Китайские власти готовы к реализации проектов инициативы «Один пояс — один путь» («Пояс и путь») в Афганистане, однако для начала потребуется восстановить стабильность в этой стране. С таким заявлением выступил 3 сентября официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь. «Афганские талибы готовы активно поддерживать инициативу «Пояса и пути», принимать участие в ее реализации, — сообщил он на регулярном брифинге. — Мы надеемся, что ситуация в Афганистане стабилизируется. <…> Это предпосылка для того, чтобы на последующем этапе Кабул мог приступить к международному сотрудничеству».
Как уточнил официальный представитель ведомства, прекращение беспорядков – «основа для роста» иностранных инвестиций в этой стране. По его словам, взаимодействие Пекина с афганской стороной по проектам «Пояса и пути» принесет народам двух стран «ощутимую выгоду».
В четверг 2 августа помощник министра иностранных дел Китая У Цзянхао и заместитель главы политического крыла движения «Талибан» (запрещено в РФ) Абдул Салам Ханафи обсудили по телефону ситуацию в Афганистане. В ходе разговора представитель талибов заявил, что китайская инициатива «Один пояс — один путь» выгодна афганской стороне, поскольку «способствует развитию и процветанию в регионе». Он также подчеркнул, что Кабул будет активно поддерживать соответствующие проекты. Комментарии талибов о том, что Китай является их главным партнером, по оценке американских экспертов, являются позиционированием желаемого за действительное, что необходимо полагать в значительной степени констатацией желательного сценария, чем подтверждением каких-то реальных планов Китая в Афганистане. В интервью итальянской газете la Repubblica, опубликованном 1 сентября, представитель талибов Забиулла Муджахид назвал Китай «главным партнером правительства талибов», выразил уверенность в будущих китайских инвестициях в инфраструктуру и горнодобывающую промышленность и связал Афганистан с мировыми рынками в рамках инициативы Китая «Пояс и путь» (BRI). Комментарии привлекли международное внимание в контексте подтверждения оценки о том, что Китай «выиграл» Афганистан после вывода войск США. Пекин, однако, придерживается более осторожного подхода к Афганистану, и любое значительное развитие инфраструктуры или экономическая деятельность по — прежнему потребуют от талибов обеспечения более стабильной обстановки, что случится далеко не наверняка. Китайская сторона пока проявила мало желания входить в Афганистан, даже несмотря на то, что талибы пообещали безопасность внутри страны и прекращение любых потоков терроризма в Китай. Телефонный разговор между помощником министра иностранных дел Китая У Цзянхао и заместителем главы политического офиса талибов в Катаре Мавлави Абдул Саламом Ханафи только подчеркнул разрыв между оптимистичными амбициями талибов и осторожностью Пекина. Ханафи подчеркнул важность BRI для развития и экономического роста Афганистана и пообещал обеспечить безопасные условия для китайских работников и учреждений в Афганистане. У Цзянхао, однако, просто подчеркнул тысячелетнюю дружбу между странами и подчеркнул, что Китай уважает независимость Афганистана и надеется на его скорое восстановление. И на этом все, что абсолютно логично, поскольку серьезно вкладываться в Афганистан сейчас никто из серьезных инвесторов не будет. Отсутствует главные условие такого сценария – международная легитимизация талибов; централизованное правительство, которое должно подтвердить свой потенциал, уверенно контролировать и управлять всей территорией страны (это можно проверить только временем) и ясное намерение США иметь дело с талибами. И есть все основания полагать, что политика Вашингтона сохраниться на долгосрочную перспективу. Вопреки обвинениям, выдвинутым в адрес Байдена, военный уход из Афганистана не равнозначен классическому военному поражению. Есть и другие способы оказать давление на талибов или, по крайней мере, контролировать их худшие эксцессы. Экономические, политические и дипломатические средства в конечном счете могут быть более эффективными инструментами влияния. Для того чтобы управлять, новому режиму талибов позарез понадобятся миллиарды долларов иностранной помощи, которая сейчас заморожена. Это реальный рычаг; его возобновление может быть обусловлено выполнением обещаний в отношении прав женщин, отказом от мести бывшим