- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Особенности иранской дипломатии на Ближнем Востоке

После Исламской революции в Иране была создана новая модель государственного устройства, которая базировалась на исламской доктрине особого характера с учетом иранской специфики и исключительного представления шиитского духовенства, которое принимало активное участие в ее создании. Отстроенная новая система власти умело сочетала в себе видимость демократии, воплощенной в деятельности по сути фасадных структур типа парламента (меджлиса), хотя основной механизм управления государством и принятия важнейших решений был сосредоточен в руках клерикального духовенства и военных. Указанные особенности новой политической системы не могли не сказаться на внешней политике ИРИ и ее особом характере, который ярко проявился в арабских государствах Ближнего Востока.

В современных международных отношениях повышается роль неклассических инструментов внешней политики. На смену парадигме контроля над территорией приходят инструменты, основанные на культурном, цивилизационном влиянии, борьба за идеи и идеологию.  Так, идеи борьбы за права и свободы человека превращаются сегодня в экзистенциальный элемент внешней политики, необходимость имплементации которого становиться обязательным элементом политики государств как на нормативном уровне, так и на уровне ценностной артикуляции.

Наиболее успешные, с данной точки зрения, государства получают уникальное преимущество для оказания влияния на других акторов международных отношений. Совокупность данных ресурсов раскрывается как «мягкая сила». Данный инструмент формирует позитивный образ государства, выражаемый в таких категориях, как «желание» и «вожделение». Однако это происходит только тогда, когда указанные категории имеют убедительную визуальную презентацию в странах – потенциальных объектах воздействия. Поскольку человек «вожделеет» только то, что видит.

Традиционно проблематика «мягкой силы» рассматривалась с позиции применения исключительно ненасильственных способов воздействия. Обращение к насилию полностью нивелировало накопленный позитивный ресурсный потенциал.

Однако в ближневосточной дипломатии, особенно с исламским окрасом, данный концепт претерпел некоторые трансформации по сравнению с его западными аналогами. На практике фактически невозможно было провести четкую грань между «жестким»» и «мягким»» во внешней политике государства. Тем более в политике ближневосточных государств насильственные меры традиционно успешно обеспечивали обретение ресурсов «мягкой силы» и способствовали повышению эффективности гуманитарной дипломатии.

Так, одним из основных инструментов внешней политики Ирана на Арабском Востоке после Исламской революции стала политика ее экспорта, в которой удачно сочетались и дополняли друг друга силовые и гуманитарные аспекты.

Подобная ситуация в современных международных отношениях стала следствием инверсивных особенностей восприятия реальности. В современной внешней политике Ирана, как и других  стран Ближнего Востока, идеология часто берет верх над политической практикой. Поэтому внешнеполитические действия, выстраиваемые на основе артикуляции актуальных чаяний и озабоченностей большинства населения стран-объектов воздействия, воспринимаются в контексте «мягкого» или гуманитарного воздействия.

До Исламской революции Иран имел разветвленные и интенсивные связи с европейскими государствами. Свое развитие Тегеран ассоциировал именно с данной группой стран, что было выражено в попытке транзита модели «вестернизации». Возглавляемая шиитским духовенством революция совершила полный институциональный поворот в подходах и методах как внутренней, так и внешней политики Ирана.

После революции гуманитарный аспект внешней политике Ирана был направлен на постепенное продвижение идей аятоллы Хомейни об «экспорте Исламской революции». Постепенно взгляды иранского истеблишмента претерпели определенную эволюцию в результате определенной фракционности внутриполитической системы ИРИ. Так, после Исламской революции в Иране было несколько основных политических фракций: реформисты, прагматики, традиционалисты. Каждая из  фракций имела собственную внешнеполитическую повестку и собственное представление о характере гуманитарной дипломатии страны.

Институционально гуманитарная дипломатия как часть внешней политики прослеживается со времени президентства А.А.Хашеми-Рафсанджани (1989–1997). Относившийся к числу прагматиков он рассматривал гуманитарные каналы воздействия как инструмент продвижения, прежде всего экономических интересов. Особенно это касалось вопросов торговли углеводородами и покупки современных технологий.

