- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Россия и кризис в Сирии в канун перемен на Ближнем Востоке

Первый месяц лета 2022 года обозначил ряд признаков грядущих перемен на Ближнем Востоке, пик которых ежегодно в последние десятилетия приходится на август месяц. Речь идет, прежде всего, о крупной военной операции Турции на севере Сирии. Стоит полагать, что данный вопрос пока не вошел в активную фазу и находится на рассмотрении ведущих региональных и международных игроков на Ближнем и Среднем Востоке и в Сирии, в частности. Россия, США, Израиль, Иран тщательно взвешивают возможные результаты турецкой военной кампании с точки зрения своих интересов в САР, изменений регионального баланса сил, геополитических последствий. В самой Сирии отмечается некоторая дестабилизация ситуации в провинциях Дейр-эз-Зор, Ракка, в приграничных с Иорданией пустынных районах. Это связано в первую очередь с активизацией там деятельности «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ). В 20-х числах июня 2022 года на интернет-ресурсах, близких к ИГ, появилась информация об успешных атаках организации на подразделения Сирийской Арабской Армии (САА), 5-ого корпуса, бригад «Ан-Нимр», Сил демократической Сирии (СДС). По тем же данным, джихадисты использовали ракетное вооружение. Боевики ИГ устраивают засады на официальных гражданских представителей сирийского режима. В ходе недавней операции ИГ в провинции Ракка было убито более 10 гражданских лиц. Несмотря на серьезные потери, ИГ сумело сохранить часть позиций, демонстрирует способность к выживанию и восстановлению сил. ИГ использует тактику мобильных групп и действует в основном в горных и пустынных районах страны, не представляя серьезной угрозы правящему в САР режиму. Тем не менее, сам факт деятельности этой террористической организации, показывает, что силам международной коалиции не удалось окончательно покончить с ИГ. Учитывая прежний опыт деятельности ИГ в Сирии и Ираке, сохраняется эвентуальная угроза попыток ИГ восстановить свои утраченные позиции, в случае развития неблагоприятных тенденций в стране. Как показывает практика борьбы с ИГ, никто до конца не знает потенциал этой организации, истинные источники ее подпитки и мотивы ее спонсоров. Нельзя также не отметить беспрецедентную военную и политическую активность Тегерана и его шиитских милиций в регионе. А также усиление их военного присутствия в ряде ключевых стран Арабского Востока. Эскалация ситуации в Ливане меняет поведенческий стереотип «Хизбаллы». Организация действует жестче и откровеннее. Ее активность не ограничивается только Левантом, а распространяется также на ряд государств Западной Азии, Африки и Латинской Америки. В недавнем выступлении лидер организации Хасан Насралла обрушился с резкой критикой на Израиль, Грецию, ряд других стран. Любопытно, что генеральный секретарь организации, пожалуй, впервые за несколько последних лет публично признал факт существования самостоятельного и суверенного Государства Израиль. Возможно столь неожиданное «откровение» основного союзника Ирана в Леванте, стало отражением сильного раздражения со стороны руководства «Хизбаллы» и Тегерана заметным ростом авиационных ударов Израиля по военным объектам  САА и Ирана в Сирии. Бомбардировка израильской авиацией Дамасского аэропорта основательно повредила его инфраструктуру и на несколько дней вывела из строя основную транспортную артерию Ирана, которую он использовал для своих нужд в САР и снабжения оружием и боеприпасами ливанской «Хизбаллы». Накал борьбы между Иерусалиом, с одной стороны, Дамаском и Тегераном, с другой стал явным сигналом для «Хизбаллы». При этом, как считают, в Дамаске и Тегеране, интенсификация израильских бомбардировок сирийской территории происходит в отсутствии ясной позиции Москвы —  их главного союзника на поле сирийского конфликта. Такое «равнодушное» отношение России к воздушным атакам Израиля против САР и Ирана настораживает руководство этих стран. Нейтральная позиция России в этом и других вопросах сирийского кризиса, сеет в определенных кругах военной и политической элиты Ирана и Сирии сомнения в том, что им вряд ли удастся воспользоваться военной операцией Москвы на Украине к собственной выгоде на Ближнем Востоке, и в Сирии, в частности. В Тегеране считают, что