противникам и обеспечением того, чтобы Афганистан не стал убежищем для террористических групп, таких как «Аль-Каида» (запрещена в России). Старый подход «кнута и пряника» потенциально будет для Запада более эффективным инструментом давления, чем военная оккупация. Как полагают американские эксперты, для талибов Китай является потенциальной альтернативой минимизировать давление Запада [1], в рамках получения доступа к иностранной помощи и развитию, которые не связаны с требованиями демократии или уважения прав женщин. Постоянное членство Китая в Совете Безопасности ООН стало бы еще одним дипломатическим щитом для правительства талибов. Предполагаемая более высокая терпимость Пекина к риску может помочь талибам получить доступ к обширным афганским месторождениям полезных ископаемых, обеспечивая готовый источник дохода, даже если только Китай будет их потребителем. Но есть несколько серьезных проблем. Хотя Китай граничит с Афганистаном, эта граница не имеет малую протяженность. На границе Афганистана с Китаем также мало территориальных или сильных этнических проблем, в отличие от его границ с Таджикистаном, Узбекистаном, Ираном и Пакистаном. Инициативы Китая в области БРИК и Китайско-Пакистанский экономический коридор (КЕЭК) обходят Афганистан с фланга и открывают потенциальные возможности для экономических связей, минуя рискованные территории. В этой связи американское аналитическое сообщество практически уверены, что Пекин будет придерживаться гораздо более осторожного подхода к афганскому досье, поскольку китайское руководство по-прежнему не уверено в способности талибов выполнить свои обещания по стабилизации Афганистана и пресечению международного терроризма. Пекин видит потенциальные будущие возможности для доступа к полезным ископаемым страны, а географическое расположение Афганистана может обеспечить ценную связь между севером и югом в региональной транспортной инфраструктуре. Много говорилось об обеспокоенности Китая тем, что этнические уйгурские боевики могут нанести удар из Афганистана по Синьцзяну. Но это не настолько серьезная военная проблема. Главная проблема Пекина заключается в том, что нестабильность может распространиться на Центральную и Южную Азию, угрожая его более серьезным проектам «Пояс и путь» и КПЭК. Несколько групп боевиков, работающих с «Талибаном», либо базируются, либо имеют амбиции в соседних странах. И с выходом Соединенных Штатов из Афганистана эти группы могут вновь сосредоточить внимание на своих первоначальных целях. Пекин также неохотно втягивается в Афганистан, учитывая историю других великих держав. Минеральные ресурсы Афганистана недостаточно важны, равно как и недостаточно необходимы транзитные маршруты, чтобы Китай рисковал оказаться втянутым в гражданскую войну в это стране. На международном фронте, в то время как Пекин воспользовался уходом США, чтобы попытаться набрать некоторые риторические политические очки, лидеры Китая хотят координировать свою политику в Афганистане с другими крупными международными игроками. Китай не желает применять военную силу внутри Афганистана и, таким образом, имеет минимальное реальное влияние помимо обещаний помощи и инвестиций. После осуждения афганского терроризма и американского вмешательства в течение многих лет Пекину также было трудно убедить свое собственное население в том, что талибы внезапно стали надежным партнером и что Китай должен проявлять большой интерес к Афганистану. В конце концов, Китай, скорее всего, окажет незначительную помощь для стабилизации Афганистана, в то же время потенциально изучая проекты некоторых дополнительных инвестиций или проекты по развитию — но только в том случае, если «Талибан» сможет обеспечить безопасность китайских рабочих, что может быть затруднено в течение некоторого времени. Для Пекина и многих других стран региона нестабильный Афганистан — это наихудший сценарий, создающий очаги неуправляемого пространства для использования боевиками, одновременно вызывая потоки беженцев и потенциальные трансграничные боевые действия. Но в то время как Китай хочет видеть стабильный Афганистан, он будет избегать каких-либо серьезных единоличных шагов по установлению контактов с талибами из-за опасений стать «крайним» за возможные неадекватные их действия, стремясь участвовать в разработке скоординированной афганской политики с США, Россией и ЕС.