Различные подразделения Исламского государства в разбивке по основным провинциям в Ираке: Нахаванд 5254 бойцов, Дижлах 4144, Аль-Ярмук 4938, Аль-Анбар 2398, Эль-Фаллуджа 1987, Аль-Фуркан 4925, Найнава 2624, Айн Джалут 4,296, Аль-Джазира — 2904, Аль-Ямама 4265, Аль-Фурат 2284, Аль-Кавасир 4212, Аль-Кадисия 4174, Киркук 1667, Дияла 1324, Мутах 4085, Дхат аль-Савари 3689, Салах ад-Дин 1561, Н. Багдад 1111, Халид бин аль-Валид 3166. Как оказалось, хотя в большинстве дивизий есть, по крайней мере, единичные бойцы из нескольких географических точек происхождения, но основная масса бойцов каждой дивизии на самом деле прибывает из небольшого числа провинций. За единственным исключением дивизия Дхат аль-Савари), на три суннитские провинции приходится более 905 всего контингента бойцов каждой дивизии, причем на многие подразделения, на которые приходится более 95% от общего числа, приходится на эти три провинции. Действительно, информация, содержащаяся в таблице 12, показывает, что 10 из 14 военных подразделений «Исламского государства» собрали большую часть своей боевой мощи из одной местной провинции, в отличие от подразделений, которые представляют собой большой состав на широком участке территории. Действительно, даже в тех случаях, когда доля боевиков более равномерно распределена между двумя провинциями, как в случае дивизий «Аль-Кадисия» и «Дхат аль-Савари», провинции, из которых сформированы подразделения, географически близки друг к другу. Короче говоря, можно видеть, как формируются региональные группировки, в каких подразделениях обычно находятся бойцы из их населенного пункта: северный регион (Айн Джалут, Аль-Билави, Аль-Фуркан, Мутах, Нахаванд, Аббас и Абд-аль-Хади), западный регион/Анбар (Аль-Ямама, Аль-Ярмук, Аль-Кавасир), Северный Багдад (Дхат аль-Савари) и восточный регион (Аль-Кадисия). Такая географическая группировка бойцов имеет смысл по целому ряду причин. Во-первых, хотя нельзя с уверенностью сказать, что эти подразделения использовались только на местном уровне, такое предполагаемое использование имеет прежде всего племенную логику, с тем чтобы держать бойцов из каждого района вместе в одном подразделении. Во-вторых, даже если подразделения будут развернуты за пределами района, в котором было создано подразделение, объединение людей из одного района, скорее всего, поможет сплочению подразделений и предотвратит проблемы непонимания и дезориентации. Это частично отражает обоснование, используемое британскими военными, которые также использовали аналогичный подход во время Второй мировой войны. Аналогичный процесс, как утверждается, использовался группами боевиков и для управления иностранными боевиками. Единственным признаком отклонения от этой модели построения подразделений, состоящих в основном из местных бойцов, является удивительное преобладание бойцов из категории «Военная администрация» в каждом из подразделений. В 13 из 14 подразделений категория «Военная администрация» входит в тройку лидеров по своей доле в общем составе подразделения. Выше высказывалось предположение, что эта категория состоит из иностранцев или из каких-то специально обученных сил. Если это действительно так, то это говорит о том, что эти боевики сыграли очень важную роль в дополнении боевых возможностей «Исламского государства», по крайней мере, в Ираке. В таблице есть одно доказательство, которое придает дополнительный вес этому выводу. Подразделение «Абу Мутаза аль-Кураши», по-видимому, в основном состоит из бойцов из категории «Военная администрация». Об этом подразделении известно мало, хотя один ключ к разгадке появился в интервью бельгийской газете, проведенном с захваченным боевиком «Исламского государства» в Ираке. Этот конкретный боевик Тарик Джадаун, утверждал, что это подразделение «контролировало всех иностранных боевиков ИГ». Когда дело доходит до размера этих подразделений, они меняются с течением времени. Есть несколько ключевых выводов из этой информации. Во-первых, ясно, что представленные здесь данные не являются полными. Несколько подразделений («Айн Джалут», «Абу Мутаз аль-Кураши», «Аль-Фуркан» и «Нахаванд») показывают резкое падение количества записей, которые появляются в платежной