Несмотря на отношения стратегического партнерства и давние дружественные связи с КСА, Пакистан тщательно хранил нейтралитет в саудовско-иранском конфликте. Однако события последних месяцев позволяют предполагать, что эта ситуация может измениться.
Саудовская Аравия традиционно была стратегическим партнером и союзником Пакистана. Уже во времена правления короля Фейсала (1964-1975 гг.) КСА оказывала Пакистану значительную экономическую помощь. В качестве благодарности один из пакистанских городов был переименован в Фейсалабад. В 1980-е гг. Эр-Рияд стал основным спонсором антисоветского джихада в Афганистане и существенно укрепил связи с режимом Зия уль-Хака. Помимо экономического началось военное и военно-техническое сотрудничество между двумя государствами. Одновременно с помощью саудовских проповедников на территории Пакистана возникла сеть медресе салафитской направленности, что позже стало для этой страны источником значительных проблем в сфере безопасности.
Отношения «вечной дружбы» стали меняться после прихода к руководству КСА наследного принца Мухаммеда бен Сальмана и победы на выборах в Пакистане премьер-министра Имрана Хана. Экономическая помощь КСА и саудовские инвестиции стали постепенно, но неуклонно сокращаться. В отношениях между государствами возникли и политические проблемы. В Эр-Рияде были возмущены участием премьер-министра Пакистана в саммите мусульманских государств в Куала-Лумпуре в декабре 2019 года, инициированном Катаром, Турцией и Ираном. Король Саудовской Аравии не был приглашен на этот форум, и саудиты расценили его как попытку создания международной исламской организации, альтернативной ОИС, в обход Саудовской Аравии. 5 января 2022 года правительство КСА приняло решение отменить инвестиционный проект, предусматривавший капиталовложения в объеме 10 млрд долларов в нефтеперерабатывающий и нефтехимический комплекс в Гвадаре. Договоренность о саудовских инвестициях в этот объект была достигнута в октябре 2019 года во время визита Имран Хана в Эр-Рияд. Официальным основанием для саудовского отказа послужили мировая экономическая рецессия и низкий коммерческий потенциал этого проекта. Однако отказ совпал с анонсированием инвестиций компании Saudi Aramco в энергетический и нефтехимический комплекс Индии в объеме 100 миллиардов долларов. Такая поддержка извечного врага была расценена пакистанской элитой как удар в спину. Возможные саудовские капиталовложения в Гвадар расценивались пакистанцами как существенная поддержка проекта Китайско-пакистанского экономического коридора, куда китайцы уже вложили или намереваются вложить 60 миллиардов долларов.
В октябре 2021 года пакистанское правительство обратилось к КСА за срочным «спасательным» кредитом в объеме 4,2 млрд долларов. Кредит включает в себя размещение 3,2 млрд долларов на депозитах в ЦБ Пакистана и предоставление нефти на 1,2 млрд долларов. Кредит в размере 3 млрд долларов был предоставлен, но на гораздо более жестких условиях, чем предыдущий кредит 2018 года. Он был предоставлен под 7% годовых (кредит 2018 года – 3,2%). Одновременно кредитное соглашение предусматривает возможность КСА его реструктуризации (более ранней выплаты) в течение 72 часов после уведомления и срочной выплаты кредита в случае суверенного дефолта. Наряду с экономическими обострились и политические противоречия между двумя государствами. В Исламабаде крайне негативно восприняли то, что в 2019 году КСА не поддержала Пакистан в вопросе о Кашмире, где индийские власти отменили автономию мусульманского штата, и продолжает углублять сотрудничество с Индией.
Некоторые пакистанские эксперты делали из этого вывод о том, что Эр-Рияд все больше теряет интерес к старому союзнику и предпочитает развитие выгодного экономического сотрудничества с Индией. Профессор университета Каид-э-Аззам Превез Худбай отмечает в этой связи: «Пакистан хотел бы вернуть старую Саудовскую Аравию с ее старой идеологией и безразмерными чемоданами денег. Однако времена изменились, и Эр-Рияд уже не заинтересован в спонсировании джихада и финансировании медресе и мечетей».
