В последние годы в Израиле ведутся дискуссии по поводу «доктрины победы», инициированной нынешним начальником Генштаба Армии обороны Израиля бригадным генералом Авивом Кохави, и необходимости создания официального документа под названием «Стратегия национальной безопасности».
В предыдущих статьях рассматривается экспертная оценка «доктрины победы»; отмечается, что Израилю, где пока нет официально принятого подобного документа, он необходим для реализации стратегии национальной безопасности; упоминаются предпосылки и шаги, сделанные военно-политическим руководством в этом направлении; приводятся 16 ключевых положений, которые, по мнению генерал-майора запаса Яакова Амидрора, реализуются как «концепции национальной безопасности» Израиля[i] [1].
Израильский эксперт в своем анализе рассматривает также вопрос продолжительности военных операций ЦАХАЛа. Если в прошлом считалось, что Израиль должен вести короткие войны, чтобы избежать ущерба своей экономике и быстро демобилизовать резервы, то сегодня, по его мнению, это предположение следует пересмотреть.
Я.Амидрор объясняет это тем, что «сегодня Израиль – более сильная сторона в противостоянии с такими организациями, как ХАМАС и «Хизбалла». Он обладает транспортно-снабженческой глубиной и может выдержать или даже обострить военное противостояние. Продолжительные раунды боевых действий могут продлить нападения на израильский тыл. Но в нынешних обстоятельствах такая ситуация для Израиля является предпочтительной, поскольку ЦАХАЛ получает время для систематического уничтожения возможностей и инфраструктуры противника. Однако такой сдвиг в доктрине повышает важность разработки надежных оборонительных систем тыла и снижение способности противника запускать мины и ракеты».
Эксперт отмечает, что не следует это рассматривать как пропаганду «взаимного истощения», а скорее как использование преимуществ Израиля для облегчения уничтожения вражеских активов и инфраструктуры, даже если более длительная кампания увеличивает угрозу тылу.
«Армия обороны Израиля должна сначала провести массированный, мощный и быстрый наземный маневр, который приведет к уничтожению сил противника и контролю над определенной территорией в соответствии с планом операции. Следующий этап – заранее запланированные действия с регулярными силами (без значительной опоры на резервы), направленные на разрушение инфраструктуры противника, уничтожение или захват личного состава». В качестве примера Я.Амидрор приводит операцию «Защитная стена» в 2002 г. «Тогда была занята большая часть Западного берега р. Иордан, на что потребовалось несколько дней (или пять недель, если учитывать все операции), но системное сокращение террористических возможностей палестинцев до нынешнего минимального уровня заняло четыре года».
«Если действовать по ливанскому сценарию, то физическое разрушение вражеской инфраструктуры на территориях, захваченных ЦАХАЛом, должно произойти быстрее (за несколько месяцев), после чего израильские военные уходят. В прошлом Израиль не вводил блокаду стран, в которых шло интенсивное наращивание военной мощи. В Ливане после 2006 г. такую функцию должны были выполнять силы ООН (которые, по словам Я.Амидрора, «эту миссию с треском провалили»). «Недавние успешные попытки [Израиля] сорвать поставки иранского и сирийского оружия «Хизбалле» через Сирию требуют пересмотра подхода. Но осуществить блокаду непросто, и она будет актуальна только в случае массового уничтожения вооружений и инфраструктуры противника. Таким образом, меняющееся представление о необходимости «краткосрочной войны» переплетается с новой концепцией «блокирования потенциала», заключающейся в предотвращении поставок оружия вражеской стране или террористической организации, которая эту страну захватила».
В своем анализе Я.Амидрор считает необходимым отметить меняющееся соотношение между военными усилиями и соответствующими дипломатическими действиями. «В прошлом Израиль подчеркивал обязанность военных создать условия на поле боя, которые позволили бы политическому эшелону добиться нового и лучшего результата за столом переговоров. Во многих случаях это уже не работает. В сложном мире, в котором сегодня приходится действовать армии и политикам, «военный исход» не обязательно ведет к желаемым дипломатическим результатам… Никакой международный дипломатический формат не может навязать результат сторонам, которые отказываются признать саму легитимность переговоров».
Данная ситуация делает еще более важным взаимодействие между военными и политиками, «чтобы солдаты понимали, чего хотят достичь государственные деятели». «В таком диалоге долг политического руководства – определить и недвусмысленно сообщить, чего они хотят добиться посредством объединенных военно-политических усилий, и определить совместно с военным командованием, каким должен быть исход военной операции. В этом процессе следует исходить из того, что желаемые дипломатические результаты не всегда могут быть достигнуты. Лишь в лучшем случае политические цели могут определять военные результаты».