Развитие и окончательное институциональное оформление гуманитарная дипломатия Ирана получает уже во время президентства  М. Хатами (1997–2005). Его концепции «исламского гражданского общества» и «диалога цивилизаций» стала своеобразным ответом концепции «столкновения цивилизаций» С.Хантингтона. Впервые данные идеи были озвучены в декабре 1997 г.  Именно по инициативе президента ИРИ 2001 г. был объявлен ООН Годом диалога цивилизаций.

Выдвинутые иранскими «модернистами» идеи восходили к тезису о том, что современные мусульманские страны отчасти находятся в состоянии добровольной автаркии. Их власти создают ограничения на проникновение современных достижений науки и техники, так как они, являясь выражением Западных ценностей, оказывают негативное воздействие на исламские традиции. Данная ситуация возникла  как ответ на наследие колониальной системы, в результате которой западные страны своим экономическим и политическим превосходством подавили активность жителей Ближневосточного региона.

М.Хатами критически оценивал сложившуюся ситуацию. Он считал, что технологические новации как таковые не могут оказывать негативного воздействия на общество. Отсюда следовал вывод о том, что взаимный обмен технологиями и идеями является залогом прогресса и не должен ограничиваться никаким образом, в том числе не допускаются ограничения на информацию. Главная же функция государства – защита прав и свобод человека. При этом в качестве основных ограничителей выступали местные обычаи и архаичные настроения, тормозившие развитие страны. Обойти указанные ограничения была способна политика мультикультурализма, снимавшая проблему излишнего социального консерватизма, и сильное патерналистское государство, оберегающее и защищающее человека. Сила государства понималась как совокупность силы его институтов, именно поэтому во времена правления М.Хатами активно развилась партийная и политическая система страны. Однако большая часть подобных инициатив не нашла понимания среди традиционалистского населения и многие  начинания не нашли своего продолжения.

В тоже время,  гуманитарные аспекты иранской дипломатии только усилились и оказали заметное воздействие на приоритеты внешней политики ИРИ. Новый президент Ирана М.Ахмадинежад (2005–2013), поддерживаемый консерваторами, добавил определенную «жесткость» во внешнеполитический инструментарий иранской дипломатии и международный образ Ирана. Это выразилось в разработке ядерной программы, интенсификации участия в вооруженных конфликтах за рубежом,  агрессивной риторике по отношению к США и Израилю. Однако это не оказало однозначно нивелирующего воздействия на «мягкий» потенциал, так как даже такая жесткая риторика, отвечала представлениям большинства населения мусульманских стран и воспринималась им в контексте гуманитарного воздействия.

Окончательная трансформация «гуманитарной» дипломатии как составной части внешней политики Ирана произошла в процессе президентства «консерватора» Х.Роухани. Им проводится взвешенный курс, в рамках которого Иран отказался от агрессивной риторики. Одновременно происходило наращивание силовой составляющей во внешней политике Ирана. Особенно ярко это проявилось в прямой вовлеченности Ирана в вооруженные конфликты в Сирии, Ираке и Йемене.

При этом участие в вооруженных конфликтах сочеталось с элементами гуманитарной дипломатии. Так, поддержка лояльных президенту Сирии Б.Асаду шиитских милицейских формирований (ливанская «Хизбалла», бригада «Фатимиюн») воспринималась частью местного населения в гуманитарном аспекте и являлась инструментом «мягкой силы». Действительно, со времени Исламской революции в   «гуманитарной» дипломатии ИРИ произошли  качественные сдвиги. Они трансформировали временами «неуклюжие» попытки экспорта Исламской революции в целостную и совершенную систему гуманитарного воздействия, балансирующую на грани «жесткой» и «мягкой» силы. Стоит полагать, что при новом президенте Ирана Э.Раиси методы гуманитарной дипломатии сохранят свою актуальность. А традиционные механизмы внешней политики, такие как культурная дипломатия, на уровне языкового и религиозного сотрудничества, получить свое дальнейшее развитие.