После 10 лет региональной конкуренции и обвинений в заговоре с целью свержения турецкого правительства наследный принц Абу-Даби Мухаммед бен Заид Аль Нахайян посетил Анкару 23 ноября. Турция и Объединенные Арабские Эмираты начали восстанавливать отношения [1] за последний год с неожиданной скоростью после ряда политических и косвенных конфликтов в таких местах, как Ливия, Египет и Африканский Рог. Это заставило многих задаться вопросом, что каждая сторона получает от разрядки. Турецкие официальные лица, выступая анонимно в соответствии с правительственным протоколом, сообщили, что заявление ОАЭ о готовности к сближению [2]за закрытыми дверями в начале этого года положило начало процессу. Турецкие официальные лица стремятся повторить линию о том, что Турция не сдвинулась ни с одной из своих позиций, чтобы улучшить отношения с Мухаммедом бен Заидом (МБЗ), самой влиятельной фигурой Объединенных Арабских Эмиратов. «Мы все еще в Ливии, все еще на Африканском Роге», — сказал в этой связи анонимный турецкий чиновник. Официальные лица считают, что некоторые действия Абу-Даби, которые привели ОАЭ к конфликту с Турцией, например, в Ливии, где они якобы финансировали российскую ЧВК «Вагнер» в попытке свергнуть правительство в Триполи, привели к обратным последствиям и разозлили Соединенные Штаты. «Их предыдущая стратегия была гораздо более дорогостоящей. Теперь, когда в США действует администрация Джо Байдена, им нужны союзники, чтобы уравновесить Иран», — сказал тот же чиновник. Синтия Бьянко, эксперт по Персидскому заливу в аналитическом центре Европейского совета по международным отношениям (ECFR), соглашается с тем, что ОАЭ пришлось внести изменения в политику из-за четкого вклада администрации Байдена и внутренних факторов, таких как необходимость сократить дорогостоящую и неэффективную агрессивную внешнюю политику, чтобы сосредоточиться на восстановлении после пандемии коронавируса. «Тем не менее, есть также четкое ощущение возможностей в отношении Турции. Хотя Анкара, возможно, и не изменила свою региональную политику, складывается впечатление, что турецкое правительство теперь гораздо более открыто для компромиссов»,- сказала Бьянко. Одним из примеров этого является новый подход Турции к египетским оппозиционным телеканалам, базирующимся в Стамбуле. В начале этого года турецкие официальные лица попросили некоторые каналы, в том числе принадлежащие «Братьям-мусульманам», прекратить некоторые из их политических программ. Хотя они и не были изгнаны из страны, этот шаг был открытым заявлением о том, что Анкара дистанцируется от «Братьев-мусульман» и открыта для потепления отношений с такими странами, как ОАЭ и Египет. Кстати, с Каиром на этом разрядка как-то и закончилась поскольку тема поддержки Анкарой «братьев» никуда не делась.
Одна из нерешенных проблем заключается в том, что турецкое правительство совершенно открыто обвинило Абу-Даби в финансовом содействии заговору с попыткой переворота в 2016 [3] году, главным образом обвинив палестинского советника наследного принца Абу-Даби Мухаммеда Дахлана в том, что он был посредником. Но сейчас Анкара, похоже, потеряла интерес к этому вопросу. Тем не менее турецкие официальные лица отмечают, что Дахлан уже не так заметен, как раньше. Некоторые ссылаются на недоказанные утверждения [4] о том, что Дахлан был помещен под домашний арест, однако он все еще пишет [5] в своем официальном аккаунте в Twitter о палестинских проблемах. Отдельный источник, имеющий контакты в ОАЭ и Турции, сообщил, что в настоящее время обе стороны обмениваются мнениями по региональным вопросам и договорились не соглашаться по некоторым направлениям. Например, по словам источника, Турция выразила свое несогласие с шагами ОАЭ в этом месяце в направлении нормализации отношений с сирийским правительством. Одним из стимулов, которые, как сообщается, использовал МБЗ для смягчения позиции президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, было обещание крупных инвестиций в Турцию. Высокопоставленный источник сообщил мне, что наследный принц сказал Эрдогану в телефонном разговоре в начале этого года, что он готов инвестировать до 100 млрд [6] долларов. Другие говорили, что эта цифра составляет не менее 10 мдрд долларов. Обе огромные цифры могли бы стимулировать слабеющую экономику Турции. Инвестиционное управление Абу-Даби и компании, близкие к правящей семье, уже публично выразили заинтересованность инвестиции в здравоохранение, финансовые технологии и другие отрасли, оценивая инвестиции в размере 3-4 млрд долларов. Высокопоставленная делегация Анкары во главе с министрами торговли и экономики в сопровождении турецких бизнесменов также находится в настоящее время в Абу-Даби для обсуждения инвестиционных возможностей. Турецкие официальные лица говорят, что инвестиции будут беспроигрышными для обеих сторон, поскольку ОАЭ ищут новые страны для инвестиций, а Турция является прибыльным рынком. Со своей стороны Абу-Даби считает, что региональное противостояние Турции в Восточном Средиземноморье, а также экономические и финансовые трудности и разочаровывающие результаты Эрдогана в опросах общественного мнения сделали правительство Анкары более открытым для корректировки региональной политики в обмен на поддержку ОАЭ. Это важный момент: ОАЭ не будут серьезно вкладываться без уступок Турции в региональный политике. Прежде всего, это взаимное смягчение максималистских целей в той же Ливии. При этом постоянное обесценивание турецкой лиры, которая потеряла 20% своей стоимости в ноябре, затрудняет потенциальные инвестиции из ОАЭ. Отсюда вывод – серьезные экономические инвестиции в Турцию со стороны ОАЭ в краткосрочной перспективе ожидать сложно. Как по экономическим причинам, что для ОАЭ в общем-то второстепенно, так и прежде всего по геополитическим резонам. Инвестиции будут сейчас в большей части символическими, ОАЭ будет ждать реальных уступок в той же Ливии со стороны Анкары.