Например, поясняет эксперт, «цель сегодняшних военных операций [Израиля] в Сирии – предотвратить передачу оружия «Хизбалле» и не допустить размещения иранских военных базах в этом регионе. Это четко поставленная задача; ЦАХАЛ знает, как ее решить, и никакой сопутствующей дипломатии не требуется. Если помимо этого будут предприняты дипломатические шаги, ведущие к решению Сирии или России убрать иранские войска с сирийской территории, это станет долгожданным вкладом. Данной цели следует добиваться ведением интенсивного диалога с русскими и одновременно действиями ЦАХАЛа на земле. Но военный исход в этом случае достаточно важен, чтобы рискнуть достичь результата даже без дополнительного дипломатического сопровождения».
Я.Амидрор полагает, что «в будущем Израиль неизбежно столкнется с ситуациями, в которых военная цель должна быть четко определена, поскольку дипломатические усилия бессмысленны». В качестве примера он рассматривает резолюцию 1701 СБ ООН, положившую конец боевым действиям во Второй ливанской войне 2006 г. Эксперт ее называет «совершенно бесполезной и бессмысленной резолюцией (учитывая то, что ООН совершенно не выполнила своих обязательств). Она лишь сослужила службу политикам, которым позволила прикрыть решение о прекращении боевых действий, хотя получилось неубедительно. Следовательно, на будущее Израилю следует учесть, что на дипломатической арене невозможно добиться чего-либо, кроме того, что было достигнуто в бою, и любое международное вмешательство в лучшем случае приведет к резолюции типа «1701 плюс» с нулевым эффектом».
Таким образом, целью ЦАХАЛа должно быть достижение результатов на земле, которые не зависят от каких-либо поддерживаемых и согласованных на международном уровне достижений. Это позволит Израилю проводить одностороннюю политику, например, силовым путем предотвращать перевооружение противника после окончания боевых действий.
В условиях упомянутого выше ассиметричного подхода международного сообщества к Израилю по сравнению с его арабскими соседями (с израильской точки зрения) Я.Амидрор рассматривает такой важный для еврейского государства аспект как альянс с другими державами.
По мнению эксперта, существующее положение вещей вынуждает израильское руководство искать стратегических союзников, которые могут помочь в наращивании сил; предложить определенные невоенные формы поддержки в чрезвычайной ситуации; и поддержать действия Израиля, сдерживая дипломатические «атаки» на него со стороны ООН и международного сообщества. Это поможет сохранить Израилю свободу действий, поэтому он так стремится взаимодействовать с мировой державой. «Сегодня в Израиле понимают, что нет альтернативы тесным отношениям с США, союзником еврейского государства с конца 1960-х гг.» Следовательно, считает Я.Амидрор, крайне важно сделать все возможное, чтобы сохранить двухпартийную поддержку Израиля в Вашингтоне; укреплять стратегические отношения с североамериканским еврейством во всем его разнообразии; и учитывать интересы США при принятии решений о войне и мире, даже если периодически Израилю придется действовать вопреки желаниям Америки по важным причинам национальной безопасности».
В то же время Израиль должен стремиться к установлению хороших отношений с другими державами, чтобы расширить круг стран, которые понимают его политику и могут решить не голосовать против него на международных площадках. Особое внимание следует уделять странам, которые имеют значение для израильской экономики, ориентированной на экспорт, и особенно тем странам, которые являются экспортными рынками для оборонной промышленности Израиля.
Эксперт называет «ценными отношения с восточно-средиземноморскими соседями Израиля – Грецией и Кипром, а также с более удаленными державами, такими как Италия и Франция». Первостепенное значение придается взаимоотношениям со странами, имеющими мирные договоры с Израилем – Египтом и Иорданией, которые также являются частью средиземноморского взаимодействия. Я.Амидрор отмечает, что «Египет и Франция взяли на себя ведущую роль в противодействии турецким амбициям. Совсем недавно ОАЭ, Бахрейн, Судан, Марокко и другие менее явные партнеры также сформировали региональный союз. «Авраамовы соглашения» прямо и косвенно способствовали стремительному улучшению международного положения Израиля; что, в свою очередь, способствует сдерживанию его противников и, следовательно, общему балансу национальной безопасности еврейского государства».