ИРИ таким образом, «тактично» указывают на неизбежность вывода войск с юга Сирии, во исполнение трехсторонних соглашений 2018 года, инициированных Дамаском и согласованных с Москвой. Указанные опасения усиливаются в результате  занятой Западом на  переговорах в Вене позицией, которая, как бы перекликается с российским отношением к израильско-иранскому конфликту в Сирии. Звучит парадоксально с учетом характера складывающихся сегодня взаимоотношений России и коллективного Запада из-за событий на Украине. В действительности, недавно США, Германия, Франция и Великобритания предложили новый проект резолюции МАГАТЭ на переговорах с ИРИ по ядерной проблеме. В тексте документа явно показано нежелание ведущих стран Запада, закрывать глаза на нарушения ИРИ положений договора 2015 года по целому комплексу вопросов связанных с транспортировкой, хранением, обогащением отработанного ядерного топлива.  Напомним, что Россия является одним из активных и заинтересованных участников переговорного процесса. Москва отвечает за вопросы безопасности связанные с использованием Ираном отработанного ядерного топлива. Одновременно, западные переговорщики выдвинули недвусмысленное требование Ирану прекратить деятельность КСИР на Ближнем Востоке. Большинство стран Запада считают КСИР террористической организацией. Запад дал ясно понять, что в противном случае заключение соглашения с ИРИ по ядерной проблеме становится проблематичным. Характерно, что еще несколько лет тому назад западные столицы в отличие от Москвы,  не выражали столь сильной обеспокоенности развитием ситуации в Ираке, Сирии, Ливане, Йемене, связанной с иранской активностью в этих странах. Сегодня их позиция изменилась коренным образом и не в пользу Ирана, а также его союзников в регионе. Таким образом, руководству Тегерана пытаются навязать иную точку зрения на иранскую активность в регионе. Ирану дают ясно понять, что его деятельность в Сирии, ряде других арабских стран, регионе, в целом, не только бесперспективна, но и носит деструктивный характер в отношении основных институтов государства указанных стран. Тем самым, Тегеран осознанно ставиться в точку «NO-U-TURN» на поле ближневосточных ристалищ.   Предсказать вероятную реакцию нынешнего иранского руководства, в котором берут верх националистические настроения, замешанные на идеях имперского возрождения и новой исламской миссии,  не так уж и сложно. Куда мудреней помыслить об эвентуальных последствиях развития указанной ситуации с точки зрения интересов России в Сирии и на Ближнем Востоке, в целом. По нашей оценке, сегодня Россия является единственным крупным международным игроком на Ближнем Востоке, который искренне заинтересован в нерушимости территориальной целостности САР. Москва стремиться поддержать национальный суверенитет Сирии, укрепить сирийскую государственность. Россия на практике добивается ускоренного восстановления страны и ее возврата к мирной жизни через политический диалог. Москва последовательно поддерживает власть нынешнего режима, какого бы конфессионального окраса он не был, и лично президента Башара Асада. Последовательность данного курса Москвы в сирийском вопросе ясно видна из решений последних встреч в Астанинском формате 2021-2022 гг. Судя по недавнему интервью Асада российскому информационному агентству «Русия аль-Яум», сирийский президент хорошо осознает данный факт и не прочь воспользоваться им в собственных интересах. Для Москвы главным является поиск решений, как сохранить российские  интересы на Ближнем Востоке и в Сирии в частности, в условиях вызова грядущих перемен в регионе и мире, в целом. Выполнить поставленную задачу  непросто в силу целого ряда обстоятельств. Складывающаяся сегодня на Ближнем и Среднем Востоке ситуация отличается весьма подвижным характером. Общий алгоритм ее развития с трудом поддается вычислению даже на макроуровне. Во многом это связано с высокой степенью ситуативности и динамичностью, происходящих в регионе процессов, которые формируют ключевые параметры будущих перемен. Сущностный характер вероятных трансформаций носит во многом субъективный и многовекторный характер. Оказавшись в фокусе мирового внимания в результате  «арабской весны» и последующего развития событий, Ближний Восток борется сегодня за сохранение статустности и