таблице, которое начинается где-то в апреле 2017 г. Было бы ошибкой интерпретировать эти резкие падения или любые другие, как подчеркивающие уничтожение всего подразделения. Одно из объяснений заключается в том, что некоторые данные отсутствовали и не были введены по какой-то причине. «Исламское государство», по-видимому, реорганизовалось или часто ограничивало некоторые из своих подразделений в ответ на местное развитие и события. Ряд подразделений («Аль-Ямама», «Аль-Ярмук», «Мутах»), по-видимому, были распущены непосредственно перед кампанией иракского правительства против Мосула. Дивизии «Аль-Ямама» и «Аль-Ярмук» в основном состояли из боевиков из Западного Ирака, поэтому, возможно, эти изменения не связаны с кампанией в Мосуле. Но подразделение «Мутах», в котором, похоже, в основном были отдельные лица из Северного Ирака были поглощены другими подразделениями в рамках подготовки к обороне города. Дополнительные исследования могут быть полезны для выявления этих организационных структур, которые могут помочь пролить свет на то, как военные группировки управляют своими силами в условиях значительного внешнего давления. Третий важный вывод — тонкий, но важный. Дело в том, что эти данные свидетельствуют о том, что «Исламское государство» имело возможность организовать несколько крупных боевых подразделений в течение длительного периода времени. Предполагая, что эти люди действительно оставались в своих боевых подразделениях в течение продолжительных периодов времени такой вариант был бы невозможен без какой-либо формы логистической цепочки поставок и структур командования и управления. Собранная воедино военная организационная структура «Исламского государства» была хорошо продумана и внедрена в практику. Это не означает, что организационные усилия ИГ были безупречными, но это был один из недооцененных аспектов его способности передвигаться, сражаться и контролировать территорию, как это было в 2014-2016 годах. Четвертый и последний ключевой вывод заключается в том, что он показывает явную деградацию военного потенциала ИГ с течением времени, по крайней мере, в том, что касается иракской стороны его операций. Для каждого из подразделений, по которым имеется достаточное количество данных, наблюдается явный отрицательный уклон с точки зрения количества записей с течением времени. Одно из предостережений состоит в том, что, хотя многие из этих линий имеют тенденцию к снижению, резкие отклонения в данных не обязательно следует интерпретировать только как успехи в рамках усилий по борьбе с «Исламским государством». Однако, даже с учетом этого фактора, постепенное уменьшение учетных записей представляет убедительные доказательства сокращения организации, либо, вероятно, из-за смертей, дезертирства или других причин сокращений численности. Какой из этих факторов повлиял на количество лиц, получающих заработную плату, поскольку в платежной таблице не обязательно указывалось, когда человек был удален из них по причине смерти или по другим причинам. Как отмечалось выше, в пропагандистском видеоролике от июля 2016 года, в котором ИГ представило свою организационную структуру, упоминались воинские подразделения в следующем порядке: «дивизии, бригады и батальоны». Здесь необходимо отметить несколько элементов данных и кодирования. Во-первых, общее предпочтение отдавалось бригадам или батальонам. Однако это оказалось непрактичным, поскольку ряд подразделений в электронной таблице включал название, но не конкретный идентификатор, указывающий, является ли подразделение дивизией, бригадой или батальоном. Во-вторых, в некоторых случаях электронные таблицы не содержали достаточных доказательств того, на каком уровне иерархии находится подразделение, в то время как в других местах в электронных таблицах указано различие между бригадой и батальоном. В-третьих, путаница с названиями подразделений. Например, если уникальное название бригады присваивается только нескольким бойцам, кажется маловероятным, что это действительно была бригада; в противном случае к нему было бы прикреплено большее количество бойцов. Второй тип случаев связан с названиями батальонов, которые кажутся общими. Например, в некоторых дивизиях, похоже, есть