Что касается важного для Израиля вопроса о восточной границе (Иудее и Самарии, как в Израиле называют Западный берег р. Иордан), «в израильском обществе нет консенсуса в отношении этого аспекта национальной безопасности. Подавляющее большинство израильтян считает палестинцев не подходящими гражданами расширенного Государства Израиль, при этом альтернативы аннексии Западного берега р. Иордан с его многочисленным палестинским населением наталкиваются на жесткое сопротивление. Очевидно, что это серьезный пробел в оборонной политике Израиля, который, тем не менее, не отменяет широкого согласия по другим аспектам доктрины национальной безопасности».
Я.Амидрор настаивает на том, что «при любом дипломатическом решении на Западном берегу р. Иордан, Армия обороны Израиля должна обеспечить военную безопасность долины реки Иордан, которая служит барьером между палестинцами и потенциальными угрозами со стороны арабского мира на востоке. Израильские военные должны быть готовы к борьбе с терроризмом в чрезвычайных обстоятельствах».
В заключении, израильский эксперт делает предупреждения и «оптимистичные примечания».
Предупреждение заключается в том, что будущее непредсказуемо. Рассмотренная им «концепция национальной безопасности Израиля актуальна для Ближнего Востока на сегодняшний момент, когда врагами еврейского государства являются террористические организации, находящиеся у его границ, а Иран стремится получить ядерное оружие и выстроить вокруг Израиля враждебное «огненное кольцо» в Ливане, Сирии, Ираке и секторе Газа (и, как надеется Иран, на Западном берегу р. Иордан)».
Если произойдут изменения, которые восстановят «классическую» военную угрозу, исходящую от развертывания крупных регулярных армий на границах Израиля, потребуются уже другие приоритеты обороны Израиля и другой структуры ЦАХАЛа. О таком возможном развитии ситуации необходимо задумываться (и даже предпринимать определенные действия) уже сегодня.
В качестве оптимистичных моментов эксперт отмечает «непредвиденные выгоды, которые были получены в результате функционирования системы национальной безопасности Израиля». По мнению Я.Амидрора, израильские силовые ведомства уникальным образом сохранили качественное превосходство еврейского государства, направляя наиболее высококвалифицированный персонал в технологические подразделения, на курсы пилотов и в специальные силы. Это помогло Израилю стать «страной стартапов». Ветераны ЦАХАЛа, которые занимались «решением проблем» в военной форме, привносят в деловой мир образ мышления, который они приобрели, когда решали вопросы безопасности. Они создали тысячи инновационных технологических предприятий, которые вносят значительный вклад в развитие мира в целом и вывели экономику Израиля на новый уровень.
Особенно это касается области кибертехнологий, которые играли центральную роль в военных миссиях, а теперь стали центральными для мировой экономики в целом. Такая модель обязательно сохранится, поскольку новые кадры, занимающиеся решением технологических проблем с использованием передовых знаний, по окончании военной службы вливаются в гражданский сектор.
В этих областях большое значение придается «социальному капиталу, способности молодых людей привлечь других к интенсивной работе в команде для достижения конкретной цели. Таким образом, дух товарищества, который формируется во время военной службы, способствует решению проблем, как в гражданской, так и в военной жизни. Пока новые технологические отрасли имеют возможность использовать доступный высококвалифицированный персонал, физические и демографические размеры Израиля будут оставаться менее важными. Эксперт делает оговорку: «израильские военные инициируют большое количество стартапов, но у израильтян не получается добиться их расширения до крупных многонациональных предприятий. Для этого требуются навыки, которые не часто приобретаются во время военной службы».
В качестве «интересного примера [приложения усилий]» эксперт называет развивающуюся сферу автономных транспортных средств. Израиль не производит автомобилей, поскольку его рынок слишком мал, а обширные инвестиции в инфраструктуру, необходимую для такого производства, экономически невыгодны. Однако сегодня страна является «сверхдержавой», когда речь идет о программном обеспечении, поддерживающем автономные транспортные средства, включая киберзащиту, необходимую для предотвращения киберугона ТС внешними элементами.
Таким образом, советует эксперт, «всякий раз, когда оценивается экономическая стоимость обязательного призыва в израильскую армию (например, по сравнению с профессиональной или добровольной службой в США), следует принимать во внимание вышеприведенные факты. «Это национальный проект, который позволяет государству направлять одаренных молодых людей в технологически и интеллектуально сложные сферы деятельности. В комплексе, то, что Израиль теряет в виде непосредственных затрат, вызванных всеобщим обязательным призывом, более чем компенсируется экономическими и социальными преимуществами инновационной культуры[ii] [2].
[i] [3] Major General (res.) Yaakov Amidror — https://jiss.org.il/en/author/yaakov/
[ii] [4] Israel’s National Security Doctrine // JISS. 18.07.2021 — https://jiss.org.il/en/amidror-israels-national-security-doctrine/