В то время как иностранные оборонные компании продолжают искать возможности проникновения на рынок ОАЭ и в условиях назревающей династической напряженности, наследный принц Абу-Даби Тахнун бен Заид Аль Нахайян в настоящее время контролирует большинство оборонных холдингов Абу-Даби: нового ADQ, оборонного конгломерата EDGE и ряда организаций, действующих в различных стратегических секторах, таких как Группа специалистов по искусственному интеллекту 42. В рамках делового партнерства с Группой портов Абу-Даби [1] (ADP) в сентябре французская судоходная группа CMA-CGM [2] объединила усилия с этой структурой ОАЭ в рамках растущей конкуренции с дубайской компанией DP World [3]. Последняя, кстати, помимо своей растущей активности в регионе Африканского Рога и Индийского океана, сейчас серьезно рассматривает вариант своего входа на российский арктический рынок через «Росатом» и Fesko. ADP — энергичная дочерняя компания ADQ [4], уже получившая прозвище «Абу-Даби Инк», которой руководит лично советник по национальной безопасности Тахнун бен Заид Аль Нахайян [5]. ADQ уже приобрела долю в торговой группе Louis Dreyfus Commodities [6] в ноябре 2020 года. Компания ADP, до сих пор находившаяся в тени дубайской DP World, в последние месяцы заключила многочисленные контракты с судовладельцами и торговцами сырьевыми товарами. В настоящее время она готовится сделать предложения по нескольким африканским портам, и прежде всего руководству контейнерного терминала порта Лобиту в Анголе. Аппетит холдинговой компании к новому бизнесу был вызван жестоким династическим поединком, который охватил Абу-Даби в течение нескольких месяцев, который закончился триумфальной победой Тахнуна над принципиальными суверенными экономическими секторами эмирата. Помимо ADQ, Тахнун недавно взял под свой контроль EDGE Group [7], движущую силу военных и финансовых начинаний эмирата. Этого удалось добиться, постепенно прибрав к рукам все дочерние компании EDGE, в которых его брат и основной династический соперник, министр по делам президента Мансур бен Заид Аль Нахайян [8], все еще имел влияние. Среди этих дочерних компаний были в том числе и NIMR и «Каракал [9]», которые производили автоматические винтовки, продаваемые затем силам Южнойеменского переходного совета (ЮПС) в Адене без всякой финансовой документации и бухгалтерских отчетов. Успех Тахнуна в этих поглощениях был обусловлен прежде всего его административным ресурсом: некгторые из тех руководителей, которые были близки к Мансуру, были тихо уволены, кто-то стал объектом административного расследования. В марте неожиданно был уволен директор компании «Тавазун» по платформам Фахад Аль-Яфей. Он был тайно задержан в течение декабря и января, прежде чем был освобожден в феврале с.г. Те, кто был близок к Халдуну аль-Мубараку [10], правой руке наследного принца Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна [11] (МБЗ), такие как бывший председатель EDGE Хомейд аль- [12]Шаммари, который сыграл важную роль в создании EDGE с нуля, объединив компании, которые ОАЭ впервые попытались перегруппироваться под флагом Emirates Defence Industries Co [13] (EDIC)), были переведены в суверенный фонд «Мубадала [14]». Потрясения в управлении объясняют, почему был остановлен ряд флагманских программ в EDGE, в том числе тех, которыми занимается Aquila Aerospace [15], которая разрабатывает платформу для разведки, наблюдения и разведки (ISR), и у производителя беспилотных летательных аппаратов Abu Dhabi Autonomous Systems Investments [16] (ADASI). Их курировал именно аль-Шаммари, близкий к наследному принцу Мухаммеду бен Заиду [17]и Халдуну аль-Мубараку [18], главе суверенного фонда «Мубадала [14]». Только нынешний управляющий директор группы Фейсал аль-Баннай [19] остался на месте, несмотря на то, что был объектом административного расследования, проведенного командами Тахнуна. Ему помогло только то, что он находится под личной защитой сына наследного принца Абу-Даби Халида бен Мухаммеда Аль Нахайяна [20]. В настоящее время обе стороны борются за лидерство в некоторых из самых секретных программ страны, включая кибер- и мультиинтегрированные проекты, разрабатываемые компанией BeamTrail [21]. Тахнун также создал синергию между деятельностью и контрактами различных организаций, находящихся под его контролем. Разработчик кибер- и гибридной войны компания ADQ Digital14, которая взяла на себя [22] функции по сбору и обработке данных DarkMatter , работает на 15-м этаже штаб-квартиры Aldar вместе с другими компаниями, купленными у EDGE. Компания, специализирующаяся на кибератаках BeamTrail, расположенная на 7-м этаже этого же здания, остается единственной организацией в этой сфере, официально не связанной с ADQ Digital14, но формально ему принадлежащей. Несмотря на все слухи среди экспертов по рынку оружия, ADQ вряд ли поглотит EDGE в ближайшем будущем, поскольку два финансируемых государством конгломерата работают в взаимодополняющих суверенных секторах. Еще до этого стремительного укрепления своих позиций Тахнун стоял у руля своей собственной частной империи безопасности и обороны Trust International Group [23] (ранее Hydra Trading [24]) и отвечал за группу специалистов по искусственному интеллекту (так называемая «Группа 42 [25]»), нанятую для поиска возможных партнерских отношений в области искусственного интеллекта между Абу-Даби и Китаем. «Группа 42» Тахнуна и другие семейные компании Аль Нахайяна становятся ближе к Китаю в ряде стратегических областей. Последним по времени примером является Royal Diamond Group [26] (RDG), формально принадлежащая Халифе Халеду Ахмеду аль-Хамеду [27], сыну Ахмеда бен Хамеда аль-Хамеда Аль Нахайяна [28], первого министра информации ОАЭ и близкого советника Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна [17]. Недавно RDG заключила партнерство с нефтегазовым трейдером Cathay Holding [29], возглавляемым 32-летним Чжичао Чжаном [30], для создания базирующейся в Абу-Даби компании Cathay General Trading LLC [31]. У Cathay Holding также есть офисы в Лондоне.
