Одной из стран, имеющих серьезное влияние на повстанцев Африки, действия которых негативно отражаются на деятельности работающих здесь западных компаний, является Катар. Наглядным тому примером служит «арбитраж» Дохи по ведению мирного диалога в Чаде.
Напомним, что уже не первый год Доха пытается быть арбитром между действующими в этой стране повстанческими группировками и ее нынешними властями и, несмотря на былые неудачи, когда Нджамена даже разрывала с ней отношения, теперь ей это, похоже, удается.
Так, 27 марта в Дохе собрались три крупнейшие оппозиционные чадские группы в рамках «предварительного диалога» и в ходе данной встречи передали Катару, выполняющему роль посредника между ними и властями Чада, свои условия участия в национальном диалоге, запланированном на май на территории последнего.
Причем на текущей неделе представитель Катара должен передать предложенные ими условия действующему правительству Чада, после чего намечается «провести встречи между представителями властей и «военно-политическими группами, чтобы найти компромисс и добиться прекращения огня.
Эта посредническая миссия близка к успеху, поскольку представители повстанцев не имеют принципиальных расхождений с чадскими властями. Так, по данным Абдаллы Шиди Джоркодея, члена руководства «Фронта нации за демократию и справедливость» (FNDJT), одного из крупнейших оппозиционных движений страны, обе стороны близки к заключению соглашения. По его словам, для его официального признания остается провести «переговоры между военными и политиками, чтобы узнать, будут ли внесены какие-либо поправки и добавления».
По его словам, между повстанцами и властями есть предварительная договоренность о принятии «этапа РДР» (разоружение, демобилизация, реинтеграция). Единственным серьезным «пожеланием» первых является предложение внести в этот проект «развитие», предполагающее рассмотрения будущего страны после достижения национального примирения.
Он подчеркнул, что «гарантом соблюдения соглашений, которые будут подписаны в Катаре, также будут власти последнего, поскольку соответствующие переговоры начались в Дохе, и будут продолжаться даже после завершения национального диалога», что, как ожидается, произойдет 10 мая текущего года с официальным подписанием соглашения, если его не сорвут другие игроки. Как ожидается, ключевым моментом этого станут договоренности о подготовке «свободных и демократических выборов»
И все это не только и не столько демонстрирует степень влияния Катара в Чаде, сколько по региону Сахель и даже Африке в целом, рассматриваемой пространством для дальнейшего укрепления его влияния в мире.
Причем Доху на африканском континенте интересуют не только сугубо сырьевые проекты. Также она вкладывается в промышленное (в частности, в сфере черной металлургии) и строительное производство. А в последние годы она активно вкладывается и в сельскохозяйственные проекты, рассматривая Африку одним из немногих мест на планете, способных серьезно повлиять на мировую продовольственную безопасность и стоимость продуктов.
Впрочем, извлечение материальной прибыли – лишь одна из составляющих целей Катара в Африке. Другая немаловажная часть, во многом вызвавшая рост его активности там – стремление противодействовать своим конкурентам, причем не только из числа своих соседей по Персидскому заливу, но и представителей Запада.
В этой связи среди главнейших задач Дохи представляется «перехват» проектов конкурентов (или их торпедирование, как это наблюдается в случае с попытками Запада и Китая разрабатывать природный газ и экспортировать его в виде СПГ на свои рынки из Мозамбика).
В последнем случае это было принципиально – ведь в результате полноценного запуска этого проекта, намеченного на 2024 год, эти конкуренты могли серьезно «подвинуть» его на рынке сжиженного газа, не только уменьшив его доходы, но и влияние в мире.
Инструментом для срыва их планов служат местные повстанческие группировки, которые обычно даже не создаются «с нуля». Обычно большинство из них уже существовали ранее и далеко не все из них имели в своем составе «природных мусульман». Главной отличительной особенностью таких радикалов служит недовольство их членов «ограблением богатств Африки и ее жителей, осуществляемого иностранными компаниями при помощи их местных лакеев». И этими настроениями пользуется в том числе Катар.
