноморья выражается не только в партнерстве с Сирией. Она также получила доступ к морскому шельфу через Ливан в двух формах. Во-первых, российская компания «Новатэк» входит в консорциум с Total и ENI, который начал разведку нефти и газа от имени Ливана в Левантийском бассейне. Во-вторых, в 2019 году Ливан подписал соглашение с российской нефтяной компанией «Роснефть» о предоставлении ей оперативного управления терминалом хранения нефтепродуктов в порту Триполи сроком на 20 лет. Квиллиам считает, что Россия хочет таким образом оказать влияние на развитие Левантийского бассейна, чтобы ослабить энергетическую дипломатию США и обеспечить, чтобы развитие этого бассейна не представляло угрозы для экспорта российского трубопроводного газа в Европу. «Крайне маловероятно, что газ Восточного Средиземноморья когда-либо сможет бросить вызов проникновению России на европейский рынок, а это означает, что ее первая цель — бросить вызов влиянию США в регионе — является ее основной целью», — говорит он.
Газовые ресурсы в Восточном Средиземноморье стали привлекательной возможностью для тех стран, которые находятся в этом районе. Весь мир ищет более чистое топливо, чем нефть. Газ — лучшее ископаемое топливо для защиты окружающей среды. При этом страны Восточного Средиземноморья, кроме Египта, импортируют нефть и газ из других стран. Пока еще слишком рано говорить о том, может ли возникающий спор между Ливаном и Сирией повлиять на их отношения, но такие эксперты, как Баруди, считают, что он не повлияет на непрямые переговоры между Ливаном и Израилем по их морскому спору, поскольку это два разных спора, которые необходимо рассматривать отдельно. «Спор между Ливаном и Сирией является наименее проблемным спором в Восточном Средиземноморье с учетом проблемных вопросов между Турцией, Грецией и Кипром», — говорит Баруди. Одним из технических решений для урегулирования спора может стать следование сухопутной конечной точки между двумя странами, принимая выход реки Нахр-аль-Кабир в качестве демаркационной точки, на которой можно рассчитать морские границы. Хотя некоторые исследования показывают, что морская зона для разведки может содержать нефть и газ, чтобы понять ее экономическую ценность, странам придется ждать буровых работ и по их итогам оценивать экономическую целесообразность увеличения своих энергетических портфелей.