Продолжаем разбирать книгу главного мозгового центра Турции – Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции под заголовком «Большая стратегия Турции».
Перед собой мы видим попытку осмысления новой роли Турции, предпринятую главным мозговым центром Турции – Фондом политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), на фоне того, как это новое, укрепившееся положение Турции стало все более отчетливо проявляться, как минимум, в регионе нахождения страны.
Главный вопрос, который в наши дни занимает Турцию: каким образом страна может воспользоваться теми тектоническими сдвигами, которые сейчас наблюдаются в мире, чтобы укрепить свой статус региональной державы и даже сделать себе «апгрейд» до статуса державы глобальной?
Предыдущая, 31-я часть публикации доступна по ссылке на сайте Института Ближнего Востока: http://www.iimes.ru/?p=77815 [1].
Напомним, что мы продолжаем разбор так называемого «третьего стратегического пояса» Турции. И, в частности, роли внерегиональных игроков, таких как США, Россия и Франция в делах региона «проживания» Турции. Речь идет о Ближнем Востоке и о Северной Африке. Как отмечается авторами турецкого издания, факт того, что указанные страны не являются частью региона, предопределяет то, что у них отсутствует понимание динамики развития событий и они оказываются, как правило, не в состоянии выработать адекватную стратегию, которая приводила бы к стабилизации ситуации.
Вынесем за рамки вопрос того, является ли целью внерегиональных, да и самих региональных игроков, включая ту же Турцию, во всех случаях и без исключения, именно что стабилизация ситуации в регионе – хотя бы до ситуации, которую турки охарактеризовали в качестве «относительной стабильности». Вряд ли, можно с полным основанием заявить, что международная политика ставит во главу угла безусловную стабилизацию ситуации.
Тем не менее, авторы сами декларируют тезис о том, что Турция стремится к тому, чтобы в её стратегических поясах была бы достигнута «относительная стабильность».
При том, что стране не под силу достичь стабильности абсолютной – что, как следует из издания, является задачей максимум. На самом деле, этот тезис вступает в определенное противоречие с идеей о том, что так называемая «большая стратегия» Турции, помимо всего прочего, должна быть направлена ещё и на то, чтобы, допустим, исключить ситуацию чрезмерного усиления кого-либо из своих соседей.
Иными словами, речь идет не только о достижении относительной стабильности вокруг Турции. Речь идет ещё и о том, чтобы соседние с Турцией страны развивались бы по строго определенной траектории развития, которая не предполагает слишком большого набора высоты с выходном на верхнюю, относительно Турции, орбиту. А эта идея способна, некоторым образом, вступать в противоречие с идеей о достижении стабильности среди турецких соседей, которая звучит в книге так часто, что её ошибочно можно принять за «абсолютный абсолют» турецкого внешнеполитического курса.
От Ближнего Востока и Северной Африки турецкие авторы переходят к ещё одному региону из третьего стратегического пояса – к Европе. Последняя, разумеется, с точки зрения своей стабильности не идет ни в какое сравнение с первыми двумя регионами. Далее авторами перечисляются все существующие форматы взаимодействия между Турцией и Европой, главными из которых являются Таможенный союз с ЕС, статус страны-кандидата на вступление, а также членство в НАТО. Следует признать, что институционально между Европой и Турцией существует большое число институтов, формирующих ткань отношений. Эти форматы буквально «вытягивают» европейско-турецкий диалог даже в условиях существования большого количества противоречий между сторонами.
Как отмечается турецкими авторами, в этом регионе не просматривается геополитический источник нестабильности.
Разумеется, есть ещё такие явления – как, допустим, дискуссии в странах ЕС относительно будущего этого наднационального объединения. Более того, как напоминается турецкими авторами, целый ряд европейских стран обладают потенциалом к тому, чтобы оказывать влияние на реализацию Турцией своей большой стратегии, причем, сразу во всех стратегических поясах.
Таким образом, авторы приходят к выводу о том, что развитие всесторонних связей между Турцией и ЕС, включая связи экономические, военные и дипломатические, способно ускорить реализацию Турцией своей «большой стратегии».
Конкретизируя этот тезис, авторы говорят о необходимости того, чтобы сальдо внешней торговли со странами ЕС было бы в пользу Турции (пока наблюдаются перекосы – прим.). Более того, авторы говорят о необходимости развития отношений Турции с такими странами, как Испания и Италия, в сферах вооружений и оборонной промышленности. Это позволит, по словам авторов, усилить турецкую стратегическую автономность – одним из ключей к которой, как можно отметить, является широкое импортозамещение в оборонно-промышленном комплексе Турции и, более того, рост турецкого экспорта вооружений.
[2]
Относительно торговли вооружениями, отметим, что экспорт продукции турецкого ОПК за первые пять месяцев этого года составил 1,1 млрд долл. Лидеры списка потребителей турецкой продукции: США (476,2 млрд долл.), Азербайджан (135,8 млрд), ОАЭ (97,4 млрд), Германия (58,6 млрд) и Бангладеш (57,8 млрд).
