На протяжении последних нескольких месяцев наблюдаются, с одной стороны, перемены в политике Турции на региональной арене, а с другой – США при администрации Джо Байдена придерживаются иного подхода во взаимодействии со странами Ближнего Востока. Израильские специалисты по политическим процессам в регионе анализируют причины происходящих изменений и их последствия для Израиля.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в очередной раз назвал Израиль «террористическим государством» после того, как в пятницу 7 мая, у мечети «Аль-Акса» в Иерусалиме израильские полицейские открыли огонь резиновыми пулями и светошумовыми гранатами по молодым палестинцам, которые бросали в них камни. Он заявил, что Анкара выступила с инициативой по мобилизации соответствующих международных институтов. Эрдоган призвал все мусульманские страны и международное сообщество предпринять «эффективные» шаги против Израиля, добавив, что те, кто хранит молчание, «причастны к совершенным там [в Иерусалиме] актам жестокости»[i] [1].
В конце апреля израильские СМИ сообщили, что после трехлетнего перерыва министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу пригласил израильского министра энергетики Юваля Штайница в Турцию для участия в официальной конференции, организованной президентом Эрдоганом. Дипломатическая конференция состоится в июне в Анталии. В этом усматривается продолжение явной попытки Анкары улучшить отношения с Израилем на фоне борьбы на Ближнем Востоке за природный газ. До этого Штайниц во время пресс-конференции на Кипре отметил, что Израиль открыт для сотрудничества с Турцией по газовым вопросам. При этом Израиль с помощью энергетической дипломатии пытается создать блок стран для противодействия политике Турции в регионе.
В свою очередь Турция в последние месяцы перед лицом растущей изоляции и экономических проблем выразила желание открыть новую страницу в своих отношениях с Израилем, ЕС, Грецией и Египтом. В январе 2020 г. Израиль, Греция и Кипр подписали соглашение о масштабном трубопроводном проекте для транспортировки газа из восточного Средиземноморья в Европу, несмотря на враждебное отношение к этой сделке со стороны Турции.
Открытие запасов углеводородов в Восточном Средиземноморье вызвало борьбу за энергетические богатства и споры между Кипром и Турцией, которая занимает северную часть этого острова. Реализация проекта строительства газопровода (EastMed pipeline) противоречит усилиям Анкары по установлению контроля над восточной частью Средиземного моря. В ноябре 2019 г. Эрдоган заявил, что он планирует совместную с Ливией разведку запасов энергоресурсов в данном районе. На турецко-ливийские договоренности гневно отреагировала Греция, которая выслала ливийского посла и призвала ООН выступить с осуждением, т.к. в соглашении устанавливается морская граница между двумя странами, которая, по мнению Афин, не принимает во внимание греческий остров Крит.
Израиль, энергетический центр региона, перекачивает газ в Иорданию и Египет со своих двух крупных морских месторождений «Тамар» и «Левиафан». Последнее, являясь крупнейшим энергетическим проектом в истории еврейского государства, предоставил ему возможность установить более прочные дипломатические отношения со своими соседями.
В 2016 г., в период серьезной напряженности в израильско-турецких отношениях (из-за штурма израильским спецназом в 2010 г. турецкой флотилии, направленной на прорыв блокады сектора Газа), Штайниц заявлял, что «если с Анкарой дела пойдут лучше… газ можно будет продавать как в Турцию, так и в Грецию через турецкую территорию»[ii] [2]. В июне 2016 г. Израиль выплатил туркам компенсацию в размере 20 млн долларов, что стало ключевым элементом соглашения по восстановлению двухсторонних отношений.
В целом же Турция, которая с первых лет после создания еврейского государства была его сильным мусульманским союзником, при Эрдогане стала геополитическим противником Израиля. Анкара отозвала своего посла из Тель-Авива в мае 2018 г. после массовых беспорядков на границе с сектором Газа, в ходе которых были убиты более 60 палестинцев, большинство из которых оказались членами ХАМАСа и других палестинских организаций, признанных в Израиле террористическими. В ходе тех событий Эрдоган также назвал Израиль «террористическим государством». Таким образом, с одной стороны риторика, а с другой – политическая реальность и интересы.