эндогенности. Решающим фактором, определявшим в последние годы общие контуры развития политической ситуации на Ближнем Востоке, являлось не столько изменение внешнего антуража ближневосточной политики, сколько региональная борьба за капитализацию власти и обеспечение безопасности. В ряде стран региона продолжаются военные действия, возникают новые конфликты, замешанные на старых политических дрожжах, рушатся прежние политические системы и институты государства. Крах светского проекта активизировал попытки заполнения политического и идеологического вакуума идеями воинствующих исламистов и джихадистов. В результате указанных процессов размываются национальные границы, рушатся суверенитеты, видоизменяется парадигма выстраивания новой государственности, общество обрекается на поиск новой самоидентификации. Сегодня большинство арабских стран Ближнего Востока испытывают острый дефицит политической самоидентификации в результате отсутствия сильного арабского лидера, который смог бы сплотить арабские народы на основе общенационального аутентичного проекта развития и принять вызовы нового миропорядка складывающегося на Ближнем Востоке. С другой стороны, выход на политическую арену Ближнего и Среднего Востока  крупных региональных держав в лице Турции, Ирана, Израиля придал иное субстантивное измерение региональным процессам, которые стали постепенно обретать геополитическую и стратегическую глубину и перспективу. Прежние системы сдержек и противовесов, контролируемый сверху градус конфессиональных и этнических разногласий, привычные инструменты и методы работы, ранее созданные альянсы и союзы, подверглись критической ревизии. Они больше не работают в плане достижения ожидаемого результата. Складывающаяся сегодня ситуация диктует необходимость выработки новых подходов к ее оценке и адекватному восприятию быстро меняющихся реалий. Действия основных международных и региональных акторов на Ближнем Востоке, и в Сирии, в частности, могут неоднозначно оцениваться с точки зрения международных и региональных интересов России. Для определения природы эвентуальных изменений политики России на Ближнем Востоке в краткосрочной перспективе, необходимо провести предварительный анализ характера и глубины воздействия указанных процессов на российские позиции в регионе. Промежуточные итоги исследования помогли бы наметить общий вектор действий Москвы  по сохранению и укреплению позиций в регионе и Сирии, в частности. Объявленная в конце мая 2022 года президентом Турции Р.Т.Эрдоганом военная операция на севере Сирии является продолжением прежних усилий Анкары по созданию 30-икилометровой буферной зоны на границе с САР. Решение о проведении операции было принято после активизации в 2022 г. атак на турецкие объекты в северных районах Халеба (Алеппо) и на южных участках турецко-сирийской границы со стороны ряда курдских организаций, прежде всего Рабочей партии Курдистана (РПК) и СДС. С учетом этого, Анкара намерена создать зоны безопасности в  районах Айн эль-Араб, Телль-Рифаат, Айн Исса и Манбидж. Характерно, что принятие Анкарой решения о вводе войск в Сирию мотивировалось целой группой факторов.  При этом геополитические интересы Анкары во многом детерминировали решение о проведении военной операции. Как и другие партнеры Москвы на поле сирийского конфликта, Анкара рассчитывает использовать ситуацию на Украине в собственных интересах. Спекулируя на проблеме членства Швеции и Финляндии в НАТО, Анкара уже смогла восстановить «доверие» США и возобновить процесс принятия Турции в ЕС. Одновременно, Турция не хочет из-за этих вопросов осложнять отношения с Москвой, в которой видит выгодного политического и экономического партнера. Анкара надеется заручиться молчаливым согласием Москвы на проведение военной операции в Сирии, так как рассчитывает использовать авторитет России в САР для  укрепления там своих позиций и большего учета ее интересов. Соображения внутриполитического характера также сыграли определенную роль в принятии Анкарой решения о военной операции в Сирии. Анкара не без оснований надеется на успех военной кампании, что сможет укрепить позиции правящей ПСР и лично Р.Т.