административные батальоны, батальоны противотанковых средств, батальоны самодельных взрывных устройств, снайперские батальоны, батальоны поддержки и батальоны захвата. Трудно представить, что в одной дивизии был административный батальон, в то время как в других его не было, и поэтому такие ссылки были полностью опущены, чтобы не создавалось впечатление, что они относятся только к конкретному подразделению. В-четвертых, как было отмечено ранее, перечисленные здесь подразделения, скорее всего, включают только иракскую сторону ИГ. Этот вывод подтверждается сравнением с недавними исследованиями программой Университета Джорджа Вашингтона по экстремизму (PoE), в которых перечислены несколько названий подразделений ИГ как в Ираке, так и в Сирии. Хотя многие названия подразделений, перечисленные в отчете PoE , которые относились к Ираку, также фигурировали в электронных таблицах, использованных в представленном докладе, названия сирийских подразделений не были там найдены в электронных таблицах. Ключевым моментом является то, что, хотя показаны все эти подразделения на одной странице, существование взаимосвязей между подразделениями не показано и не следует предполагать или отрицать на основе этой информации. Например, подразделения могут быть разделены между подразделениями или бойцами, переданными по запросу других должностных лиц в структуре управления «Исламского государства». Более того, поскольку военные потребности в целом халифате изменились, недавние исследования показали, что Военное министерство, возможно, передало больше своих специализированных сил и подразделений под контроль местных должностных лиц для удовлетворения неотложных боевых потребностей. Некоторые из этих подразделений заслуживают дополнительного обсуждения. Например, батальон «Абу-Убайда Ибн-аль-Джарра» появляется в разделе «Другие подразделения». В связи с этим возникает вопрос о том, действительно ли это специальное подразделение, которое развертывает небольшие группы в отдельных подразделениях, будь то по мере необходимости или на постоянной основе. Но в чем будет заключаться специализированная функция? Два типа подсказок дают дополнительную информацию. В двух электронных таблицах есть ссылки на ингимаси батальон «Абу-Убайда Ибн аль-Джарры». Слово ингимаси относится к бойцам, которые отправляются на самые сложные миссии атаки, как правило, с расчетом на то, что после их использования стрелкового оружия более, они будут взорваны своими взрывными поясами или жилетами, а не захвачены в плен. По меньшей мере, один первичный источник документа содержит ссылки на одноименной батальон от террористов-боевиков. Несмотря на все эти признаки того, что специально обученный батальон террористов-боевиков существовал, непонятно, был ли он централизованной системы или подведомственны различным географическим регионам и/или командирам дивизий. В недавнем отчете PoE о Военном министерстве это подразделение упоминается как одно из нескольких, которые служили в качестве боевых средств, которые были направлены местным командирам для выполнения конкретных задач, что объясняет, почему лица, прикрепленные к этому конкретному батальону, появились в ряде других подразделений. Как видно из описанной выше организационной структуры, «Исламское государство» создало довольно крупную структуру командования и управления в рамках своих боевых сил. Важно помнить о том, что структура и существование этих подразделений менялись с течением времени. Как отмечается в статье, написанной одним экспертом, структура, существовавшая в 2014 году, значительно улучшилась к 2020 году. Однако уровень детализации не заканчивается простым присвоением имен и созданием дивизий, бригад и батальонов. Для успешного проведения военных кампаний требуется нечто большее, чем просто иерархическая структура. Воинские подразделения в конечном счете состоят из отдельных лиц, которые должны быть вооружены, накормлены, охраняться полицией, и подготовленных, помимо всего прочего. Это требует, чтобы организация имела не просто структуру, но также создавала и выполняла роли, которые позволяют подразделениям выполнять боевые функции, такие как административные и логистические . Информация, содержащаяся