Заметим, что США, Германия и ОАЭ — страны, с кем у Турции неровные отношения — весьма показательны в верхних строчках списка. США ввели санкции против турецкого ОПК. Германия дозирует высокотехнологическое сотрудничество с Турцией и рассматривает каждую сделку в оборонке «под микроскопом». А с ОАЭ у Турции — и вовсе «Холодная война», которая открыто ведется. В этой связи, достаточно лишь следить за заявлениями беглого мафиози Седата Пекера, который записывает свои ролики, призванные разоблачить коррупционеров в высшем турецком руководстве, сидя в гостиничном номере в Абу-Даби.
Это может означать только одно: у Турции уже есть достаточно привлекательные предложения для оружейного рынка, чтобы они могли бы существовать своей жизнью, не подпадая под разрушающее влияние политической конъюнктуры. Тем более, что те же турецкие беспилотники – продукция настолько политизированная, что для неё чуть ли не автоматическим рынком сбыта являются страны, конфронтационно настроенные по отношению к Российской Федерации.
И это является свидетельством реализуемости, в принципе, того тезиса, о котором говорят авторы книги: Турция может развивать свой оборонно-промышленный комплекс с помощью и на деньги Запада, включая Европейский союз. Тем более, что Турция наглядно продемонстрировала тот факт, что, в лице России, у неё есть альтернативы Западу. И это – тот урок, который, без вариантов, будет усвоен западными партнёрами, применительно к последующим сделкам со страной.
Урок – прост: Турция, так или иначе, в наши дни может получить доступ если не к любым, то к подавляющему большинству потребных ей технологий в сфере оборонно-промышленного комплекса. Там, где «артачится» Запад, можно привлечь Россию. А дальше играть на нервозности Запада, заходя на второй круг по необходимым Турции технологиям. Там, где не удается договориться с первыми двумя – может помочь Украина. И там уже можно играть на нервозности России тем что нарастают турецко-украинские связи, к радости Запада и к надеждам Украины на то, что у неё в регионе есть надежный партнёр и союзник в лице Турции. Налицо — грамотная турецкая стратегия построения «треугольников», где Турция пытается занять позицию третьей стороны.
Приведем достаточно свежий пример того, как Турция строит свои альянсы и как использует асимметричные инструменты на примере Черноморского бассейна и отношений между Турцией и США.
Согласно турецким оценкам, запасы на месторождениях природного газа в Черном море, в исключительной экономической зоне страны, превышают цифру, озвученную президентом Эрдоганом — 540 млрд куб. м.
Как сообщает агентство Reuters (ссылка на публикацию: https://www.reuters.com/world/middle-east/turkey-turns-us-firms-plans-black-sea-gas-extraction-official-says-2021-06-11/ [3]), Турция передала информацию по своим черноморским месторождениям в американские компании Chevron и Exxon.
Помимо того, что Турция стремится диверсифицировать источники поставок газа — читай, снизить долю «Газпрома» в Турции — и самой стать добывающей страной, есть и ещё один, не менее важный, аспект.
Появление американских компаний на черноморских месторождениях Турции имеет не только энергетическое и коммерческое, но и политическое измерение.
Турция, прямо в духе «Большой стратегии Турции», которую мы анализируем, продолжает искать способы уравновесить возросшее, после «Крымской весны», влияние России в Черном море.
Отсюда и активность с Украиной, отсюда и предложение американским энергетическим корпорациям зайти в Черное море. Тем более, сделанное накануне встречи Байдена с Эрдоганом (состоится 14 июня на полях Саммита НАТО в Брюсселе). Все это отлично вписывается в так называемую «Большую стратегию» Турции.
Турецко-американская повестка, до этого пестрившая «черными дырами» (сирийские курдские Силы народной самообороны, Фетхуллах Гюлен, С-400 и санкции и проч.) начинает пополняться достаточно любопытными пунктами: состоявшаяся первая продажа турецких беспилотников в страну НАТО (Польша) с перспективой расширения рынка (Восточная Европа и Балтия) и возможность для американцев вести разработку газовых месторождений в Черном море «прямо под носом» у России.
Налицо — крепкий мыслительный процесс в преддверии встречи Байден – Эрдоган, результаты которой ещё предстоит подробнее проанализировать.
При этом, заметим, что военное усиление США и НАТО для Турции является фактором нежелательным. Она предпочитает быть на острие Запада и, в таком качестве, «уравновешивать» Россию. Однако, наличие в регионе крупных проектов с участием американских компаний приведет, неизбежно, к политическому усилению США в регионе. И к укреплению турецко-американского сотрудничества в Черноморском бассейне.
