- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О планах поставок СПГ из Катара в ЕС

На этой неделе появились сообщения о том, что администрация Дж.Байдена обратилась к Катару, крупнейшему в мире производителю сжиженного природного газа (СПГ), с просьбой просчитать вероятность дополнительных поставок СПГ в ЕС, уже находящегося в энергетическом кризисе, в случае начала серьезной военной эскалации на Украине.  В Вашингтоне опасаются, что в случае эскалации на Украине санкции против Москвы ударят по таким странам, как Германия, Италия или Польша, даже если Россия решит не использовать экспорт газа в качестве рычага геополитической власти. Учитывая расширение Катаром своих и без того огромных возможностей по производству СПГ в ближайшие годы, предполагается, что небольшой эмират может стать более надежным поставщиком энергоносителей для Европы с меньшим количеством связанных с этим условий. Этот вариант попытались просчитать аналитики кафедры оборонных исследований Лондонского королевского колледжа. Сразу отметим, что эти анализы четко укладываются в попытки англосаксов переключить ЕС с газопроводного газа на СПГ, а вернее – подгоняются под этот алгоритм действий. При этом намеренно или нет, упускаются многие технические аспекты такого плана, включая мощности танкерного флота и наличия необходимых терминалов. И это не говоря уже о себестоимости таких поставок и более выгодного с рыночной точки зрения азиатского рынка.   По их данным,   спрос Европы на импорт газа, в среднесрочной перспективе, вероятно, увеличится. Природный газ рассматривается как жизнеспособное переходное топливо с меньшим углеродным следом, чем нефть или уголь, что помогает европейцам снизить выбросы на пути к достижению своих краткосрочных климатических целей. В то же время местные газовые месторождения в Нидерландах и Норвегии выравниваются или сокращаются, а это означает, что еще больше газа придется добавлять в смесь извне. Более 30% импортируемого ЕС газа уже поступает из России, а Германия, наиболее зависимый клиент Москвы, импортирует оттуда 40%  своего газа — доля, которая может увеличиться на фоне плана Германии по вводу в эксплуатацию спорного газопровода «Северный поток-2» Газпрома. Помимо энергетики, эти зависимости создают геополитические дилеммы в Европе и проверяют согласованность подхода континента к продолжающимся нарушениям Россией международного права в Украине, нарушениям прав человека в отношении активистов в России и крупномасштабным информационным операциям против европейского гражданского общества. Энергетический рычаг стал для Москвы еще одним инструментом жесткой игры и подрыва коллективных действий в Европе, поскольку Германия, в частности, похоже, отклоняется,  от единого трансатлантического подхода. В то же время, поскольку такие страны, как Германия, находятся на российском трубопроводе, другие, такие как Великобритания и Испания, диверсифицировали свой энергетический баланс, все больше полагаясь на СПГ, импортируемый из Катара или Северной Америки. СПГ также обеспечивает определенную гибкость, поскольку он транспортируется танкерами, которые, в отличие от природного газа, транспортируемого по трубопроводам, могут быть перенаправлены в случае необходимости. И хотя рынок СПГ стал намного более конкурентоспособным,  на сегодня именно небольшой эмират Катар остается ведущим мировым лидером в секторе СПГ. В прошлом году Катар сообщил о планах сохранить свои лидирующие позиции в отрасли, увеличив свои производственные мощности примерно на 60 процентов к 2027 году. Доха заявила, что при текущем объеме производства в 77 млн тонн в год, она планирует достичь 126 млн т. в год в ближайшие пять лет. Это оставило бы около 75 млн тонн СПГ в год вне долгосрочных контрактов для продажи на бирже  новым или существующим клиентам, укрепив энергетический рычаг власти Катара. 75 млн тонн эквивалентны почти 100 млрд куб. м трубопроводного газа — впечатляюще, если учесть, что совокупные мощности по сжижению природного газа в Европе в настоящее время находятся где-то в районе 240 млрд куб. м в год. В отличие от России, Катар не использовал свой энергетический рычаг для демонстрации политики жесткой силы. Напротив, Катар инвестировал в надежные долгосрочные контракты, обеспечивая предсказуемость и устойчивость в условиях нестабильности рыночных цен. В качестве гуманитарного жеста Доха поставила Японии дополнительно 4 млн тонн СПГ после цунами, которое вывело из строя несколько ядерных реакторов в 2011 году. А в конце 2021 года Катар перенаправил четыре танкера СПГ в Великобританию после Брексита, чтобы смягчить последствия энергетического кризиса, вызванного восстановлением мировой экономики после коронавируса. Таким образом, для Катара энергетический рычаг — это средство, прежде всего, «мягкой силы». Он прекрасно вписывается в свой существующий портфель «мягкой силы» в качестве  позиционирования Катара как регионального арбитра и посредника. Будучи небольшим государством в нестабильной обстановке, Катар пытается создать системы  взаимозависимости, которые в конечном итоге обеспечат ему безопасность. Таким образом, в отличие от России, он не заинтересован в односторонней эксплуатации зависимостей в политике жесткой силы. От себя рискнем отметить, что инструменты жесткой силы просто не сработали, если иметь в виду провал проекта «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России).  Катар не политизирует свои поставки энергоносителей. Во время блокады, введенной против Дохи Саудовской Аравией, ОАЭ и другими соседями в период с 2017 по 2021 год, Катар оставался приверженным поддержанию в рабочем состоянии трубопровода Dolphin, обеспечивая Абу-Даби и Дубай жизненно важными поставками газа (но в данном случае упускается, что остановка этого трубопровода означал мощный удар по казне Катара – авт.). Сейчас, когда Европа находится в разгаре энергетического кризиса, в результате которого цены на газ выросли в пять раз из года в год, европейским партнерам пришло время расширить инфраструктуру СПГ на континенте в качестве первого шага к смягчению зависимости от трубопроводов. В то время как Катар в принципе может быть рад поддержать своих западных партнеров в случае войны в Украине, европейские партнеры должны воспользоваться возможностями, предоставляемыми государством Персидского залива, для диверсификации энергетической стратегии континента.