в этих двух таблицах, свидетельствует о том, что такие подразделения были созданы и заполнены отдельными лицами на всех уровнях этой военной структуры, как показано выше. Другими словами, электронные таблицы показывают, что были лица, назначенные на административные и материально-технические должности на уровне дивизии, бригады и батальона. Кроме того, некоторые подразделения в электронных таблицах содержат большое количество подробностей о том, кому была назначена какая функция, но другие подразделения имеют сравнительно меньшую детализацию. Это может быть связано либо с тем, что у самого подразделения не было этих функций, либо, возможно, они просто не сообщали эти данные тому, кто создавал электронные таблицы. Всего в таблицах можно выделить более 275 различных описаний должностных обязанностей. Когда речь заходит о наиболее часто упоминаемых ролях в таблице, пятерка лидеров выглядит следующим образом (от наиболее частых до наименее частых): Общая поддержка, Дела моджахедов, Противовоздушная оборона, Дела раненых и Военные медики. Наименее понятной из этих категорий является категория Общая поддержка. Один из основных исходных документов «Исламского государства» предполагает, что это подразделение, возможно, частично отвечало за вопросы, связанные с людскими ресурсами, такие как отслеживание боевиков и уведомление должностных лиц подразделения, если боевики пропали без вести. Если это так, то не совсем ясно, каково было отношение Общей поддержки к управлению по делам моджахедов. Немного больше трудностей в понимании категории Общая поддержка связано с тем фактом, что в таблице некоторые бойцы, обозначенные в этой категории, имеют дополнительные функции «Артиллерия», «Ракета» и «Пусковые установки». Два наиболее важных описания ролей на уровне дивизии, бригады и батальона были связаны к самим бойцам: Дела моджахедов и Дела раненых. Как уже обсуждалось выше, эти конкретные должностные обязанности также были перечислены в Военном министерстве. Но тот факт, что, по-видимому, представители этих подразделений были выбраны в самих воинских частях, показывает, что усилия по решению кадровых вопросов, включая отслеживание, реабилитацию и выплату раненым бойцам, были приоритетной задачей, которую ИГ пыталось сделать в масштабах всей своей военной бюрократии. Само по себе наличие людей на этих назначенных ролях не означает, что они были обучены или эффективны на этих должностях. Однако это указывает на то, что «Исламское государство» осознавало и хотело поддерживать моральный дух своих бойцов на определенном уровне, признавая, что плохая забота и забота о тех, кто находится на передовой, могут привести к плохим результатам. Последняя из наиболее часто отмечаемых ролей была для Противовоздушной обороны. Хотя это и не так часто упоминается, в таблице содержатся упоминания о других ролях, связанных с конкретными боевыми навыками и ролями, в том числе артиллерия, самодельные взрывные устройства, разведка и снайперы. Наличие таких специальностей в небольших подразделениях показывает, что «Исламское государство» пыталось создать подразделения, способные самостоятельно достигать различных боевых эффектов, вместо того, чтобы полагаться на специализированные подразделения для таких навыков. Насколько успешно это было сделано, а также насколько широко были приложены эти усилия, неясно из этих документов. Как отмечалось выше, детали, с которыми эти должностные роли были записаны для каждой из дивизий, бригад и батальонов, сильно различаются, что делает невозможным более подробный анализ. Но этот анализ военной структуры предлагает гораздо более широкое и всеобъемлющее представление, чем ранее, о военных усилиях ИГ в целом, особенно об административных и материально-технических аспектах его организации. Кроме того, внимание к деталям и организационной структуре частично объясняет успешные военные операции ИГ. В этом анализе, безусловно, есть пробелы из-за отсутствия и неполных данных. Тем не менее, информация представленная в докладе показывает, что ИГ не только не вело бои на разовой основе, но и имела определенную степень командования и контроля над тысячами бойцов, действующих на достижением общих целей.
Вывод