Можно предположить, что даже в том случае, если подобные сделки имеют вопросы с точки зрения «бизнес-процессов», то их политическое измерение может сделать их привлекательными с политической стороны. Так что, можно сказать, что Турция сделала «ценное предложение» американцам, накануне Саммита. И, разумеется, про себя также не забыла, с учетом того, что ей попросту нужен иностранный партнёр для подводной добычи газа – необходимых собственных технологий у Турции нет.
Роль же Европы, таким же образом, как и в случае с США, заключается в том, что она могла бы оказывать поддержку Турции буквально во всех стратегических поясах, начиная, прежде всего, со второго и с третьего поясов. Как указывается турецкими авторами, это могло бы приводить к положительным результатам (разумеется, в рамках «Большой турецкой стратегии» – прим.). И, напротив, как они отмечают, позицию ряда европейских стран в отношении угроз и рисков Турции в первом и втором стратегических поясах, следует рассматривать как серьезную отрицательную вводную.
Далее авторы перечисляют, о чем, собственно, идет речь. Прежде всего, разумеется, речь они ведут про «снисходительное отношение» к Рабочей партии Курдистана и к ФЕТО (так называемая «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена» – прим.), приоритет, отдаваемый европейскими странами в сирийском кризисе таким структурам, как Силы народной самообороны и Рабочая партия Курдистана, противоположные Турции взгляды на разделение исключительных экономических зон в Восточном Средиземном море, и, наконец, противодействие Турции в Ливии. Эти «жесткие подходы» Европы, как делают вывод турецкие авторы, замедляют достижение Турцией своих целей по обеспечению абсолютной и даже относительной стабильности в окружающих её поясах. Напротив, смена европейской позиции может привести к тому, что достижение Турцией поставленных задач в регионе заметным образом облегчится.
Беря эти комментарии турецких авторов за основу, отметим, что очень многими аналитиками строятся треугольники, вроде, «Россия – Турция – Запад (ЕС, США)».
И, на самом деле, России не стоит недооценивать возможность быть активной участницей тех же самых треугольников и построения игры на турецком направлении с использованием имеющихся у неё европейских рычагов, в центре которых, разумеется, отношения с Германией и с Францией.
Подчеркнем, Турция стремится к тому, чтобы обеспечить поддержку своему внешнеполитическому курсу со стороны Европы, что нередко становится одним из ключевых факторов возможного успеха.
И, как отмечают турецкие авторы, в настоящее время, добиться этого не может, по причине того, что: а) в Европе существует серьезное антитурецкое лобби, включая Францию, Грецию и Республику Кипр, б) в Европе уже сложились устойчивые антитурецкие настроения, которые в краткосрочной и среднесрочной перспективе невозможно обратить вспять. Эти настроение построены на теме той угрозы, которую может представлять исламизация в условиях «развитого мультикультурализма».
В этом смысле, не стоит забывать о том, что те же турецкие авторы «Большой стратегии Турции» открыто говорят о том, что необходимо оказывать давление на ЕС и на Грецию с использованием темы беженцев. Тот факт, что Турция единожды открыла границу с Грецией четко показывает готовность Турции к самым серьезным действиям. Причем, действиям, обусловленным темой Восточного Средиземноморья, а не темой неприемлемо высокой стоимостью содержания сирийских беженцев на турецкой территории и, целиком и полностью, за турецкий счет.
Более того, стоит учитывать и европейскую обеспокоенность тем, что Турция, все чаще, использует ЕС в качестве политической площадки – как для общения с выходцами из Турции – в рамках работы с соотечественниками, чья диаспора растет и достигла миллионных показателей, так и для того, чтобы обращаться к мусульманской умме по такой чувствительной теме, как «исламофобия».
Причем, Турция наличие в ЕС такого явления всячески подчеркивает и, как минимум, крайне спорным является ответ на вопрос не выходит ли это за рамки защиты прав мусульман? И какой эффект на европейскую стабильность имеют эти действия Турции? Не несут ли эти действия угрозы для стабильности ЕС?
Опять же, берем на заметку то, что и у России есть козыри в игре с Турцией – эти козыри лежат в плоскости её отношений с Грецией и с Европейским союзом. И даже при существующих трудностях в отношениях с ЕС, Россия эти козыри вполне может разыгрывать. Причем, делать это можно достаточно аккуратно, без турецкой нарочитости в действиях, когда Турция «уравновешивает» Россию в том или ином регионе и открыто использует фактор «российской угрозы» в отношениях с США, ЕС, НАТО, Восточной Европой и Балтикой, бывшим советским пространством и проч.
Как мы показали выше, у России, при необходимости, в рамках симметричности российско-турецких отношений и с соблюдением баланса «сотрудничество – противоречия», есть возможность продвигать встречный тезис – о «турецкой угрозе» на ключевом для Турции европейском направлении, которое в целом ряде вопросов, как признаются авторы, определит успех «Большой турецкой стратегии».