Пандемия коронавируса оказала сильное воздействие на структуру национальной экономики в Тунисе, задав ей новые тренды и ориентиры. Задолго до пандемии туризм и денежные поступления от трудовых мигрантов из-за рубежа представляли собой два важных источника пополнения государственного бюджета наряду с большим потоком прямых внешних инвестиций от западных и арабских спонсоров в различные сектора, в первую очередь в туристическую инфраструктуру и строительство.
Эти поступления в совокупности позволяли обеспечивать относительную устойчивость местной экономики и ограничивать чрезмерное расходование валютных резервов страны на необходимые финансовые расходы, в том числе требуемые для обслуживания внешнего долга страны. Напомним, что по коэффициенту соотношения внешнего долга к ВВП Тунис находится на одной из первых строчек в мировом списке. Тем не менее, Тунису удавалось таким образом маневрировать и держать стабильным торговый баланс в течение длительного времени.
Проблемы начались в 2010-2011 гг. после резкого падения доходов государства и частного сектора от туристического бизнеса, обусловленного эффектом «арабской весны», которая привела к сокращению туристического потока из-за радикализации и угроз безопасности. Но в принципе в течение всей современной политической истории Туниса политические факторы и террористические угрозы периодически обваливали туристическую отрасль, что очень четко отражается в динамике туристических доходов. Ранее в 2002 году террористическая атака в синагоге на острове Джерба, жертвами которой стали 19 человек, включая туристов из Германии. В 2015 году очередная крупная террористическая атака привела также к гибели 60 туристов. Тем не менее, несмотря на череду взлетов и падений, годовой доход от туризма в Тунисе до пандемии коронавируса устойчиво рост, увеличившись с 2 млрд тунисских динаров в 2000 году до пика в 5.5 млрд в в 2018-2019 гг. Однако пандемия окончательно разорила туристическую индустрию, и обвалила годовой доход до исходных значений 2000 года. Причем с учетом глобальной ситуации с развитием пандемии быстрого как ранее восстановления доходов от туризма в Тунисе ожидать не приходится — на восстановление потребуется как минимум несколько лет.
Наконец, внутриполитический кризис последних месяцев, cвязанный с роспуском парламента в июле с.г., и взятием президентом К.Саидом всей полноты власти в свои руки, стал новым «красным флагом» как для западных туристов (основную массу туристов в Тунисе традиционно составляют европейцы), так и для западных инвесторов, финансирующих туристическую отрасль. Политические процессы в Тунисе привели к росту социальной напряженности и протестам, которые по прогнозам политологов будут только усиливаться в 2022 году, по мере реализации новой политической «дорожной карты» президента К.Саида и приближению к новым общенациональным выборам в декабре следующего года. Эта политическая турбулентность еще более отодвигает перспективы восстановления туризма и доходов от него.
Думается, этот фактор поставит Тунис в менее конкурентное положение по сравнению с соседними туристическими странами – Египтом и Марокко. Последним, несмотря на сохраняющиеся ковидные ограничения, удалось более или менее приспособиться в новым условиям туристического бизнеса и продемонстрировать сдержанный прирост в туризме по итогам 2021 года, по сравнению с провальным 2020 годом.
Восстановление туризма в Тунисе будет тормозиться еще и потому, что степень долговой нагрузки в этом секторе одна из высоких в мире, а основная туристическая и гостиничная инфраструктура устарела и требует крупных вложений для модернизации. А поскольку по объективным причинам в текущих условиях такая модернизация в ближайшее время вряд ли представляется возможной, конкурентные преимущества Марокко и Египта будут только расти. В этих странах правительствами сформирован благоприятный инвестиционный климат, позволяющий привлекать крупные инвестиции от различных доноров, включая международные банки.
