24 февраля с.г. Российская Федерация начала специальную военную операцию, которая была обозначена, изначально, как операция по защите признанных Россией ДНР и ЛНР. Однако, как можно заметить, границы операции значительно расширились и уже можно говорить об «операции» практически на всей территории Украины. Сменив в заголовке слово «Донбасс» на слово «Украина», продолжаем ранее начатый цикл публикаций, посвященный текущей реакции в Турции на российскую специальную операцию. Имея в виду геополитическую важность Турции для России, как «южного окна» в мир.
Часть 21 цикла статей доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=84564 [1].
Напомним, что в предыдущей части нашей публикации мы рассмотрели ключевые, на наш взгляд заявления президента Р.Т.Эрдогана, касательно «четырех пунктов», по которым, по его словам, между Россией и Украиной «достигнут консенсус»: невступление Украины в НАТО, принятие русского языка как официального языка на Украине, демилитаризация и коллективная безопасность».
Однако, данные заявления были немедленно опровергнуты украинской стороной и, в частности, министром иностранных дел Украины Д.Кулебой, который заговорил о «сильной переговорной позиции» украинской стороны. На самом деле, тем самым, нанеся ущерб репутации президента Р.Т.Эрдогана как политика и, как минимум, охладив его посреднический пыл, который призван, по большому счету, просто спасти украинскую государственность и сохранить её территориальную целостность. То есть, попытка Турции выступить на украинской стороне в переговорах наткнулась на удар, что характерно, именно с украинской стороны.
Отдельный вопрос – относительно мотивов украинского «отлупа»: то ли украинское руководство совершенно иначе, чем турецкая сторона, оценивает ситуацию, либо впору говорить о неадекватности, причины которой могут быть самими разнообразными, включая давление со стороны Запада или со стороны собственного электората.
Понятно, что тут нельзя не сказать и того, что Россия также прокомментировала заявления турецкого лидера.
Цитируем:
«Глава российской делегации на переговорах Владимир Мединский заявил, что России недостаточно нейтрального статуса Украины.
По его словам, Москва настаивает на «комплексном договоре», который учел бы российские требования, предъявленные в начале вторжения (о так называемой «денацификации», «демилитаризации», признании статуса аннексированного Крыма и оккупированных территорий Донбасса). Без этого, отметил Мединский, «заключение договора маловероятно». Кроме того, он обвинил Украину в затягивании переговоров».
Здесь ситуация несколько другая, чем в случае Украины: Россия не опровергла слова турецкого лидера, а лишь внесла ясность, сказав, что её интересует «пакетное решение» конфликта, а не отдельные пункты повестки дня.
Так что, полагаем, что и у Турции складывается весьма определенное мнение о договороспособности киевской власти, у которой «семь пятниц на неделе» и которая меняет свои заявления и переговорные позиции «как перчатки».
А при наличии подобного мнения, турецкая сторона может пересмотреть свой взгляд на Киев, как на важного партнёра, и, решив, что с ними иметь дело нельзя, заняться решением куда как более актуального для себя пакета вопросов.
Речь идет о том, чтобы защитить те инвестиции, которые были сделаны в страну за последние годы. Простой вопрос – по тем программам приватизации, где принимали участие турецкие компании и получили те или иные объекты в свое управление, за ними должны эти объекты быть сохранены.
Вторая важная для Турции тема – это сохранение своего присутствия на рынке строительных подрядов. Это касается как текущих сделок, где турецкие строители уже работают (но прервались по причине военных действий – И.С.), так и тех сделок, куда турки ещё только заходят.
Третья важная (по порядку, а не по значимости – И.С.) тема для Турции – это каким образом можно продолжать военно-техническое сотрудничество в условиях разрушения украинского ОПК и демилитаризации? Напомним, что Украина и Турция договорились о расширенном / углубленном (нужное подставить) сотрудничестве в сфере авиации и космоса. В особенности, Турцию интересовал вопрос передачи технологий авиационных двигателей и ракетостроения, которые турецкая сторона планировала использовать как для своих БПЛА «Байрактар», так и в развитие – от ракетостроения до истребителя 5-го поколения, выпуск которого Турция уже анонсировала.
Четвертая тема, это – сохранение торгово-экономических связей с контрагентами на Украине, и, прежде всего, того Соглашения о свободной торговле, которое было подписано двумя странами буквально накануне начала специальной военной операции со стороны России. Это – очень серьезный вопрос, который обеспечивает привилегии турецкому бизнесу в Турции и сохранить которые, разумеется, турецкая сторона рассчитывает.
Не говоря уже о тех сделках купли – продажи товаров и услуг, в широком спектре, которые уже заключены и «повисли» из-за нынешней ситуации. Особенно, турецкую сторону должно интересовать сохранение преемственности в сфере поставки продукции сельского хозяйства и животноводства – читай, продовольственная безопасность Турции.
