Влиятельный шиитский священнослужитель Муктада ас-Садр заявил, что все-таки примет участие в досрочных выборах в Ираке, изменив прежнюю позицию, в которой он выступал за бойкот голосования. Во время выступления 26 августа ас-Садр заявил, что его движение примет участие в выборах, запланированных на 10 октября, как средство борьбы с коррупцией и реформирования страны. «Участие в избирательном проекте теперь приемлемо», — сказал ас-Садр в телевизионном обращении, всего через полтора месяца после первоначального объявления бойкота. Он сказал, что получил обещания от «определенных политических лидеров» реформировать страну и «положить конец коррупции». Или, проще говоря, сохранить за его коалицией ряд министерских постов. Теперь осталось только понять, пришла ли эта «благая весть» от иранцев или от премьер-министра Мустафы аль-Казыми, или от лидера иракских шиитов великого аятоллы Али ас-Систани. Коалиция М.ас-Садра «Саирун» является крупнейшим политическим блоком в иракском парламенте, набравшем наибольшее количество голосов на парламентских выборах 2018 года. Его решение участвовать или не участвовать в выборах в конечном счете окажет серьезное влияние на политический ландшафт Ирака. Аналитик Саджад Джияд написал в Twitter, что первоначальный призыв ас-Садра к бойкоту выборов был частью политического маневрирования с его соперниками, в том числе поддерживаемым Ираном Хади аль-Амери и религиозным истеблишментом в Наджафе. «Муктада ас-Садр никогда не собирался бойкотировать выборы, он пытался добиться уступок от других. Видя, что союзы формируются без него, что Наджаф не поддерживает отсрочку и что он снова может договориться с аль-Амери о выборе премьер-министра, он объявил о своем «возвращении» сегодня», — написал Джияд. Вот собственно и весь секрет поведения ас-Садра, которое повторяется от выборов к выборам. Предстоящие выборы являются попыткой выполнить обещание по борьбе с коррупцией, данное премьер-министром Мустафой аль-Казыми после прихода к власти в мае 2020 года. Он был назначен после смещения своего предшественника Аделя Абдея Махди в результате антиправительственных протестов, которые начались в октябре 2019 года. По официальным данным, последние по времени парламентские выборы были омрачены явкой в 44,5% – самым низким показателем с тех пор, как был свергнут Саддам Хусейн, – а также обвинениями в нарушениях при подсчете голосов. Антиправительственные протестующие осудили весь политический класс и все политические партии, которых они считают неисправимо коррумпированными.
В целом предстоящие выборы в Ираке заставляют местный политический класс, нервничать. Хотя в списке кандидатов, участвовавших в октябрьском опросе, нет серьезных претендентов с четкими планами по исправлению положения или замене правящих партий, существует вероятность того, что при умеренно высокой явке избирателей эти партии не попадут в парламент еще на один четырехлетний срок. В том числе именно поэтому опытный политический игрок Муктада ас-Садр заявил в прошлом месяце, что не будет участвовать в голосовании, сославшись на коррупцию, провал реформ и неискреннего политического класса, жертвующего интересами Ирака. Ссылаться на эти причины — обычная демонстрация в иракской политике. Истина кроется в другом: осознание садристами того, что они смогли бы показать серьезный результат на выборах «в одиночку». Действительно, некоторые источники, близкие к ас-Садру, говорят о том, что его движение получит примерно половину того числа мест в парламенте, которые они получили на парламентских выборах 2018 года, когда их 52 места сделали их главными победителями в голосовании. Отсюда торговля и маневры: ему нужны союзники и гарантия сохранения за его блоком мест в исполнительной власти. Эти метания ас-Садра (и не только его) являются трансформацией от оптимистичных и уверенных заявлений, сделанных месяцами ранее некоторыми из его близких помощников, в рамках заявлений о том, что садристы с комфортом получат парламентское большинство, что позволит им сформировать следующее правительство. Фактически, сам ас-Садр подтвердил в ноябре прошлого года свою готовность участвовать в выборах, если «окажется, что эти выборы приведут к [садристскому] большинству в парламенте и что премьерство» будет садристским. М.ас-Садр не одинок в своих тревогах. Айяд Алауи, бывший премьер-министр и глава «Национального фронта», тоже объявил о своем уходе. «Фронт национального диалога», возглавляемый бывшим заместителем премьер-министра Салехом аль-Мутлаком, также заявил, что не будет участвовать в предстоящем голосовании. В ответ правительство создало комитет, чтобы убедить бойкотирующие партии и лидеров изменить свое мнение. Другие политические партии пытаются за кулисами перенести выборы на апрель 2022 года. Но что может измениться за шесть месяцев? Почти ничего. Таким образом, две причины объясняют, почему иракские правящие партии обеспокоены октябрьскими выборами. Первая — это новый закон о выборах, принятый в декабре прошлого года под давлением протестующих. Этот новый закон лишает эти партии значительного преимущества: способности партийных лидеров, которые обычно получают много голосов, распределять свои «лишние» голоса между партийными кандидатами, набравшими низкие баллы. Это позволяет этим кандидатам получить места в парламенте, в то время как их малопартийные и независимые конкуренты, которые на самом деле получили больше голосов, не имели бы шансов на получение мест. Вот почему с 2005 года большинство иракских депутатов, работающих в парламенте, находились там не из-за голосов, которые они получили, а из-за голосов, которые дали им лидеры их партии. Система по существу вознаграждала крупные партии и связывала депутатов с партийными лидерами, а не с теми, чьи интересы они должны были представлять. Вторая причина вытекает из первой. Введение в соответствии с новым законом местного, районного голосования, при котором победители, набравшие наибольшее количество голосов, станут депутатами, очень затруднит для многих крупных партий поиск местных лидеров или активистов с высокими шансами на избираемость, т. е. понравившихся местным избирателям, но все еще пользующихся доверием крупных партий. Учитывая глубокое недоверие и гнев по отношению к крупным партиям, которые испытывает иракский электорат, что четко проявилось в октябрьском протестном движении и полученной им общенациональной поддержке, крупным партиям, за некоторыми исключениями, будет что потерять на предстоящих выборах, если явка будет выше, чем скромные 18%, которые показал опрос 2018 года. Но плохие результаты на выборах для крупных партий не обязательно приведут к серьезным будущим реформам или созданию более эффективного парламента, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Одной из главных причин является отсутствие в избирательных бюллетенях новых заслуживающих доверия общенациональных партий. Большинство лидеров протестного движения с его зарождающимися партиями решили бойкотировать выборы. Если прозрачные выборы с относительно высокой явкой пройдут в октябре, то, вероятно, в следующем парламенте будет больше новых независимых и малопартийных политиков и меньше идеологов «старой гвардии». Но даже парламент со значительным количеством новых и хороших депутатов не сможет изменить статус-кво. Крупные партии хорошо финансируются и имеют большой опыт в парламентской политике и маневрах. При отсутствии большого и последовательного реформистского блока в парламенте устоявшиеся партии могут сорвать хорошие законотворческие и надзорные усилия. Кроме того, власть этих партий огромна и распределена по различным ветвям власти, особенно исполнительной. Благодаря этой власти эти партии будут по-прежнему иметь доступ к государственным ресурсам и смогут хорошо поддерживать нынешнюю систему патронажа, которая в течение многих лет препятствовала серьезным реформам. Таким образом, коренные причины системного кризиса останутся нетронутыми.