«Талибан» предоставил таджикской военизированной группировке «Джамаат Насрулла», известной как «Таджикский Талибан», новые военные машины и оружие, захваченные у развалившейся афганской национальной армии, сообщает «Радио свобода» 4 октября. За два до этого правительство Афганистана, возглавляемое движением «Талибан», развернуло специальный батальон террористов-смертников в провинции Бадахшан страны недалеко от границы с Таджикистаном. Как полагают американские эксперты, повышенная напряженность на границе между Афганистаном и Таджикистаном может привести к обмену ударами между двумя странами, особенно если региональные террористические группы и ополченцы воспользуются ситуацией. Например, «Джамаат Насрулла», террористическая группировка, запрещенная в Таджикистане может использовать нестабильность границ для своего проникновения из Афганистана. В ответ остатки Фронта национального сопротивления, этнического таджикского ополчения в Панджшерском регионе и на севере Афганистана, могут начать нападения в Афганистане при поддержке Таджикистана. Если усиление напряженности на границах приведет к военному конфликту, насилие между странами может быстро обостриться. Новое оружие для «Джамаата Насруллы» призвано удержать Таджикистан от сотрудничества с этническими таджикскими группами сопротивления в Афганистане, но одновременно может повысить вероятность его нападения на таджикскую территорию. Этот потенциальный конфликт интересов проверит влияние талибов на «Джамаат Насруллу» и другие группировки боевиков в Афганистане. «Джамаат Насрулла» был создан боевиками из собственно Таджикистана, а не афганскими таджиками, более десяти лет назад с целью свержения светского правительства Таджикистана и замены его исламистским правительством. Если быть точнее, то основную массу этой организации составляют те силы из Таджикистана, которые были вынуждены уйти из этой страны после запрещения Душанбе Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Тем самым был нарушен баланс во власти, который был установлен после гражданской войны под гарантии Москвы. После этого сторонники ПИВТ сначала ушли в Сирию, где влились в отряды «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), а затем они снова переместились в Афганистан. Отношения между «Талибаном» и Таджикистаном были напряженными из-за того, что в Душанбе выступают против этнической изоляции во временном правительстве Афганистана. Таджикистан при поддержке России в течение нескольких месяцев проводил военные учения на таджико-афганской границе, чтобы обезопасить свои приграничные районы. Часть источников утверждает, что лидер афганских таджиков Ахмад Масуд и бывший вице-президент Афганистана Амрулла Салех могли бы сформировать «правительство в изгнании» в Таджикистане. В этой связи рискнем предположить, что последние по времени маневры талибов по перебрасыванию своих элитных отрядов на границу с Таджикистаном и возможному снабжению оружием (это еще надо подтвердить, возможно, это просто вброс направленный информации) сторонников ПИВТ связаны не с подготовкой какой-то вооруженной экспансии на север, а со сложной дипломатической игрой с Москвой и Пекином. Талибы прекрасно осознают всю бесперспективность какой-то серьезной военной экспансии в Таджикистан, но самое главное, что это не отвечает их сегодняшним устремлениям. Им надо сохранить тот позитивный баланс отношений, который наметился с Москвой и Пекином, но с другой стороны они посылают ясный сигнала Душанбе и Москве о негативных последствиях в случае их поддержки формирования различных «правительств в изгнании» и их военного крыла. И не случайно, что одновременно с этим прозвучало сообщение талибов об удалении уйгуров с границы, что призвано убедить международных наблюдателей и соседей в том, что «Талибан» контролирует различные группировки боевиков, действующие в Афганистане. Эта акция прежде всего, направлена на то, чтобы побудить Таджикистан отказаться от поддержки этнического таджикского сопротивления, предложив возможность аналогичного удаления этнических таджикских боевиков от границы. Напомним, что Китай открыто выразил заинтересованность во взаимодействии с правительством «Талибана», и вместе с Россией сохранил свое посольство в Кабуле открытым. В интервью итальянской газете la Repubblica, опубликованном 1 сентября, представитель талибов Забиулла Муджахид назвал Китай «главным партнером» нового афганского правительства, а также выразил желание участвовать в инфраструктурных проектах в рамках масштабной китайской инициативы «Пояс и путь» (BRI) и Китайско-Пакистанского экономического коридора (CPEC). Не имея прямого доступа к морским судоходным путям, Афганистан зависит от сотрудничества со своими ближайшими соседями в области торговли. И все эти реверансы не случайны, если мы имеем в виду общую динамику отношений Пекина с главным спонсором талибов на сегодня в лице Исламабада. Пакистан и Китай подписали 5 октября меморандум о взаимопонимании для развития Карачи. Комплексное развитие прибрежной зоны в течение последних лет является частью Китайско-Пакистанского экономического коридора. Согласно соглашению, Китай будет инвестировать 3,5 млрд долларов для создания новых причалов в порту Карачи, новой торговой зоны и моста, соединяющего порт с острова Манора.
Соглашение о развитии порта Карачи означает возможный отход от проекта развития порта Гвадар как центра китайской инициативы «Пояс и путь» в регионе. Этот сдвиг, вероятно, произошел из-за проблем безопасности и нестабильности в регионе Белуджистан, а также из-за более прагматичного подхода Китая к своим международным инвестициям. С уходом иностранных инвестиций из Китая и Саудовской Аравии из Гвадара премьер-министр Пакистана Имран Хан столкнется с еще большей негативной реакцией со стороны региона Белуджистан, поскольку его развитие продолжает отставать, а нехватка электроэнергии и воды сохраняется. Это не только обострит его отношения с белуджскими сепаратистами, с которыми он пытался достичь соглашения, но и увеличит вероятность народных протестов и потенциальных нападений с применением насилия.
СРЕС начался в 2013 году как совокупность инфраструктурных проектов по всему Пакистану. Сегодня он оценивается примерно в 60 млрд долларов.