Эрдогана в преддверии президентских выборов 2023 года. Что касается непосредственно Сирии, то в этом случае Турция, прежде всего, исходит из соображений безопасности. В ходе предстоящей операции Анкара намерена заручиться международной поддержкой ее плана по возращению нескольких сот тысяч сирийских беженцев в северные районы Сирии. С этой точки зрения Турция делает акцент на освобождение районов Телль-Рифаат, Манбидж, Айн эль-Араб от контроля СДС. Под прикрытием операции по возвращению беженцев Анкара стремится окончательно ликвидировать очаги угроз в пограничной полосе и стабилизировать там ситуацию. Анкара намеревается пресечь сецессионные замыслы сирийских курдов и окончательно нейтрализовать угрозу со стороны РПК на своих южных рубежах. При этом Анкара надеется на понимание со стороны Вашингтона, который, несмотря на ранее данные ей обещания, так и не решил указанные вопросы. По состоянию на июнь 2022 г.  официальная Москва окончательно не определила свое отношение к военной операции Турции на севере САР.  В Дамаске с обеспокоенностью восприняли подобное отношение Москвы к планам Анкары, объяснив его глубокой вовлеченностью России в военную операцию на Украине. На самом деле турецкая кампания на севере САР  вряд ли способная оказать негативное влияние на позиции России  на Ближнем Востоке, в Сирии, в частности и критически изменить природу отношений Москвы с правящим в САР режимом, сирийскими курдами, крупными региональными и международными игроками в регионе. Заявленные Анкарой цели операции, так или иначе, корреспондируются с положениями итогового коммюнике 18 раунда встречи в Астанинском формате, которая проходила в середине июня 2022 г. в Нур-Султане (Казахстан). Наряду со странами-гарантами (Россия, Турция, Иран) в его работе  участвовали делегации режима и оппозиции. Участники форума подтвердили свою приверженность сохранению  территориальной целостности САР, борьбе с терроризмом, процессу возвращения беженцев, пресечению сецессионных устремлений в регионе. Если Анкара сможет выполнить хотя бы часть поставленных задач, то, возможно, это укрепит безопасность на севере САР, умерит сепаратистские настроения части радикальных курдских организаций, обеспечит возращение беженцев на родину. Москва заинтересована в стабилизации ситуации на этой территории, чтобы сохранить свои позиции в стратегически важных северо-восточных районах Сирии. Естественно, турецкая операция вызовет определенное недовольство сирийского режима и части курдского населения.  В тоже время, прошлогодний (2021) опыт взаимодействия Москвы с курдской автономией и сирийским режимом по переустройству курдских районов принес неоднозначные плоды. Россия выступила с инициативой о реформировании системы административного, военного и политического устройства курдских районов на севере и северо-востоке САР. Вооруженные курдские формирования в лице СДС согласились войти в состав 5-корпуса ВС САР. Был определен правовой статус местной администрации.  Местные органы власти продолжили исполнять свои функции в соответствии с действующим законом о местном самоуправлении. Москва обещала курдским партиям упростить процесс их лицензирования, чтобы они могли вести политическую работу. Уже через несколько недель официальный Дамаск отказался практически исполнять согласованные ранее положения российской инициативы. Между правящим режимом и Москвой выявились разногласия в деталях подхода к проблеме политического урегулирования в САР.  Россия выступает за достижение  урегулирования во всех районах и провинциях САР.  Москва допускает известную автономность местных властей в соответствии с действующей в САР законодательной базой. Правящий режим придерживается поэтапного  «умиротворения» отдельных сирийских районов на основе принципов жесткого администрирования и централизма. Москва приложила немалые усилия, чтобы добиться согласованного решения  различных военных и гражданских сил курдской автономии, преодолев острые разногласия между СДС и РПК.  