Следует однако заметить, что последний не ограничивает свои контакты на африканском континенте лишь радикальными маргиналами (которые, как показывает практика того же Чада, вполне могут войти в состав его будущей власти). Его власти открыто взаимодействуют и с существующими правительствами.
Например, только в ходе декабрьского вояжа 2017 года по странам Сахеля и Западной Африки катарский эмир Тамим бен Хамад Аль Тани посетил шесть стран Западной Африки (Сенегал, Мали, Буркина-Фасо, Гвинея, Кот-д’Ивуар, Гана) попытался прочно пристегнуть их к себе. Причем не только в экономической, но и образовательной, спортивной и культурной областях. На эти нужды были выделены под их «развитие» сотни миллионов долларов. Подобная стратегия позволила во многом привязать эти государства к Дохе.
Несмотря на это, последние пять лет успехи Катара в закреплении за собой Африки были относительными, поскольку просаудовский блок, с которым он соперничал, периодически «перекупал» политический курс интересующих его стран.
Впрочем, как показала практика с тем же Нигером, четыре года назад под нажимом Эр-Рияда даже разорвавшим с Дохой отношения, подобные действия чреваты серьезным ответом. Почти одновременно эта страна оказалась дестабилизирована массовыми вылазками джихадистов, что одновременно создало здесь перспективные проблемы французской добычи урана, имеющем огромное значение для атомной отрасли Парижа.
Впрочем, действия Катара в Африке зачастую являются комбинированными с активностью Турции, его важной союзницы, пытающейся расширить свою сферу влияния в Африке путем наступления на интересы ее прежних колониальных хозяев.
Это наглядно проявилось в последние годы на примере их конкуренции с представителями просаудовского блока за влияние на территории бывшей Сомали, где они «арендовали» морские порты и военные базы.
Между тем, для Турции страны африканского континента имеют даже большую значимость в плане продвижения своих товаров и получения дешевого перспективного рынка труда, чем для Катара, не говоря уже про сырьевую составляющую.
И во многом благодаря поддержке Анкары Доха успешно «контратаковал» позиции просаудовского «блока» на континенте – вспомним, сколько шума в последние годы наделали новости о выделении ей Суданом территории на острове Суакин у его побережья в Красном море под строительство порта (сумма инвестиций составила 4 миллиардов долларов). А позже появилась информация о получении там Турцией концессии на 99 лет на создание военно-морской базы, что так сильно возмутило просаудовскую «коалицию», включая Египет. Ее представители усмотрели в этом угрозу транзита их перевозкам нефти в страны Евросоюза и попытку «забрать» себе крупный рынок в Восточной Африке, на освоение которого особенно претендовали ОАЭ, «выкупившие» ранее порт Бербера в Сомалиленде (строительство и управление которым было поручено оператору аэропорта Emiraits DP World), «прикрываемый» военной же базой ОАЭ.
Причем для ведения борьбы против растущего здесь влияния Эмиратов Катар и Турция использовали власти Сомали и сомалийские радикальные группировки.
Их коллег они использовали и в Сахеле. В результате Саудовская Аравия и ОАЭ объявили о финансовой поддержке борьбы против джихадистов в размере 1.8 млрд долларов на 2017 — 2021 годы. Однако как мы видим, это не помогло стабилизации стран региона.
Между тем, в условиях наблюдаемого обострения между Россией и Западом действия Турции и Катара могут сыграть ей на руку, что, в свою очередь, может способствовать реализации и их замыслов на африканском континенте.
Причем Доха явно не против устранить «ненужные» по ее мнению трения с Москвой по некоторым странам вроде Мозамбика. В этой стране отметилась российская ЧВК «Вагнер», бойцы которой в том числе там боролись и против ее «прокси-сил», срывавших газовые замыслы в том числе и российских конкурентов.
Аналогичным образом можно усматривать некоторые причины активности находящихся под неофициальным «патронажем» Дохи и Анкары повстанцев, действующих в других странах Африки, включая ДРК и Нигерию.
Во всяком случае, как отмечают алжирские источники, несмотря на непростые отношения в прошлом, настоящее дает серьезный шанс всем этим сторонам прекратить вражду и хотя бы временно скооперироваться против общего противника в лице Запада.