- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О причинах нового обострения отношений между Алжиром и Францией

Отношения между Алжиром и Францией резко ухудшились. Показательно, что первый во многом действует по «марокканской» схеме с отзывом посла и закрытием своего воздушного пространства для пролета французских самолетов.

Началось все с того, что 28 сентября французский президент Эммануэль Макрон заявил о резком сокращении выдачи въездных виз для граждан стран Магриба – вдвое для Алжира и Марокко и на 30% – для Туниса.

Правда, при этом Париж продемонстрировал готовность урегулировать эту проблему. Так, министр внутренних дел Франции Жеральд Дарманен разъяснил данную меру: «Мы готовы вернуться к нормальным отношениям и это решение обратимо, но при условии согласия всех указанных стран Магриба, с которыми мы дружим и с которыми мы хотим вместе строить будущее, вернуть своих граждан, подлежащих депортации».

Разъясняя принятое решение, Эммануэль Макрон уточнил, что «ограничения на выдачу виз нацелены именно на алжирских лидеров, мы будем раздражать людей из правящей среды, привыкших легко получать визы. Это средство давления, чтобы сказать им, что если вы не будете сотрудничать с нами по сдерживанию нелегальной миграции и опасным для нас лицам, мы усложним вам жизнь».

Заметим, что речь здесь по данным французских властей идет о нелегалах и радикальных исламистах.

При этом Макрон подчеркнул: «мы будем стремиться к тому, чтобы визовые ограничения не коснулись студентов и бизнесменов».

Между тем, по словам Жеральда Дарманена, данную меру должно самортизировать то, что она будет постепенной и рассчитанной на несколько месяцев.

В любом случае, это решение вызвало резко отрицательную реакцию властей Алжира, охарактеризовавших его «одностороннее» и «неудачное». 29 сентября алжирский МИД вызвал «на ковер» посла Франции в АНДР, чтобы выразить «официальный протест алжирского правительства против этой меры, вызывающей нестабильность и неопределенность в чувствительной области сотрудничества, основанного на доверии, а также уважении достоинства людей и обязательств, взятых на себя двумя правительствами».

В коммюнике внешнеполитического ведомства Алжира выражается особое негодование тем, что «это решение было принято без предварительной консультации с алжирской стороной, что дало пищу некоторым СМИ вызвать путаницу и двусмысленность в отношении мотивов и сферы применения французского решения».

Казалось бы, этим и должно было ограничиться недовольство сторон, но Макрон после этого пошел дальше и 30 сентября жестко раскритиковал политическую систему Алжира. В свою очередь, власти АНДР отозвали 1 октября посла в Париже Мухаммеда-Антара Дауда «для консультаций».

Так, на встрече президента Франции с потомками алжирцев, сотрудничавших с ее колониальной администрацией в Алжире до достижения им независимости в 1962 году, среди которых, как особо отмечали алжирские источники, выделялись потомки французских колонистов, «предатели харки», и, что особенно показательно для такой реакции, «евреи».

Объясняя традиционно нервную реакцию властей АНДР на отношение Парижа к совместной алжиро-французской истории, Эммануэль Макрон объяснил это «усталостью военно-политической системы Алжира, выстроенной за счет исторической памяти и ослабленной «Хираком» (надполитическим протестным движением АНДР, добивающимся полного демонтажа правящего в стране режима – авт.)».

При этом французский президент поставил под сомнение «официальную алжирскую историю после 1962 года», по его словам, «полностью переписанную», основанную не на истинах, а на «ненависти к Франции».

Одновременно он усомнился в существовании «алжирской нации до французской колонизации (по мнению ряда этнологов, на момент появления французов в Алжире алжирская нация в современном понимании только складывалась из разрозненных племен – авт.)».

При этом Макрон не скрывал раздражения относительно того, что в Алжире существуют «двойные стандарты» по вопросу колонизации: «алжирцы скрывают присутствие Турции в Алжире… (в Новое время, когда он находился под протекторатом Османской Империи, войска которой стояли гарнизонами в крупнейших алжирских городах, защищая их прежде всего от Испании и Франции– авт.) Меня восхищает способность Турции полностью забыть о той роли, которую она сыграла в колонизации Алжира, и о ее господстве. Алжирцы верят в это и объясняют, что мы единственные колонизаторы – это здорово».

Однако французский президент поспешил отделить алжирскую политическую систему «от алжирского общества». Более того, он несколько смягчил сказанное им: «У меня хороший диалог с президентом АНДР Абдельмаджидом Теббуном, но я вижу, что он попал в очень сложную систему».

Однако последний этого не оценил и отозвал алжирского посла из Парижа, объяснив данные действия «неприемлемым вмешательством президента Французской Республики в его внутренние дела, который не опроверг свои высказывания, оскорбляющие память 5 630 000 доблестных мучеников, пожертвовавших жизнями в героическом сопротивлении ее колониализму».

По словам главы Теббуна, «факты преступлений колониальной Франции в Алжире бесчисленны и соответствуют определениям геноцида против человечества, за которые виновные не понесли соответствующего наказания, и они не должны смягчаться и манипулироваться».