В итоге Москва оказалась в двусмысленной ситуации. Москва могла добиться согласия режима и пойти на компромисс за счет  курдов. Это вызвало бы отрицательную реакции СДС, которые  способны дестабилизировать ситуацию в курдских районах. В этом случае велика вероятность военной операции Турции на севере САР. Чтобы предотвратить подобный сценарий развития событий Москве пришлось бы идти на уступки Анкаре, возможно за счет российских интересов в Сирии и Ираке. Подобные комбинации чреваты непредсказуемыми последствиями. Ситуация в любой момент может выйти из-под контроля Москвы. Курдские политические силы весьма неоднородны и преследует разные цели. Демократическая партия Курдистана (ДПК) добивается создания независимого курдского государства. Подобная установка противоречит принципам Москвы сохранения целостности сирийского государства. Поддерживая организации типа ДПК, Москва рискует серьезно осложнить отношения с Асадом, Турцией, Ираном и Ираком. После начала спецоперации на Украине в Москве, по-видимому, приняли единственно верное решение,- перестать заниматься политической «благотворительностью» и встать над схваткой. Это тем более верно, если Москва рассчитывает в будущем  взять под свой полный контроль указанные районы, с учетом их стратегического значения в военной и энергетической сферах. В свете изложенного, калибровка баланса отношений между Москвой, сирийским режимом и курдами может оказаться полезной с точки зрения сохранения российских интересов в САР до завершения спецоперации на Украине. В международном плане, вступление Швеции и Финляндии в НАТО будет скорее представлять проблему для этих стран с учетом «отсроченной» реакции их населения и проживания в них немалого числа эмигрантов (в том числе курдов) из мусульманских стран. Решение вопроса о  членстве Турции в ЕС может растянуться на годы. Сегодня  Анкара заинтересована в сохранении дружественных отношений с Россией, в которой видит надежного политического союзника и выгодного торгово-экономического партнера. В преддверии президентских выборов 2023 года в Анкаре все чаще вспоминают о том, что именно Москва первой предупредила Р.Т.Эрдогана о готовящемся перевороте летом 2016 года. В рамках продолжающейся спецоперации на Украине, Москва заинтересована в снятии Анкарой ограничений на использование своего воздушного и морского пространства российскими ВВС и ВМС. Неуклонно растущий объем торгово-экономического сотрудничества между Москвой и Анкарой в условиях западных санкций становиться не столько предметом торговых отношений, сколько частью вопроса национальной безопасности России. Укрепление позиций Анкары в САР в контексте идущего с 2021 г. процесса нормализации сирийско-турецких отношений, а также с учетом связей Турции и Израиля, способно сбалансировать в пользу России ее отношения с Дамаском, Тегераном и Иерусалимом, облегчить Москве решение задач по обеспечению ее интересов в условиях политического транзита в САР. Проблема противостояния Ирана и Израиля на Ближнем Востоке бросает серьезный вызов интересам Москвы в регионе. Речь, прежде всего, идет о ударах израильской авиации по военным объектам ССА и Ирана. Этот вопрос имеет свою историю. С момента начала сирийских событий в 2011 году, Израиль нанес по сирийской территории сотни ударов с воздуха и суши. А настоящие Sky Wars в сирийском небе развернулись в начале  2018 г. В них приняли участие  ВВС Израиля, ВВС и ПВО ССА, иранские БПЛА. Еще в ноябре 2017 г. по инициативе КСИР в составе южного фронта ВС САР была создана «Бригада 313». Штаб квартира «Бригады 313» располагалась в 30 км от границы с Иорданией и 45 км от границы с Израилем. Это нарушало ранее достигнутые в Гамбурге соглашения между Москвой и Вашингтоном. Иран продолжил наращивать силы этого подразделения за счет привлечения новых бойцов, в том числе из Ливана, Ирака и Афганистана. Подобная активность Ирана не могла долго оставаться незамеченной в Израиле. В феврале 2018 г. израильские вертолеты перехватили иранский летательный аппарат, вторгшийся на Голанские высоты. Вслед за этим израильская авиация нанесла серию ударов по иранским объектам на сирийской авиабазе «Т4». Один из израильских самолетов был подбит силами 16-ого полка сирийских ПВО, находившегося под контролем Ирана. Вслед за этим израильская авиация нанесла серию ударов по иранским объектам в пригородах Дамаска, Дераа и Кунейтры. Объектом израильского авиаудара стали, прежде всего, подразделения «Бригады 313» дислоцированные в городке Димас и по трассе Дамаск–Бейрут. В результате израильских авиаударов были уничтожены 3 батареи сирийских ПВО и 4 иранских военных объекта. Весной 2018 г. Израиль нанес несколько ударов по территории Сирии в районе Хомса, уничтожив ряд военных сирийских и иранских объектов. В мае 2018 г. Израиль нанес удар по 1-ой бронетанковой дивизии ВС САР в районе Кисва (пригород Дамаска).