В феврале с.г. в динамике пакистанско-саудовских отношений неожиданно произошли изменения, триггером для которых послужили события в Белуджистане. Последние месяцы были отмечены активизацией белуджских сепаратистов из «Армии освобождения Белуджистана» (АОБ), существенно пополнившей свой арсенал со складов НАТО, брошенных в Афганистане после бегства оттуда американских войск. 2 февраля состоялось нападение боевиков АОБ на гарнизоны Пограничного корпуса армии Пакистана в местечках Панджгур и Нушки в провинции Белуджистан. По информации этой организации, в ходе этой операции погибло около 100 пакистанских военнослужащих. Даже если это количество слишком преувеличено, все равно эта атака стала для пакистанского правительства болезненным ударом. Белуджские сепаратисты выступают против реализации китайских экономический проектов в провинции, утверждая, что они не приносят пользы коренному населению, но лишь обогащают коррумпированную элиту в Исламабаде. В конце января с.г. сепаратисты напали на пост пакистанской армии вблизи Гвадара, убив 10 военнослужащих. Эти атаки почти совпали с визитом в Пекин 5-7 февраля премьер-министра Пакистана Имрана Хана. В ходе переговоров он обсуждал с лидером КНР Си Цзиньпином дальнейшие перспективы Китайско-пакистанского экономического коридора. При этом выяснилось, что силовые структуры Пакистана не могут обеспечить безопасность китайских инвестиций.
Активизация выступлений террористов и сепаратистов в Белуджистане вполне способна привести к значительному ухудшению в иранско-пакистанских отношениях. На протяжении долгих лет официальные лица в Исламабаде говорят о том, что сепаратисты Белуджистана пользуются тыловыми базами в соседнем Иране. С большим недоверием были восприняты в Пакистане и слова заместителя министра иностранных дел ИРИ Хосейна Шейхольэслама о том, что в свете последних событий Гвадар не является безопасным торговым хабом. Он также призвал Китай и Пакистан пользоваться возможностями иранского порта Чабахар.
Февраль продемонстрировал небывалую активность в свете обмена визитами официальных лиц между Пакистаном, Ираном и Саудовской Аравией. 16 февраля в Исламабаде побывал министр внутренних дел ИРИ Ахмад Вахиди. Здесь он провел переговоры с премьер-министром Имраном Ханом, командующим армией генералом Камаром Даведом Баджвой и главой пакистанского МВД Шейхом Рашидом Ахмедом. По мнению пакистанского военного эксперта Умера Карима, перед иранским гостем был поставлен ультиматум: либо Иран перестанет поддерживать белуджей, либо столкнется с ответными мерами Пакистана. 18 февраля министр иностранных дел КСА принц Абдель Азиз бен Сауд бен Наиф побывал в Исламабаде, а пакистанцы направили в Иран руководителя Межведомственной разведки генерал-лейтенанта Надима Анджума, чтобы вновь напомнить об иранских обязательствах. Не исключено, что министр внутренних дел КСА привез в Исламабад список саудовских требований в обмен на обещание экономической и военно-технической помощи.
Вскоре после визита саудовского министра внутренних дел начались двухмесячные совместные саудовско-пакистанские маневры на базе Первого механизированного корпуса пакистанской армии в Мултане. Однако главным пожеланием саудовской стороны, по мнению пакистанских аналитиков, является воспрепятствование Пакистаном набора шиитских добровольцев для боевых действий в иранских прокси-группах на Ближнем Востоке. В Сирии на стороне правительства Асада сражались дивизия «Фатимийюн» из афганских шиитов-хазарейцев и дивизия «Зейнабийюн» из пакистанских шиитов. В настоящее время в КСА и ОАЭ существуют серьезные опасения, что эти вооруженные формирования могут быть переброшены иранцами в Йемен для войны на стороне хоуситов. Саудиты убеждают пакистанскую Межведомственную разведку принять меры, чтобы прекратить набор пакистанских и афганских добровольцев в эти соединения. Одновременно в Эр-Рияде настаивают на том, чтобы пакистанские военные принимали активное участие в обеспечении безопасности королевства. В 2015 году Исламабад отказался участвовать в военно операции в Йемене. Однако на территории КСА находятся пакистанские военные инструкторы, специалисты ПВО и саперы. Возможно, в Эр-Рияде планируют более активное использование пакистанских военных специалистов в войне в Йемене. Таким образом, атаки белуджских сепаратистов, базирующихся в ИРИ, вкупе с политическим и экономическим давлением могут изменить позицию Исламабада в суннитско-шиитском конфликте и вновь сблизить его с саудовским союзником.