Нынешнее приглашение израильского министра в Турцию с тех пор стало первым жестом, сигнализирующим о готовности к восстановлению официальных отношений. В израильских СМИ сообщалось о высказывании Чавушоглу, согласно которому «если произойдут изменения в политике со стороны Израиля, мы также будем готовы рассмотреть возможность изменения нашей политики. В настоящее время у нас есть экономические отношения, но в остальных сферах потребуются шаги для исправления ситуации». В декабре 2020 г. Эрдоган заявил, что желает улучшить отношения с Израилем после многих лет критических выпадов в его адрес. По его словам, «отношения Турции с Израилем в области разведки все равно не прекращались, они все еще продолжаются». «Но у нас есть некоторые трудности с людьми наверху», – сказал он, имея в виду Нетаньяху. Турецкий лидер подчеркнул, что Анкара «не может принять отношение Израиля к палестинским землям», и что турки «отличаются от Израиля в том, как они понимают справедливость и территориальную целостность стран». Несмотря на это он отметил, что «наше сердце желает, чтобы мы могли улучшить наши отношения с ними [израильтянами]».
После избрания президентом США Джо Байдена Турция заявила, что назначит нового посла в Израиле для укрепления связей с Вашингтоном. Однако 24 апреля с.г. Байден неожиданно в День памяти жертв геноцида армян использовал термин «геноцид армян». С одной стороны, Байден выполнил свое предвыборное обещание и стал первым президентом США, официально признавшим геноцид, совершенный Османской Империей против армянского народа во время Первой мировой войны. С другой стороны, это еще больше ухудшило отношения между Вашингтоном и Анкарой. Изменившееся отношение Белого дома к своему союзнику, который занял позицию и действует вопреки американским интересам и ценностям, обратило на себя пристальное внимание в Израиле, еще одного союзника США на Ближнем Востоке.
Байден накануне заявления в отношении геноцида армян лично (в первом после избрания телефонном разговоре) проинформировал Эрдогана о своем намерении. При этом он подчеркнул свою заинтересованность в сохранении «конструктивного подхода к двусторонним отношениям». Главы государств решили встретиться в июне на полях саммита лидеров стран НАТО.
Эксперты Института исследований национальной безопасности (INSS) Галя Линденштраус и Эльдад Шавит полагают, что «этот шаг президента США стал результатом успешной деятельности армянской диаспоры в Соединенных Штатах и одновременно провалом турецкой дипломатии, особенно учитывая огромные ресурсы, которые Турция вложила в отрицание геноцида армян на протяжении многих лет»[iii] [3]. Они отмечают, что хотя о геноциде армян упомянул еще президент Рональд Рейган в речи, посвященной Холокосту, именно во время президентства Барака Обамы (который обещал признать геноцид) армяне ожидали этого шага от Белого дома, но он так и не был сделан. Оглядываясь назад, бывшие высокопоставленные члены администрации Обамы допускали, что это была ошибка, и Обама должен был признать геноцид в первый год своего правления.
Избегание США признания геноцида армян не предотвратило ухудшение турецко-американских отношений, которое началось во время второго срока президентства Обамы и продолжилось во время Трампа («несмотря на химию между двумя лидерами»). Проблемным стал ряд вопросов: американская поддержка курдов в Сирии; решение Анкары приобрести у России систему ПВО С-400, что привело к исключению Турции из программы создания истребителей F-35; отказ выдать проповедника Фетхуллаха Гюлена, который, по мнению Анкары, стоял за неудавшейся попыткой государственного переворота в 2016 г. Прямые отношения, установившиеся между Трампом и Эрдоганом, позволили Анкаре добиться приостановки введения против нее серьезных санкций и начать ряд военных действий против курдов на севере Сирии. Тем не менее, это не помешало Трампу размещать в Twitter антитурецкие посты, когда евангелическое лобби в США оказало на него давление с целью освобождения из турецкой тюрьмы американского пастора Эндрю Брансона. Это способствовало краху лиры и серьезным последствиям для экономики Турции.
По мнению экспертов INSS, по американо-турецким отношениям вскоре вновь может быть нанесен удар в связи с началом судебного процесса в США над турецким банком Halkbank, который обвиняется в нарушении санкций, введенных против Ирана до подписания Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) в 2015 г. Если банк будет оштрафован на внушительную сумму, это приведет к серьезным последствиям для всей банковской системы Турции.