В результате оказались уничтожены иранские ракетные установки «Фаджр-3». Не случайно в этот же день иранский генерал КСИР Хишам Абдул Расул, разработчик «Фаджр-3», посетил ряд районов в Забадане и Международный Дамасский аэропорт. Иран выпустил 20 ракет по израильским позициям на Голанских высотах. В ответ израильская авиация атаковала иранские цели в районах Дамаска, Кунейтры и Дераа, нанеся более дюжины ударов по военным объектам Ирана и «Хизбаллы». Зимой 2018 г. ирано-израильское противостояние продолжилось. Израиль нанес серию авиаударов по Дамаску и его пригородам, главной целью которых стали склады с оружием и боеприпасами Любопытно, что Израиль не смутило наличие на сирийской территории российского ЗРК «С-400». Спекулятивные рассуждения ряда экспертов муссировали тему о, якобы, достигнутом между  Россией и Израилем соглашении о сокращении иранского военного присутствия в САР. Израильские удары по иранским объектам в Сирии смогли на какое-то время затормозить иранскую экспансию в восточные районы Сирии, где стало заметно усиливаться российское присутствие. Израиль продолжил наносить удары по иранским военным целям и инфраструктуре сирийской армии. В январе 2019 г. израильская авиация нанесла удары по десяти объектам КСИР и сирийской армии в районе Дамаска в ответ на запущенную в сторону Израиля с сирийской территории ракету «земля-земля». Весной 2019 г. израильские налеты на Сирию продолжились. Очередной удар по северным районам Алеппо, причинил ощутимый ущерб иранским складским помещениям и инфраструктурным объектам аэропорта, которым активно пользовалась «Хизбалла». В иранские социальные сети просочилась информация, что данный налет был, якобы, согласован с Турцией, желавшей руками Израиля очистить от шиитских формирований городские поселки Ан-Нубул и Аз-Захръа, чтобы таким образом завершить создание «суннитского» пояса в районе Идлиба. В апреле 2019 г. Израиль нанес удар по городу Хама с целью уничтожить военные объекты КСИР в районе лагеря «Ат-Тал’а». В целом же, израильские удары по иранским объектам в Сирии оказались неспособны серьезно поколебать прочность иранских позиций в САР. После начала российской спецоперации на Украине, подконтрольные Ирану территории имеют тенденцию к росту. Они отмечены разной степенью глубины проникновения в местные сферы безопасности, общественной инфраструктуры, экономики. Российский опыт взаимодействия  с рассмотренными выше конфликтами показал, что Москве приходилось постоянно отходить от генеральной политической линии в разрешении сирийского конфликта, чтобы снизить градус противостояния сторон и обеспечить положительное сальдо в отношениях с ними. На практике усилия Москвы обеспечить необратимое решение вопроса о ирано-израильском противостоянии в САР имели лишь временный эффект и оканчивались с «нулевой суммой». После начала спецоперации на Украине и изменения международной обстановки, Москве, возможно, придется скорректировать свою политику на Ближнем Востоке и в Сирии, в частности. В 2022 году ирано-израильское противостояние усилилось и прошло точку не возврата в июне 2022 года после массированной бомбардировки израильской авиацией Дамасского аэропорта.  Между Иерусалимом и Тегераном развернулась настоящая шпионская война без «красных линий», и был открыт «сезон охоты» на старших офицеров элитных подразделений, служб безопасности и высокопоставленных гражданских специалистов Ирана, занятых в сферах ядерных технологий. Убийство  Сайяда Ходаи начальника управления специальных операций КСИР в Сирии и Ираке у собственного дома в Тегеране и Али Исмаилзаде начальника управления закордонных операций КСИР, — это лишь верхушка айсберга в списке целей израильского «Моссада».  