Премьер-министр Пакистана Имран Хан предпринял предварительные шаги для начала мирных переговоров с сепаратистскими повстанцами в юго-западной провинции Белуджистан, где находится управляемый Китаем глубоководный порт Гвадар. Причиной тому стала угроза мятежей, подпитываемых гражданской войной в соседнем Афганистане. Местные белуджские политики и изгнанные лидеры повстанцев отнеслись к этому шагу со скепсисом, так как они не верят, что Вооруженные силы Пакистана поддержат любые значимые уступки, предложенные правительством Имрана Хана. Однако они не стали отказываться от предложения Исламабада положить конец конфликту, который продолжает сотрясать Белуджистан – ключевую область реализации китайского проекта «Один пояс, один путь» стоимостью 60 млрд долларов. Вместо этого белуджи ждут от правительства ясности в отношении условий и участников предполагаемого диалога. Попытка Имрана Хана провести переговоры с сепаратистами направлена на повышение безопасности проектов Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК), так как Исламабад сталкивается с проблемами в обеспечении безопасности большого числа граждан Китая, работающих на инфраструктурных проектах по всему Пакистану. Так, 9 китайских рабочих были среди 13 человек, погибших 14 июля в результате взрыва автобуса в пакистанском округе Верхний Кохистан. Представитель местного правительства сообщил AFP, что еще 28 граждан Китая получили ранения. Ни одна группировка не взяла на себя ответственность за нападение. В то время как пакистанские власти расследуют инцидент, Пекин заявил, что это было нападением на граждан КНР. Среди них были инженеры, геодезисты и механики, направлявшиеся на поддерживаемый Всемирным банком проект гидроэлектростанции Дасу в провинции Хайбер-Пахтунхва на северо-западе Пакистана. В апреле базирующиеся в Афганистане боевики террористической группировки «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП, запрещена в РФ) взяли на себя ответственность за подрыв террориста-смертника в отеле, в котором находился посол Китая в Пакистане. Существуют косвенные свидетельства, что в последние годы главари ТТП сформировали тактический союз с белуджскими повстанцами. Некоторые аналитики считают, что вследствие решения Имрана Хана пакистанские власти могут адресовать китайским посланникам просьбу провести переговоры с политическими лидерами белуджей, изгнанными в Великобританию и Швейцарию. Стоит напомнить, что Пекин уже вступал в контакт с руководителями повстанцев по просьбе Исламабада во время неудачной попытки сближения в 2015 году, когда был запущен КПЭК. При этом остается весьма маловероятным, что Пекин будет действовать в качестве посредника между Исламабадом и сепаратистами, так как власти КНР предпочитают иметь дело только с правительством Пакистана а, учитывая остроту этнических и религиозных разногласий в Пакистане, Китай в принципе мало заинтересован в участии в подобного рода переговорах. Основная проблема сепаратистов заключается в том, что в 2006 году Исламабад объявил Армию освобождения Белуджистана террористической организацией. Китайское правительство не намерено участвовать в переговорах с какой-либо силой, стремящейся подорвать государственную целостность Пакистана. На сегодняшний день китайские государственные предприятия уже построили на его территории ряд инфраструктурных объектов, включая электростанции и автомагистрали для улучшения наземного сообщения между Синьцзяном и Гвадаром. Однако повстанческое движение в Белуджистане и назревающая гражданская война в соседнем Афганистане тормозят реализацию других проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь», в частности, превращения порта Гвадар в ворота для торговли со Центральной Азией. Развертывание Исламабадом 60 000 военнослужащих на территории провинции не смогло сдержать нарастающую частоту вооруженных нападений сепаратистов из лагерей на юге Афганистана и Ирана. Атаки нацелены преимущественно на южные районы Белуджистана, где строится транспортная инфраструктура КПЭК, предназначенная для соединения порта Гвадар с национальной сетью автомобильных дорог. Повстанцы-белуджи, действующие из лагерей в южных афганских провинциях, таких как Кандагар, вскоре могут оказаться на территории, захваченной талибами. Статус белуджских повстанцев, а также базирующихся в Афганистане боевиков ТТП, является важной темой текущих переговоров между Исламабадом и афганским «Талибаном» (запрещено в РФ). Исламабад хочет, чтобы талибы удерживали боевиков ТТП и белуджей от осуществления атак из-за рубежа, которые заметно усилились с тех пор, как президент Джо Байден объявил о выходе США из Афганистана. В марте Пакистан вместе с Россией, США и Китаем выразил протест военному захвату власти талибами и созданию исламского эмирата, которое вдохновило бы на усиленное ведение подрывной деятельности экстремистские движения в государствах Центральной Азии и Синьцзяне. Исламабад уже предупредил лидеров «Талибана», что он не захочет и не сможет помешать базирующимся в Персидском заливе силам США использовать воздушное пространство Пакистана для нанесения воздушных ударов по силам боевиков, если движение попытается захватить контроль над крупными городами Афганистана. В то же время Пакистану придется бороться с возможностью тайной поддержки белуджских сепаратистов со стороны Индии, которую некоторые аналитики рассматривают как месть за поддержку Пакистаном талибов и джихадистов, ведущих борьбу с Нью-Дели в спорном Кашмире. Исламабад регулярно заявляет о белуджских сепаратистах как доверенных лицах своих оппонентов. Прецедентом этому послужил арест предполагаемого индийского шпиона Кулбушана Джадхава на иранском пограничном переходе в Белуджистане в марте 2016 года.
Таким образом, если власти Китая настроены на долгосрочное взаимодействие с Пакистаном и реализацию инициативы «Один пояс, один путь» через Белуджистан, им необходимо добиться того, чтобы Исламабад достиг урегулирования путем переговоров с отчужденными белуджскими лидерами, иначе конфликт будет продолжаться и иметь неблагоприятные последствия для КПЭК.