В течение многих лет RDG была местным партнером западных оборонных и промышленных компаний, включая Rolls-Royce [32], BMW [33], итальянскую Iveco [34]и российскую железнодорожную компанию «Трансмаш [35]». Она также была партнером британского гиганта безопасности G4S [36]. Во Франции RDG владеет компанией по производству промышленных инструментов Sodep Kuhail [37]. В совокупности, можно констатировать, что Тахнун эффективно взял под контроль этот сектор, стимулируя тем самым династическую напряженность в правящей семье Аль Нахайян в Абу-Даби. Ему придется действовать быстро; информационные барьеры, возведенные вокруг темы здоровья главы государства Халифы бен Заида Аль Нахайяна [38], считающегося в ОАЭ государственной тайной, начинают рушиться. Состояние здоровья и умственные способности (а по ряду заслуживающих доверия источников, у него наблюдается прогрессирующая деменция) правителя даже были предметом слушания в лондонском суде в начале этого года. Суть тех слушаний была прозаична: Тахнун через ряд британских юридических фирм пытался тихо захватить ряд оффшорных компаний президента ОАЭ на Каймановых островах по причине недееспособности последнего. Хотя нет никаких сомнений в том, что Мухаммед бен Заид сможет стать преемником своего брата, остается открытым главный вопрос — и конкуренция — вокруг того, кто станет следующим наследным принцем. Стремительный рост ADQ, контроль над промышленным сектором эмирата и переговоры о разработке новых месторождений нефти демонстрируют следующий расклад сил: влияние Тахнуна на экономику и безопасность Абу-Даби растет, в то время как сын Мухаммеда бен Заида, Халид бен Мухаммед, постепенно берет на себя политическую сторону дел, тесно связанную с финансовыми вопросами.
В марте Халид бен Мухаммед вошел в правление национальной нефтяной компании и экономического совета ADNOC [39], а теперь является председателем ее исполнительного комитета. Мухаммед бен Заид — прежнему является председателем Совета директоров, в который входят еще несколько его братьев, и которые, похоже, проигрывают гонку за пост наследного принца. Это Мансур бен Заид и Хазза бен Заид Аль Нахайян [40], бывший советник по национальной безопасности, который был внезапно изгнан из близкого окружения президента ОАЭ и его брата – наследного принца МБЗ в 2016 году. Халид бен Мухаммед также является единственным внуком шейха Заида, который входит в новый Высший совет по финансовым и экономическим вопросам [41] (SCFEA). Созданный в декабре, SCFEA в настоящее время контролирует фонд «Мубадала», ADQ, ADNOC и другие ключевые фонды. К Халиду бен Мухаммеду в этом совете присоединились Халдун аль-Мубарак, Тахнун, Хазза и Мансур. Бывший председатель исполнительного совета Абу-Даби Халид бен Мухаммед является сейчас основным спонсором Hub71 [42], огромного технологического инкубатора, поддерживаемого фондом «Mубадалa», который работает совместно с фондом SoftBank Vision [43]. Это раздвоенное правление между Халидом и Тахнуном на данный момент удерживает Мансура бен Заида, который уже представлял себя будущим наследным принцем, вне внутреннего круга. Помимо потери контроля над своей деятельностью в сфере обороны, нефти и финансов, которая осуществлялась главным образом через «Мубадалу», Мансуру также пришлось передать ключи от своей яхты Topaz Tahnoon, что привело к смене ее названия на A+. Мансур в конечном счете начал проигрывать династическую битву в феврале, когда его бывшая правая рука и хранитель всех его секретов, Хадем аль-Губайси [44], был приговорен к 15 годам тюремного заключения за отмывание денег во время его пребывания на посту генерального директора Международной нефтяной инвестиционной компании. Эта группа [45], возглавляемая Мансуром, находится в центре коррупционного скандала с 1Malaysia Development. Эксперты отмечают в этой связи, что подданный ОАЭ крайне редко получает такой приговор в подобном случае, что надо расценивать, прежде всего, как четкую «черную метку» его спонсору. Тем не менее, Мансур уже много лет входит в политическую элиту Абу-Даби и обладает значительным личным состоянием. Он может рассчитывать на поддержку со стороны глубоко укоренившейся сети в ОАЭ, что гарантирует ему участие в принципиальных семейных переговорах. Одним из таких контактов является его тесть, эмир Дубая Мухаммед бен Рашид Аль Мактум [46]. У него также есть прочные связи в Саудовской Аравии. Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман [47] находится сейчас в конфликте с фактическим правителем Абу-Даби МБЗ по нескольким региональным вопросам, в частности, по ценам на нефть и Йемену. И Мансур в данном контексте играет роль некого неформального «моста» между ними. При этом любое нарушение политической стабильности и порядка престолонаследия в Абу-Даби встревожит его международных партнеров. На протяжении десятилетий ОАЭ считались одним из немногих стабильных государств в Персидском заливе, на которое рассчитывают многие страны, не в последнюю очередь в связи с их военными операциями в регионе.