Также важно обратить на другую многозначительную брошенную президентом АНДР фразу, особо отметившего общую «склонность Парижа ностальгировать по французскому Алжиру, с трудом смирившегося с полной независимостью, завоеванную алжирцами тяжелой борьбой. Он тщетно пытается скрыть насилия, массовые убийства, разрушения деревень, уничтожения сопротивляющихся племен, в том числе при помощи направляемого в пещеры дыма».

При этом он подчеркивает, что «Это злостное вмешательство, в корне противоречащее принципам, предназначенным определять алжиро-французское сотрудничеством в области исторической памяти, имеет целью постоянно продвигать апологетическую версию колониализма в ущерб исторически верной борьбы за национальное освобождение. Никто и ничто не может оправдать колониальные державы за их преступления, включая массовые убийства 17 октября (1961 г. сторонников алжирской независимости – авт.) в Париже, которые Алжир и его община, основанная во Франции, собираются почтить».

«Поверхностные и тенденциозные оценки, высказанные им (Макроном – авт.) в отношении строительства алжирского национального государства, его национальной идентичности, нарушают отношения между государствами и никоим образом не могут быть совместимы с твердой приверженностью Алжира к их суверенному равенству», — добавил Теббун.

Заметим, что ранее два президента обменивались выражениями взаимной поддержки. Так, год назад президент Франции заявлял: «Говорю вам откровенно: я сделаю все возможное, чтобы помочь президенту Теббуну в переходный период (его президентства – авт.). Он храбрый».

Причем алжирская и в целом магрибская темы стали актуальными во Франции в последние дни, в частности, в связи с разгаром там предвыборной кампании, в которой отмечается продолжающийся рост крайне правых, набирающих на каждых выборах все больше голосов прежде всего за счет обострения миграционного вопроса.

Однако предположим, что столь нервная реакция АНДР вызвана не столько затрагиванием Макроном проблемных тем, сколько тем, что французский президент надавил алжирцам на самую больную мозоль.

Заметим, что ежегодно Алжир покидают до полумиллиона его граждан. Так, например, только за последние трое суток на южном побережье Испании высадились около 1000 нелегальных алжирских мигрантов. Из этого следует, что при такой динамике за год в эту страну прибывает более 120 тысяч алжирцев-нелегалов.

Еще большее число их уезжает в Италию и особенно во Францию. Кроме того, десятки тысяч алжирцев направляются в Германию, Канаду, США, Турцию и др.

Причем наличие такого миграционного «клапана» во многом и позволяет Алжиру избежать серьезных политических потрясений, экспортируя по всему миру своих недовольных граждан, не нашедших себя на исторической родине.

Соответственно, своими рассуждениями по данному вопросу Макрон не просто уязвил власти АНДР, а вызвал у них истерику. Ведь сама по себе гипотетическая возможность того, что Париж начнет депортировать в Алжир элементы, от которых тот был рад избавиться сам, создает серьезные угрозы внутриполитической стабильности последнего.

С другой стороны, острота реакции властей АНДР во многом была обусловлена наличием у очень многих их представителей во Франции недвижимости, особенно в Париже. И сама по себе перспектива не попасть в купленные там на выведенные из Алжира деньги дома вызывает у бонз из АНДР вполне понятные чувства.

Однако в практическом плане для самой Франции действия ее президента представляются ничтожными. Во-первых, глубоко сомнительно, чтобы крайне правые вдруг прониклись его заявлениями и перестали голосовать за представителей политической семьи Ле Пен, а во-вторых, перспектива возможной высылки нелегалов, которым нечего терять, не пугает.

И в-третьих, как мы видим, это может еще больше обострить и без того непростые отношения между Алжиром и Францией. Причем власти АНДР в состоянии усложнить Парижу жизнь в его бывших африканских колониях, особенно в странах Сахеля, где многие из радикальных повстанческих группировок имеют серьезные связи с алжирскими спецслужбами.

С другой стороны, важно отметить, что в плане стратегическом действия Макрона полностью отвечают интересам его коллеги Теббуна и вообще алжирских властей. Тем самым он подкрепляет их тезис «кругом одни враги», что позволяет представителям последних постоянно заниматься политическими спекуляциями на внешней угрозе для мобилизации алжирцев и их отвлечения от внутренних проблем.

И, наконец, «враждебные французские заявления» дают основания алжирским военным возможность дополнительно претендовать не только на сохранение докризисного уровня оборонных расходов, но и даже на их увеличение. Тем более, что этому способствует и нынешнее удорожание природного газа на мировом рынке, главного экспортного товара АНДР.

Что же касается перспектив наблюдаемого обострения, то схожие сложности во франко-алжирских отношениях случались и раньше, но тогда стороны, извлекая из них скоротечные выгоды, достаточно быстро возвращались к прежнему уровню взаимодействия.

Вероятно, так произойдет и в этом раз. Во всяком случае, этому способствует сохранение у Алжира  статуса одного из важнейших поставщиков природного газа во Францию. Но для нормализации в отношениях следует дождаться завершения французских выборов.

Однако сама по себе резкая реакция и Макрона, и Теббуна наглядно демонстрирует, что возможности для дальнейшей беспроблемной работы алжирского миграционного клапана почти исчерпаны.