Ещё про один важный аспект – «поставку» туристов из Украины в Турцию на летний отдых: заметим, что касательно наступающего туристического сезона — 2022, президент Р.Т. Эрдоган выразил уверенность, что у Турции не будет «очень серьезных проблем» с привлечением туристов, «потому что мы (в смысле Турция – И.С.) — надежная страна». При этом президент Р.Т.Эрдоган заявил, что Турция и Россия могут реализовать решение, которое «позволит выплачивать доходы от туризма в местной валюте». Иными словами, речь идет о «дедолларизации» турецкого туризма.
Очень возможно, что Турции и России удастся найти формулу, в том числе, логистическую (связанную с работой отечественных авиаперевозчиков за рубежом при том, что над арендованным парком российских самолетов навис риск конфискации, не говоря уже о возможности страхования перелетов – И.С.), при которой россияне массово отправятся на турецкие курорты. Очень даже возможно (а, скорее уж, жизненно необходимо для турецкой экономики – И.С.), что для этого найдется и финансовая формула, которая сделает возможным проведение экономичного отдыха для россиян в условиях непонятного рублевого курса и ограниченной конвертируемости российской валюты.
Однако, чего, с почти что 100%-й вероятностью нет в 2022 году – это массового туристического потока из Украины в Турцию. Даже нет необходимости объяснять причины этого: просто фиксируем факт, что у Турции «выбывает» одна из самых массовых групп посетителей, чья численность ежегодно может быть оценена в поток свыше 2 млн человек.
Заметим, что с учетом географической близости и беспаспортного проезда, Турция рассчитывала привлечь даже больше туристов из Украины в ближайшие годы. А сейчас впору говорить о том, что потеряно около 2 млн туристов или же сумма не менее 2 млрд долларов.
А если уж и по России не удастся найти какую-то взаимоприемлемую формулу, то 2022-й год станет годом разорения турецкой туристической индустрии, после той черной полосы, в которой находится индустрия с 2015 года («самолетный кризис» между Россией и Турцией, попытка военного переворота и чрезвычайное положение на территории страны, два года коронавирусной пандемии и, наконец, война на Украине – И.С.). И это может запустить эффект домино в турецкой экономике, который запустит процесс и на другие отрасли. Просто потому, что вокруг туристической отрасли группируется и множество других, вспомогательных отраслей.
И, наконец, пятая тема, которая интересует Турцию на Украине – это «длинная турецкая инвестиция» в свою мягкую силу на территории страны. Это касается работы турецких агентств мягкой силы, образовательных программ и прочего.
Снова перечислим турецкие интересы на Украине, согласно приведенному выше списку: приватизация, строительно-подрядные работы, военно-техническое сотрудничество, торгово-экономические связи и туризм, и, наконец, гуманитарное сотрудничество и мягкая сила Турции на Украине.
Итак, что из этого реально сохранить для Турции в условиях, когда, в том или ином виде, Украина попадает под российское влияние?
По крайней мере, на первый взгляд, вряд ли, Россия будет осуществлять пересмотр программ приватизации по тем активам, которые попали под турецкое управление. Касательно турецкого строительно-подрядного сектора, то он может не только сохранить свои позиции на Украине, но и укрепить свои позиции за счет тех работ, которые будут выполняться по реконструкции разрушенной инфраструктуры. Хотя, разумеется, ключевой вопрос заключается лишь в том, кто оплатит весь этот колоссальный ущерб, нанесенный войной? Если не будет придумано каких-то альтернативных моделей, то все должна будет оплатить Россия.
Пятый аспект, касающийся гуманитарного сотрудничества, также не вызывает больших вопросов с поправкой на то, что пристальное внимание со стороны России может уделяться программам обучения студентов в духе, который бы не носил антироссийского характера. Разумеется, никакого Конгресса крымских татар и прочих диссидентствующих платформ Россия на Украине не допустит.
Что же до военно-технического сотрудничества, то получить непосредственно с территории Украины нужные себе технологии Турции уже не получится.
Речь может идти о том, что будет расширенное военно-техническое сотрудничество между Россией и Турцией, о заинтересованности в котором российские официальные лица неоднократно заявляли. Хотя, понятно, что объем передачи Турции технологий может, при этом, скорректироваться. Россия, очевидно, этот процесс будет больше дозировать, чем украинская сторона.
Другим сдерживающим фактором будет давление на Турцию со стороны НАТО: то, что было приемлемо для Турции получить со стороны Украины, недопустимым получать со стороны России. На чем, собственно, Турция и заработала свои санкции за покупку у России систем С-400.
Совершенно отдельная тема – это Соглашение о свободной торговле между Турцией и Украиной, чья судьба будет под большим вопросом, вместе с проездом по внутренним документам. Это уже будет определяться стратегическим видением России будущего этих территорий.