По некоторым данным, специальные подразделения КСИР ведут «охоту» на сотрудников «Моссада». Командование КСИР весьма обеспокоено последними по времени удачными операциями израильской разведки по внедрению своих агентов в некоторые подразделения иранских спецслужб. Сводные специальные подразделения иранской армии и органов безопасности в течение нескольких последних месяцев пытались вскрыть израильскую шпионскую ячейку в своих рядах. В  2022 г. они провели серию удачных операций в Ираке, в ходе одной из которых обезвредили израильскую агентуру в Эрбиле. Со своей стороны специальный отряд израильских снайперов убил в Багдаде нескольких офицеров КСИР. В 20-х числах июня 2022 года сотрудники Национальной разведывательной организации  (MIT) и специальные отряды полиции провели серию арестов в отелях Стамбула. Было задержано несколько граждан ИРИ и Турции, которые подозревались в покушении на убийство израильских туристов. За несколько дней до этого турецкие власти по просьбе Израиля спешно эвакуировали всех граждан Израиля из Анкары. В израильском «Моссаде» и МИДе нарастает обеспокоенность действиями иранских спецслужб. Несмотря на то, что главной мишенью КСИР являются сотрудники «Моссад», иранские специальные службы и подконтрольные им зарубежные боевые ячейки ведут «отстрел» гражданских лиц. Созданные иранской разведкой и ливанской «Хизбаллой» в Латинской Америке боевые ячейки атаковали руководителей еврейской общины в Буэнос-Айресе (Аргентина). О накале шпионской войны между Тегераном и Иерусалимом свидетельствуют ряд фактов. Характерно, что более 20% израильских туристов в Турции являются арабами. Планировавшаяся акция в Стамбуле совпала с визитом в Турцию наследного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана. По-видимому, Иран нисколько не обеспокоен последствиями своих действий в контексте отношений с  исламскими палестинскими организациями, Турцией и КСА.  Иранская делегация на переговорах в Вене отклонила требование Запада отказаться от мести за убийство генерала К.Сулеймани в январе 2020 года.   Во второй половине июня 2022 г. был снят с поста начальника разведки КСИР генерал Хусейн Тайиб. Он был назначен на должность советника командующего КСИР генерала Хосейна Саламе. Как и большинство его коллег, Х.Тайиб является весьма закрытой фигурой. Поэтому об истинных причинах его отставки с поста начальника разведки КСИР остается только гадать. Ряд экспертов считают, что отставка Х.Тайиба была вызвана провалом операции КСИР в Стамбуле и убийством нескольких высокопоставленных иранских офицеров. Другие полагают, что отставка Х.Тайиба знаменует собой начало масштабных кадровых перестановок в иранских силовых структурах на уровне высшего и среднего командного состава. Планируется также перестроить организационную структуру КСИР, других силовых ведомств, приведя ее в соответствие с новыми задачами и приоритетами в сферах безопасности и внешней политики ИРИ. Ирано-израильское противостояние только набирает обороты. Ни одна из сторон конфликта не готова пока «сложить оружие». География смертоносных акций «Моссад» и КСИР расширяется и охватывает новые страны. Тегеран обеспокоен активной ролью Израиля в Азербайджане. Особую тревогу Ирана вызывает нахождение израильских войск специального назначения на северных границах ИРИ. Военно-политическая деятельность Израиля вблизи иранских границ расценивается иранским руководством как явная демонстрация Израилем своих возможностей по сдерживанию Ирана на этом направлении. По оценкам Тегерана, в сложившейся ситуации Израиль может дать ассиметричный ответ на действия ИРИ и «Хизбаллы» в ближневосточном регионе. Таким образом, тщательно отстроенная Тегераном ось сопротивления Израилю серьезно меняет свою директорию. Израильское присутствие на Кавказе, рассматривается в Иране как потенциальная угроза национальной безопасности и территориальной целостности ИРИ. Израиль может использовать свое стратегическое преимущество для осуществления «террористических» акций в отношении иранских ученых-ядерщиков. Иран испытывает тревогу по поводу возможных действий Израиля в отношении иранских азербайджанцев, общая численность которых составляет около 25% совокупного населения ИРИ. Иран, который активно работает в среде иранских и шиитских анклавов в арабских странах, ясно осознает весь негативный потенциал эвентуальной активности Израиля в азербайджанской общине Ирана, большинство представителей которой, проживают в северо-западных иранских провинциях на границе с Арменией и Азербайджаном. Тегеран испытывает скрытые опасения, что если Израиль при поддержке ряда арабских стран Персидского залива начнет работу в этом направлении, то это может реально угрожать сохранению территориальной целостности Ирана. Озабоченности Ирана отнюдь не беспочвенны, если принять во внимание народные волнения в иранской провинции Хузистан (июль 2021), которую многие арабские националисты и исламисты до сих пор считают арабской территорией, «оккупированной» Ираном. С этой точки зрения, Иран не исключает возможность создания военного альянса Турции и Израиля в Азербайджане. В октябре 2021 Иран провел военные маневры вблизи пограничной территории с Азербайджаном, что, естественно, вызвало негативную реакцию Баку и Анкары. Израильское военное присутствие в Азербайджане имеет под собой определенные основания.  