- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Влияние итогов Мадридского саммита НАТО на безопасность на южных границах альянса

30 июня в испанской столице завершился саммит Североатлантического альянса. В силу того, что Мадрид был принимающей стороной, а также по причине повышенного внимания к Турции одной из центральных тем встречи были избраны «вызовы с юга». Эта проблематика нашла отражение в одобренных трех ключевых направлениях предстоящей работы, а именно  подтверждении приверженности борьбе с террором и комплексном подходе к обеспечению обороны и безопасности, поиске путей выхода из продовольственного кризиса и сдерживании усиления влияния России и Китая в южном соседстве, а также пакетах дополнительной помощи для Мавритании и Туниса.

Любопытно, но в отличие от пресс-релизов, в итоговых документах Мадридского саммита, как кажется, тема получила существенно меньшее отражение. В частности, в утвержденной новой Стратегической концепции НАТО Ближнему Востоку, Северной Африке и Сахелю был отведен лишь один пункт, декларирующий взаимосвязанность угроз, с которыми сталкиваются расположенные там государства. В тексте говорится: «Южные соседи НАТО…сталкиваются с взаимосвязанными демографическими, экономическими политическими и вызовами в сфере безопасности. Они усугубляются воздействием изменения климата, хрупкостью институтов, чрезвычайной ситуацией в области здравоохранения и отсутствием продовольственной безопасности. Эта ситуация создает благоприятную почву для распространения негосударственных вооруженных групп, в том числе террористических организаций. Это также делает возможными дестабилизацию и вмешательство со стороны стратегических противников». В декларации встречи, «партнеры с Юга» получили заверение в «расширении поддержки и наращивании потенциала», при этом, однако, в самостоятельный раздел регион выделен не был, оказавшись в пункте 17 вместе с Боснией и Герцеговиной, Молдовой и Грузией.

Как кажется, существенно более значимые акценты, действительно способные воздействовать на ситуацию с безопасностью как внутри НАТО, так и снаружи, оказались между строк. Здесь, прежде всего, обращает на себя внимание пункт 20 Стратегической концепции, помещенный в блок «Основные задачи. Сдерживание и защита». В нем Альянс декларирует гарантии «территориальной целостности союзников». Данный факт, с точки зрения обозревателей из Германии может подразумевать под собой Сеуту и Мелилью – два испанских города, расположенных в Африке рядом с Марокко. Кроме того, есть версия, что новая формулировка имеет прямое отношения к Турции и ее конфликту курдами в их борьбе за автономию.

Потенциальные угрозы безопасности в связи с итогами Мадридского саммита способны возникнуть на греческом и кипрском направлениях. Прежде всего, сам ход встречи в испанской столице свидетельствовал о растущем влиянии Анкары в Альянсе и в международных делах в целом, что способно стать существенным препятствием для разрешения кипрского конфликта. Помимо этого турецкая сторона получает шанс существенно повысить свою обороноспособность. Так, президент США Дж.Байден выразил поддержку плану модернизации парка турецких истребителей F-16, но, опасаясь критики, подчеркнул, что это является не обменной сделкой, связанной с разблокировкой вступления в организацию Финляндии и Швеции, а помощью партнеру на НАТО. В дополнение к этому Хельсинки и Стокгольм должны снять эмбарго на поставки Турции вооружений. Вооружение Анкары, в свою очередь, обостряет еще и ее противоречия с Афинами из-за островов в Эгейском море.

Таким образом, пожалуй, главное значение, которое Мадридский саммит имеет в контексте безопасности на южных границах Альянса, состоит в воздействии его итогов на конфигурацию союзов в регионе. Во-первых, наблюдается дальнейшая поляризация между Турцией с одной стороны и Грецией с Кипром с другой. Эта ситуация не может не наложить отпечаток на действия Иерусалима, чья заинтересованность в дальнейшей нормализации с Анкарой получила дополнительный стимул в виде наращивания контактов в рамках НАТО.

Еще одна весьма важная линия разлома, обнаруживающаяся после саммита, состоит в появляющемся дублировании проектов сотрудничества ЕС и НАТО, которые потенциально могут противоречить друг другу. Так, помимо Турции Североатлантический альянс уделяет внимание двум странам Средиземноморского диалога – Мавритании и Тунису, также относительно высокий уровень координации характерен для Иордании. При этом, к примеру, от терроризма в Израиле и всплесков ближневосточного конфликта НАТО наоборот хотело бы дистанцироваться. Параллельно в израильском экспертном сообществе стала рассматриваться идея подключения к инициативе президента Франции о создании Европейского политического сообщества, которое прежде всего должно объединить кандидатов на вступление в ЕС, а также, возможно, средиземноморские страны, включенные в Европейскую политику соседства. Это расширило бы имеющиеся сферы взаимодействия с Евросоюзом, но, не исключено, потребовало бы как раз сдержанности Иерусалима в отношениях с Анкарой в пользу углубления связей с Афинами и Никосией.

Наконец, итоги саммита создали существенную внутреннюю угрозу внутри альянса и его участников. В последнем случае речь идет о волне критики в адрес государств и правительств со стороны оппозиции и правозащитных НКО, обвиняющих их в отступлении от принципов защиты прав человека в пользу поддержки выгодно в текущих условиях сближения с режимом Р.Т.Эрдогана. В том, что касается самой архитектуры НАТО, угроза состоит также в Турции, стремящейся достигать интересов посредством торга и блокирования консенсуса.