12 ноября во французской столице открылась конференция по Ливии. Ее основной задачей, по замыслу организаторов, должна была стать поддержка стабилизации страны и придание импульса политическим процессам с тем, чтобы в декабре там состоялись ранее намеченные выборы. Встреча в Париже была нацелена помимо прочего на обеспечение широкого международного участия в урегулировании. Для этого Э.Макрон пригласил на саммит делегации США, ООН, а также региональных государств. Германия была представлена А.Меркель, которая фактически уже завершила свою каденцию на посту федерального канцлера, а также с момента первой Берлинской конференции по той же проблематике заметно уступила позиции в том, что касается представительства интересов ФРГ, главе внешнеполитического ведомства Х.Маасу.
Последний, что важно, является членом партии, одержавшей победу на парламентских выборах в Германии и ведущей в настоящий момент переговоры по формированию нового кабинета министров. Помимо этого в сентябре глава МИД лично посетил Триполи, где возобновило свою работу посольство ФРГ. Таким образом, Берлин, по словам Х.Мааса, хотел показать, что «Германия есть и будет верным партнером Ливии». При этом ключевой задачей, которую обозначил министр как в рамках указанного визита, так и в ходе обсуждения данной проблематики в кулуарах ежегодной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, стал вывод иностранных наемников. Именно с их присутствием политик соотнес существующие в мирном процессе препятствия, включая те, что могут привести к отказу от проведения в установленные сроки выборов.
Официальный представитель правительства ФРГ Ш.Зайберт весьма кратко прокомментировал конференцию, сообщив лишь, что А.Меркель отправляется в Париж по приглашению Э.Макрона, чтобы выступить в качестве сопредседателя. Эксперт по ближневосточному региону из германской правозащитной организации Gesellschaft für bedrohte Völker (GfbV) К.Сидо, в свою очередь, объяснил поездку именно А.Меркель во французскую столицу тем, что она могла бы «оказать последнюю услугу народу Ливии», что по его словам, связано главным образом со сдерживанием турецкого влияния. Таким образом, правозащитник надеялся, что, не будучи связанной политическими обязательствами, уходящий в отставку канцлер решится на более критическую линию в отношении действий Р.Т.Эрдогана в Ливии.
В целом же, как кажется, истина находится где-то посередине. С одной стороны, несмотря на то, что реализацией политических решений на ливийском треке в последнее время действительно занимался Х.Маас, А.Меркель продолжает считаться своего рода гарантом Берлинского процесса. Соответственно, выбрав ее в качестве сопредседателя, Э.Макрон продемонстрировал существование преемственности европейских усилий по стабилизации Ливии. С другой стороны, координация с государствами ЕС, вовлеченными в процессы, происходящие в североафриканской стране, для Парижа оказалась все же второстепенной задачей, в то время как на первый план вышло сближение с США. В-третьих, в действительности в ФРГ сейчас сложно найти политическую фигуру, готовую обеспечить внешнеполитическую преемственность в том числе в плане соблюдения итогов Парижской конференции, что связано со стремлением формирующей правительство СДПГ дистанцироваться от политики и дипломатии А.Меркель в силу важности поиска точек соприкосновения с новыми союзниками по коалиции, прежде всего из партии «Зеленых».
В ходе самих переговоров А.Меркель и Э.Макрон продемонстрировали солидарность относительно готовящихся выборов. При этом французский президент сделал акцент на их «свободном и справедливом характере», в то время как германский канцлер подчеркнула важность соблюдения процедуры, дабы итоги голосования в дальнейшем были бы беспрепятственно признаны международным сообществом. Также представительница ФРГ не упустила шанса сообщить, что Парижская конференция стала возможной исключительно благодаря успехам Берлинского процесса, в том числе в силу формирования временного правительства, глава которого А.Х.Дбейба наряду с председателем Президентского совета М.аль-Манфи представлял ливийские интересы в ходе мероприятия.
Наконец, в фокусе внимания участников был и вопрос иностранного военного присутствия в Ливии. И здесь, как кажется, оказалось заметно определенное расхождение позиций. А.Меркель, комментируя данную проблематику, сосредоточилась на промежуточном успехе, высоко оценив первый шаг в виде объявленного вывода 300 наемников. Э.Макрон, в свою очередь, оказался более жестким в высказываниях, сосредоточившись на присутствии в Ливии России и Турции, что, по его словам, «угрожает стабильности и безопасности страны и всего региона». Исходя из этого, канцлер указала, что за первым этапом «должны последовать многие другие», параллельно отметив, что у Анкары есть «ряд оговорок». Президент Пятой республики со своей стороны максимально четко обозначил, что «Россия и Турция также должны незамедлительно вывести своих наемников и вооруженные силы».
В целом, если говорить о европейской политике на ливийском треке, то в ходе конференции в Париже удалось создать представление о существовании единого подхода к проблемам североафриканской страны, в центре которого подготовка к голосованию 24 декабря. Вместе с тем в реальности между Францией и Германией наблюдается определенная доля соперничества, проявившаяся в постоянном стремлении А.Меркель подчеркнуть достижения Берлинского процесса. Здесь, как кажется, значение имеет не только отстаивание ФРГ своих позиций в ливийском урегулировании, но и сдерживание амбиций Франции в целом, поскольку их рост может поставить Германию в зависимое положение в решении других региональных конфликтов, в которое вовлечены оба государства. Помимо этого фактическое расхождение во взглядах наметилось в том, что касается Турции. Анкара для Берлина является слишком важным игроком еще на сирийском и афганском направлениях, а также в том, что касается решения европейского миграционного кризиса в целом, а потому и риторика в адрес режима Р.Т.Эрдогана отличается большей сдержанностью. Впрочем, ситуация вполне способна измениться после завершения коалиционных переговоров и формирования нового правительства Германии, которое в силу своего состава может оказаться более критически настроенным в том, что касается отношений с неевропейскими государствами, вовлеченными в региональные конфликты и особенно Турции.