На текущей неделе коалиция «светофор» во главе с О.Шольцем впервые предстала перед депутатами Бундестага в рамках процедуры т.н. парламентского опроса, введенной в Германии с 2019 г. Примечательно, что такие сессии обычно проводятся три раза в год, а потому канцлер то ли ускорил свое пасхальное обращение, то ли отложил рождественское. Внимание членов парламента ФРГ в большей степени было сосредоточено на внутренней ситуации и особенно вопросах экономики и коронавируса. Во внешней политике О.Шольца депутатов Бундестага интересовало преимущественно укрепление безопасности в Европе в условиях конфронтации между Россией и Западом, да и то, как счел ряд немецких обозревателей, эта тема прозвучала скорее формально.
Впрочем, к внешней политике нового правительства имела прямое отношение и еще одна ремарка со стороны оппозиционной партии «Альтернатива для Германии», которая раскритиковала назначение на пост главы федерального внешнеполитического ведомства «Зеленого» политика А.Баербок как таковое. Представитель фракции по внешней политике П.Бистрон осудил третьего партнера в коалиции – СвДП за то, что они не оспорили ее кандидатуру, а также назвал прошлого «зеленого» министра иностранных дел в кабинете Г.Шредера «разжигателем войн».
На этом фоне сама А.Баербок, выступившая в тот же день 12 января, представила контуры стратегии в международной деятельности с акцентами на Афганистане. В частности, она заявила, что будет проводить «феминистскую внешнюю политику». Под этим министр понимает «представительство, права и ресурсы», а также рассматривает «демонтаж прав девочек и женщин критерием усиления авторитарных сил». Последнее, по ее словам, «особым и ужасным образом относится к Афганистану». В том, что касается конкретных мер, «зеленый» политик рассказала о «программе гуманитарного приема», вновь с акцентом на женском населении. Также А.Баербок заявила о необходимости расширения программ помощи, в том числе на международном уровне с целью предотвращения гуманитарной катастрофы.
На указанном заседании этот план в целом депутаты не критиковали. Связано это было с несколькими причинами. Во-первых, нечто аналогичное, включая защиту и гарантии прав женского населения, уже пыталась проводить предыдущая коалиция А.Меркель. Во-вторых, вступая в должность в конце прошлого года, А.Баербок также подчеркивала, что ее приоритетом является «эвакуация особо уязвимых категорий». В-третьих, действительные критики новой коалиции, такие как АдГ, выражая недовольство самими главами федеральных ведомств уже дали понять, что не поддерживают их предложения.
Впрочем, в афганской стратегии Германии, где на первое место сейчас вышла поддержка процесса выезда тех, кому угрожает опасность, не все гладко. По статистике МИД, опубликованной СМИ в конце прошлого года, с момента прихода к власти в Афганистане движения «Талибан» (запрещено в РФ), Германия выдала порядка 5600 въездных виз для граждан страны, включая местный персонал, сотрудничавший с Бундесвером. Занимаются этим главным образом посольства в Исламабаде, обработавшее более 3,5 тыс. заявлений и в Нью-Дели, на долю которого пришлось около 1 тыс. При этом, как утверждала ранее сама А.Баербок, таких разрешений необходимо одобрить не менее 15 тыс.,
Из 2700 афганских сотрудников миссии Бундесвера и членов их семей пока было эвакуировано порядка 1200 человек. Причиной задержки считается сложная процедура, которая требует не только наличия документов, но и подачи заявления на включения в списки тех, кто подпадает под поддержку именно для категории местного персонала. В результате, как уверяют правозащитники, количество тех, кто оказался в опасности из-за сотрудничества с представителями ФРГ, может в действительности оказаться гораздо выше.
Помимо собственных организаций по помощи беженцам Берлин сегодня сталкивается с критикой международной Human Rights Watch. В частности, в последнем отчете организации Германия осуждается за то, что не обеспечила эвакуацию наиболее уязвимых групп населения до того, как были выведены ее войска, предпочитая организовать обратный процесс. Кроме того, без должного внимания, как полагает HRW остались оппозиционные по отношению к талибам, а потому также попадающие в группу особого риска местные правозащитники, местные сотрудники неправительственных организаций, общественные деятели и журналисты.
В целом, новая коалиция на многих направлениях, включая афганское, унаследовала проблемы своих предшественников, что в определенной степени является следствием вхождения представителей теперь старшей партии СДПГ в кабинет А.Меркель. В этой связи О.Шольц и А.Баербок должны найти способы разрешения кризиса. Пока они видят основной путь в расширении договоренностей с региональными государствами, которые могли бы оказать помощь в транспортировке тех, кто нуждается в эвакуации. Более того, увеличение числа таких точек отправки потенциально позволит и ускорить процесс. Особый интерес в этой связи ФРГ проявляет к Узбекистану, Таджикистану и Ирану. Тегеран при этом является особенно сложным партнером в связи с переговорами в Вене по его ядерной программе, а потому может в обмен на содействие Германии на афганском треке выставить свои условия по возвращению к СВПД.
Параллельно с этим медленные темпы официальной эвакуации подстегивают работу неправительственных организаций на местах. Примером тому служит ассоциация Patenschaftsnetzwerk Afghanishe Ortskräfte, которая занимается самостоятельным содействием бывшему местному персоналу Бундесвера, в том числе в поиске временного убежища, а также составляет собственные списки тех, кто нуждается в эвакуации. Организация пытается установить контакт с правительственными структурами Германии, а также добиться единства подходов к вывозу из Афганистана тех, перед кем федеральная республика имеет обязательства. Желание это оправдано, особенно принимая во внимание то, что в ассоциации есть и бывшие военные, которые считают эту задачу своим личным долгом. Впрочем, таится здесь и определенный риск для ФРГ в будущем, связанный с высокой вероятностью повторения противоречий с НПО, которые ранее возникали при спасении беженцев в Средиземноморье, когда правозащитники пытались добиться приема максимально возможного количества лиц, в то время как власти были озабочены проблемами, вытекающими из их притока, включая необходимость интеграции и координации политики внутри ЕС.