Но все эти рассуждения о том, как Турции сохранить свои активы и защитить свои интересы на Украине в условиях, когда там «власть меняется» на российскую, актуальны, если там, действительно меняется власть. Что, если судить по турецким средствам массовой информации, для турок может быть и далеко не очевидным.
Понятно, что в российских СМИ преобладает та точка зрения, что российская «специальная операция» идет строго в соответствии с заявленными целями, задачами и по плану.
Ну, а то, что продвижение – крайне медленное объясняется тем, что Россия ведет войну (или спецоперацию, как угодно – И.С.) «нового типа», которая подразумевает повышенную чувствительность к мирному населению и к собственным потерям. Про изначальные попытки отпускать военнослужащих ВСУ под подписки о том, что они «больше никогда» (не будут воевать против России) сейчас как-то позабыли. А, если и эти попытки вспоминаются, то провал этой практики объясняется тем, что «Запад промыл мозги Украине» настолько, что те позабыли, кто им — «братски народ». Кроме того, бытует и такая версия, что Украину с западной стороны подталкивают к длинной партизанской войне с Россией на истощение сил в попытке устроить второй Афганистан, который, по аналогии с СССР, приведет к распаду уже Российской Федерации.
Но, повторимся, в отечественных СМИ преобладает сдержанный оптимизм, выражающий намерение России идти до конца. Впрочем, тут же возникает вопрос относительно того, что следует считать «концом». Конкретные цели и задачи операции, вплоть до настоящего момента, официально не заявлены. Что, ну чисто теоретически, позволяет чуть ли не в любой момент сказать, что они достигнуты, и с развернутыми знаменами объявить конец операции.
Переходя к турецким СМИ, заметим, что такая неопределенность не могла укрыться и от их внимания, порождая не меньшее число спекуляций на тему того, чего именно Россия пытается добиться своими действиями на Украине.
При этом, как мы уже писали в наших предыдущих обзорах, турецкие СМИ, просто по определению, не являются «благосклонными» в том, что касается оценки успехов российской операции на Украине. Все же, они склонны разделять ту точку зрения, что «российский наскок» на Украину захлебнулся, «Путин зажат в угол» и он же сейчас активно ищет пути, как ему «сохранить лицо» в условиях уже неминуемого военного поражения, помноженного на то, что Россия стала «экономическим изгоем».
Понятно, что для того, чтобы демонстрировать свою сильную позицию России были крайне важны быстрые темпы продвижения на Украине. Совершенно неважно для той же турецкой публики почему этого не происходит, если смотреть на российские аргументы. Поскольку выглядит все так, что Россия застопорилась, значит ей, попросту, не хватает сил. А оттого, по истечению 1-го месяца «специальной операции», и пестрят заголовками турецкие газеты на тему того, что Россия «поумерила свои амбиции» в конфликте.
Ведущее англоязычное издание Турции, газета Daily Sabah публикует статью информационного агентства Франции AFP под заголовком «Россия сигнализирует о менее амбициозных целях в войне с Украиной».
Цитируем турецкое издание:
«Россия дала понять, что может отказаться от своих военных целей, сосредоточившись на восточной Украине, после того, как не смогла сломить сопротивление нации за месяц боевых действий и нападений на мирных жителей.
Возможный сдвиг произошел в преддверии запланированной встречи президента США Джо Байдена с украинскими беженцами в Польше и переговоров со своим польским коллегой Анджеем Дудой в Варшаве, прежде чем он выступит с речью о «жестокой войне», заявил Белый дом.
Президент России Владимир Путин отдал приказ о февральском вторжении, чтобы уничтожить украинскую армию и свергнуть прозападного президента Владимира Зеленского, поставив страну под власть России.
Но Сергей Рудской, высокопоставленный генерал, предположил, что «основная цель» значительно сократилась, так как контроль над Донбассом, восточным регионом, уже частично удерживается российскими марионетками.
Его неожиданное заявление прозвучало, когда западное официальное лицо сообщило, что седьмой российский генерал, генерал-лейтенант Яков Резанцев, погиб на Украине и что полковник был «умышленно» убит своими деморализованными людьми.
Усложняя задачи Москвы, войска вторжения столкнулись с контрнаступлением в Херсоне, единственном крупном украинском городе, находившемся под контролем России.
Посетив Жешув, расположенный примерно в 80 километрах (50 милях) от Украины, Байден похвалил «невероятное» сопротивление Украины, сравнив конфликт с более крупной версией подавления протестов коммунистическим Китаем в 1989 году на площади Тяньаньмэнь.
Байден сказал солдатам 82-й воздушно-десантной дивизии, что борьба в Восточной Европе представляет собой исторический «переломный момент».
«Победят ли демократии… или победят автократии? И это действительно то, что поставлено на карту», — сказал Байден».