В представленном американском докладе предпринята попытка представить более полное, чем ранее, представление об организационной структуре «Исламского государства». Для этого автор опирался на несколько документов, захваченных Вооруженными силами США в Ираке и Сирии, в том числе на две электронные таблицы, содержащие десятки тысяч данных о физических лицах, которым ИГ заплатило во второй половине 2016 года. Эта информация включала данные о возрасте этих лиц, структуре семьи, ежемесячной заработной плате и организационных назначениях в ИГ. В результате изучения внутренних документов ИГ было сделано несколько ключевых выводов. Во-первых, эти внутренние документы являются важной частью головоломки, когда речь заходит о серьезных дебатах, которые уже некоторое время ведутся в этом вопросе: насколько велика была численность ИГ? В публичной сфере такие оценки в основном строились вокруг числа иностранных боевиков. Эти оценки, в основном представленные правительствами без особых сопутствующих подробностей, часто не позволяют провести различие между числом лиц, присоединившихся к «Исламскому государству», «Джебхат ан-Нусре», или любой из сотен других групп боевиков, которые действуют в регионе. Короче говоря, подсчет численности персонала — это сложная задача. Преимущество здесь, однако, заключается в том, что благодаря использованию того, что по сути является документами о заработной плате, этот доклад смог предоставить более точную информацию для обсуждения цифр, чем это было возможно ранее. Такой анализ показывает, что в конце 2016 года в штате ИГ числилось около 60 000 мужчин, и эти цифры, по-видимому, включают только членов ИГ, базирующихся в Ираке. Примерно 17 000 из них были в каком-то неактивном состоянии, либо убиты, ранены, либо взяты в плен. Эти бойцы имели иждивенцев численностью более 160 000 человек. Второй вывод заключается в том, что военная структура «Исламского государства», по-видимому, была, по крайней мере на бумаге, более сложной и детализированной, чем описывалось ранее, хотя это, возможно, косвенно понималось из его способности координировать большое количество сложных военных действий в Ираке и Сирии в течение многих лет. То есть ИГ имело бюрократическую структуру, которая позволила ему поддерживать и направлять свои боевые возможности на более высоком уровне, чем это было бы возможно при отсутствии такой структуры. Это подчеркивается в некоторых названиях должностей и должностей, указанных в этих документах. Например, присутствие военных полицейских показывает, как группа пыталась поддерживать порядок в своих подразделениях. Структура Дела моджахедов, демонстрирует стремление поддерживать моральный дух. Однако любое потенциальное значение этого вывода должно быть смягчено признанием того, что то, что могло появиться в таблицах, может не отражать фактический характер, в котором ИГ осуществляло свою деятельность. В этом докладе были рассмотрены бухгалтерские документы, а не журналы тактических действий. Во всех конфликтах согласованность теоретической организационной структуры может зависеть от ряда факторов, в том числе географическое расстояние, интенсивность боя и лидерские качества. Очевидно, что существует некоторый разрыв между тем, что указано в электронных таблицах, и тем, что произошло на практике. Третий вывод связан с пониманием, выявленным относительным числом лиц, назначенных в каждое министерство. Более конкретно, тремя крупнейшими министерствами в документации, использованной в этом докладе, были Суд и жалобы, Служба общественной безопасности и Хисба (религиозная полиция). Поддержание правопорядка на ежедневной основе, прежде всего, представляется важным приоритетом и свидетельствует о большом интересе ИГ к управлению и государственному строительству. Это не должно никого удивлять, поскольку пропаганда и соблюдение религиозных правил ИГ имели важное значение для его утверждения о том, что оно является исламским государством. Большое количество сотрудников службы безопасности также не вызывает особого удивления. Внутренний контроль является важной частью любой попытки управлять какой-либо областью, особенно в условиях интенсивной кампания по борьбе с «Исламским государством», проводимой