Линденштраус и Шавит отмечают, что «при Трампе двухсторонние отношения поддерживались в основном посредством телефонных разговоров между президентами. Такая модель соответствовала стилю Эрдогана, выраженному в централизованном принятии решений. Однако система взаимодействия Анкары с Вашингтоном при Байдене будет продиктована упорядоченной стратегией, формулируемой всеми элементами администрации и реализуемой скоординированным образом, исходя из определенных американских интересов». Турки также обеспокоены тем, что Байден считается самым прокурдским президентом, и перед вступлением в должность говорил о необходимости поддерживать турецкую оппозицию. Более того, ожидается, что Белый дом будет уделять особое внимание правам человека в Турции. В этом контексте в Анкаре опасаются, что он будет оказывать давление с целью освобождения важных политических заключенных, включая лидеров прокурдской партии. Вполне вероятно, что администрация Байдена также будет внимательно относиться к жалобам Греции на агрессивное поведение Турции в Восточном Средиземноморье».
В INSS отмечают намерение Байдена сдержать предвыборные обещания. Признанию геноцида армян, скорее всего, способствовала нынешняя слабость Турции, как на международной арене, так и в экономической сфере, поэтому Байден, в отличие от предыдущих президентов, уже так не опасался возможных последствий для американо-турецких отношений.
В этих условиях, полагают израильские эксперты, помимо жесткой риторики у Анкары в настоящее время мало инструментов, которые можно использовать против Вашингтона таким образом, чтобы не навредить себе. «Если раньше казалось, что Анкара нужна Вашингтону для реализации американских интересов, то сейчас в большинстве случаев все обстоит с точностью да наоборот». Этим объясняется сдержанная реакция Анкары на заявление Байдена, и в своем выступлении Эрдоган даже упомянул, что «надеется открыть дверь в новую эру в отношениях с США, заявление, которое снимает любые сомнения в ограниченности его возможностей».
По словам Линденштраус и Шавита, «во время администраций Обамы и Трампа Турция перестала восприниматься в Вашингтоне как ценный союзник, и стало страной, у которой почти нет сторонников в американской столице, но есть двухпартийное недовольство политикой Эрдогана. Решения, которые явно противоречат интересам Турции (исключение из программы F-35 и признание геноцида армян), принимаются в Вашингтоне практически без критики, более того, есть те, кто считает эти решения не только правильными, но что их нужно было принимать гораздо раньше».
С другой стороны, израильские эксперты обращают внимание на иранскую проблему. В этом контексте Турция поддержала ядерное соглашение с Ираном, выступила против позиции Трампа по этому вопросу и приветствовала возобновление переговоров с Тегераном. Байден стремится к укреплению многосторонних отношений, прежде всего НАТО, где Турция занимает почетное место за столом переговоров, несмотря на напряженность, вызванную покупкой российских систем противовоздушной обороны. Поэтому первая встреча Байдена в качестве президента с Эрдоганом состоится на полях саммита НАТО. Кризис на Украине также демонстрирует, что в Черноморском регионе американские и турецкие интересы больше совпадают, чем расходятся.
Исходя из политики Байдена в отношении Турции (а до этого было его решение «перенастроить» отношения между США и Саудовской Аравией) в INSS делают вывод о способе действия его администрации. Если при Трампе акцент делался на близких личных отношениях с лидерами Ближнего Востока и других стран, администрация Байдена намерена придерживаться делового подхода для продвижения американских интересов, не игнорируя при этом ценности, которые она считает важными. Похоже, что усиливающийся раскол между Турцией и США, помимо конкретных причин, является результатом сочетания факторов, которые также влияют на политику администрации в отношении других стран, прежде всего – это отход от либеральных ценностей и принятие ряда шагов, которые воспринимаются как явно противоречащие американским интересам. Эксперты INSS полагают, что Израилю следует проанализировать причины, по которым США изменили свой подход к Турции как к своему стратегическому союзнику. «Другим союзникам Соединенных Штатов следует учитывать, что политические и демографические процессы в США и то, как различные страны ведут себя в отношении вопросов, важных для американцев, могут в конечном итоге повлиять на базовый подход американских администраций к их союзникам»[iv] [4].
[i] [5] Turkey’s Erdogan calls Israel ‘terror state’ over Palestinian clashes at Al-Aqsa // Israel Hayom. 09.05.2021 — https://www.israelhayom.com/2021/05/09/turkeys-erdogan-calls-israel-terror-state-over-palestinian-clashes-at-al-aqsa/
[ii] [6]Israel mulling twin gas pipelines to Turkey, Greece // Times of Israel. 06.02.2016 — https://www.timesofisrael.com/israel-mulling-twin-gas-pipelines-to-turkey-greece/
[iii] [7] From Crisis to Crisis: Turkey-US Relations at a Low Point // INSS. 06.05.2021 — https://www.inss.org.il/publication/biden-turkey/
[iv] [8] Там же.