На фоне падения доходов от туризма на контрасте наблюдается существенный рост денежных поступлений от трудовых мигрантов в тунисскую экономику, невзирая на воздействие пандемии. На протяжении десятилетия до коронавируса доходы Туниса от трудовой миграции неизменно росли. После незначительного падения в период 2015-2017 гг. их рост вновь скорректировался, достигнув в 2021 году 3 млрд тунисских динаров в год по сравнению с 2 млрд в 2010 году. Таким образом, вопреки глобальной тенденции падения доходов от трудовой миграции во многих странах, особенно на первом этапе пандемии в период жестких локдаунов и транспортных ограничений, в Тунисе напротив прирост доходов от этого источника неизменно увеличивался. Отметим, что этот доход формируется за счет поступлений от примерно 600-700 тысяч тунисских трудовых работников, более 80% которых находятся в странах Европейского союза (60% — во Франции, 15% — в Италии и 7% — в Германии). Также немалое число тунисцев трудятся в богатых странах Персидского залива – 7%. Наконец, 5% трудовых мигрантов из Туниса проживают в Ливии. Примечательно, что эта масса трудовых мигрантов далеко не однородная, и наибольшая часть денежных переводов в Тунис поступает от самой успешной и обеспеченной прослойки, численность которых составляет около 100 тысяч (15-20%). Они как правило работают на высокооплачиваемых позициях врачей, инженеров, преподавателей и в бизнесе. Парадоксально, но в период самой глубокой рецессии на пике пандемии в 2020 году рост доходов от трудовой миграции в Тунисе составил 13%, а в 2021 году они увеличились еще на 25%.
Судя по всему, резкий рост доходов трудовых мигрантов связан с тем, что большая их часть локализована в странах Европейского союза где с началом пандемии объемы социальной помощи и финансовой поддержки пострадавшим от пандемии, в том числе малому и среднему бизнесу, увеличилось многократно. Похожая ситуация характерна и для богатых стран залива, где стабилизация и частичное восстановление цен на нефть позволили правительствам оказать щедрую финансовую помощь населению, в том числе трудовым мигрантам. Очевидно, что все эти возросшие финансовые доходы тунисские трудовые мигранты перечисляли своим семьям, положение которых в самом Тунисе наоборот осложнилось под негативным воздействием пандемии, экономической рецессии и сопутствующего роста инфляции.
Следует отметить, что прирост доходов от денежных переводов трудовых мигрантов в период пандемии 2020-2021 гг. имел и до сих пор имеет важнейшее значение. Эти поступления преимущественно служат средством социальной защиты для бедных семей. Большая часть денежных переводов поступает в форме наличных или товаров напрямую семьям мигрантов. Оборотной стороной медали является тот факт, что эти денежные переводы не инвестируются в экономику и не позволяют задать импульс для долгосрочного экономического восстановления. Они тратятся бедным населением на непосредственные продовольственные и другие гуманитарные и потребительские нужды. При этом, опасаясь экономического коллапса, местное население предпочитает хранить эти средства в кубышках, вместо того, чтобы инвестировать их в экономические проекты, финансовые инструменты. По прогнозам экспертов Всемирного банка, поступление доходов от трудовой миграции будет оставаться на исторически высоком уровне как минимум до 2023 года, пока не будет достигнута политическая стабильность и экономическое восстановление после пандемии. Вероятно, этот рост продолжится и после, поскольку турбулентная ситуация в самом Тунисе ведет к росту миграции и приросту тунисской диаспоры за рубежом. Однако эффективность применения этого ресурса внутри на благо национальной экономики пока вызывает сомнения.
Ухудшение макроэкономических условий в Тунисе также ударили по внешним инвестициям, рост которых отчасти компенсировался в последние годы только за счет трудовой миграции. В то же время собственно поступления от финансовых спонсоров и инвесторов в Тунис продолжают резко сокращаться, что сильно бьет по макроэкономической ситуации, наряду с обвалом туризма. Как следствие, в 2021 году уровень безработицы в Тунисе увеличился до 19% по сравнению с 13% в 2010 году. Среди молодежи и выпускников этот процент еще выше – более 30%. Также от пандемии сильно пострадал неформальный, серый сектор местной экономики, в котором занято 40% рабочей силы.
В этих условиях и в результате сокращения многих важнейших источников дохода в Тунисе роль денежных переводов от трудовых мигрантов становится в ближайшие несколько лет критической для пополнения валютных резервов и обслуживания суверенного долга.