рядом правительств по всему миру. «Исламское государство» также параноидально относилось к шпионам в своих рядах или на контролируемой им территории, поэтому назначение большого числа сотрудников для борьбы с этой угрозой соответствует этой озабоченности. Возможно, немного более удивительным является количество людей, назначенных в Министерство образования. Хотя несколько экспертов подчеркнули важность детей для «долгой игры» «Исламского государства», выделение ресурсов в виде персонала делает дополнительный акцент на важности образования для проекта халифата. В-четвертых, эти документы предоставляют внутренние доказательства по снижению численности ИГ. Как отмечалось выше, изучение численности, прикрепленной к каждой из его воинских частей, показывает постепенное сокращение с февраля 2016 года по май 2017 года, что соответствует видимым результатам сокращения территории, контролируемой ИГ за тот же период времени. Пятый вывод заключается в том, что, давая относительно полное представление об общей организационной структуре ИГ, эти документы обеспечивают важный контекст, в котором могут быть помещены истории отдельных бойцов и участников ИГ. Это может быть важно, особенно в связи с тем, что страны имеют дело с возвращающимися бойцами и участниками ИГ. Понимание общей структуры ИГ, в том числе различные названия подразделений и министерств, которые оно использовало, потенциально могут помочь следователям, судам и присяжным лучше контекстуализировать опыт человека в организации. В этом докладе использовался уникальный источник информации, позволяющий получить представление о реальной силе «Исламского государства». Ни в одном отчете не удалось извлечь всю информацию, полученную с помощью этих данных, и поэтому центр в Вест-Пойнте планирует выпустить дополнительные исследования, изучающие эти данные в ближайшем будущем, в дополнение к выпуску как можно большего количества документации первичного источника.
От себя добавим, что с большинством этих выводам можно в целом согласиться. Но в данном случае необходимо учитывать, что вся эта бюрократия, административное деление и военная структура не является чем-то принципиально новым. Ровно все такие же административные и бюрократические структуры (пусть в меньшем объеме) существуют практически в любой транснациональной террористической структуре. В той же «Аль-Каиде», например. Основной упор в них отводится военной составляющей, безопасности и структурам по соблюдению законов шариата, как скрепляющей догмы. В случае с ИГ мы имеем дело с попытками суннитской части элиты Ирака самостоятельно решить вопрос своей государственности на фоне фактического саботажа Вашингтона и Багдада инкорпорировать суннитов во власть. В этой связи ничего нового в своей бюрократии в ИГ не придумали, а просто копировали с разной степенью издержек структуру баасистского Ирака времен Саддама Хусейна. Обратим внимание на то, что основным массивом захваченных документов был платежные ведомости, что отражает основной скрепляющей фактор всего этого «государства». Проще говоря, есть деньги на оплату наемников – твоя модель существования является привлекательной, нет – извини. То же самое касается выдачи денег семьям погибших. Деньги в данном случае основа этой модели. Иракские баасисты попытались скрестить «ужа с ежом» и представить суннитам всего мира некую альтернативную модель государственного устройства на базе шариата с серьезной социально-экономической автономией на местах и отсылкой к исламской истории халифатов. Отсюда и воинские подразделения с географической привязкой; отсюда и попытки привлечь как можно больше иностранцев в качестве боевой силы. Чисто иракская сила неохотно выходила за рамки своих традиционных ареалов, поэтому и нет никакого серьезного учета сирийской части ИГ. А необходимо было брать под контроль часть Сирии, поскольку от этого кардинальным образом зависела финансовая состоятельность ИГ за счет экспорта нефти: через шиитский юг Ирака это сделать было нереально. Когда это не удалось (в принципиальной степени благодаря входу Москвы в Сирию, что стало стимулом для США с точки зрения своей военной активизации в Ираке) все это квази-государство рассыпалось.