В конце 2021 года глава израильской разведки находился с визитом в США. В ходе встречи со своими американскими коллегами он передал им особое досье по Ирану. В досье содержалась новая информация о ядерной программе Ирана. В документе были указаны два секретных объекта где, по оценке израильтян, Тегеран вел работы по обогащению урана свыше установленной нормы (20%). Один из объектов был расположен на севере Ирана в 50 км. от границы с Азербайджаном. Второй,- находился на юге Ирана в провинции Ахваз на побережье Персидского залива.  Одновременно США посетил министр обороны Израиля, который стремился получить новое ракетное вооружение с целью укрепления так называемого «Железного щита», — гарантия безопасности против воздушных атак  со стороны Ирана. Израильский министр обороны добивался продажи Израилю новейших американских  систем вооружений  и  систем ПВО основанных на разработках лазерного оружия. Израильскому министру обороны пришлось убеждать США в том, что его страна не ищет вооруженного конфликта с Ираном. На самом деле, Израиль крайне обеспокоен возможными итогами венских переговоров.  В середине декабря 2021 г  глава израильской разведки публично пообещал, что он не допустит появления у Ирана ядерного оружия. С аналогичным заявлением выступил и президент Израиля И.Герцог, который подчеркнул, что в случае провала переговоров в Вене Израиль сделает свой выбор самостоятельно. Примерно в это же время на одном из предприятий в иранском городе Натанз (Исфахан) произошел взрыв. По данным иранских источников в воздушное пространство Ирана проникли неопознанные БПЛА, которые  могли принадлежать Израилю. По тем же данным, 5 БПЛА несли на борту совершенное электронное оборудование для ведения разведки и сбора данных относительно ведущихся в г. Натанзе работ. Несмотря на все усилия, иранские системы ПВО Bavar-373, С-300 и поднятые в воздух самолеты ВВС КСИР не смогли поразить неопознанные БПЛА, которые беспрепятственно около часа совершили несколько облетов территории вокруг Натанза.   Еще одним «полем брани» между ИРИ и Израилем становится регион Персидского залива. Тегеран раздосадован торжественным открытием посольства Израиля в Манаме в 2021 г.  В начале октября 2021 г. на своем сайте КСИР  поместил угрозы в адрес властей Бахрейна и сделал ряд резких заявлений в связи с визитом министра иностранных дел Израиля в Манаму. Действительно, во время своего визита на Бахрейн израильский министр посетил 5-й флот США. На борту одного из эсминцев он провел переговоры с представителями властей Манамы о возможности организации совместной обороны против иранской угрозы. Одновременно министр обороны Израиля встретился с командованием 5-ого флота США и пытался договориться о совместных операциях в случае нарастания военной угрозы со стороны Ирана. По оценке иранских военных, Израиль стремится превратить Бахрейн и ОАЭ в новый плацдарм для ведения активной разведывательной деятельности против Ирана. География Бахрейна, его близость к Ирану позволяют создать там идеальную разведывательную базу Израиля против Ирана.  В случае расширения Израилем своей деятельности на Бахрейне, Иран планирует усилить свое военное присутствие в прибрежных водах Бахрейна и начать проводить спецоперации на его территории при поддержке местных оппозиционных группировок типа «Ассоциации народного согласия», «Аль-Махтар» и «Аль-Аштар». С учетом геополитической значимости Персидского залива для Ирана, его отношения с аравийскими монархиями определялись соображениями безопасности. Демографические характеристики Ирана и малых государств Залива программируют особый характер их взаимоотношений. В этих странах проживают немалые по численности иранские общины, которые имеют глубокие исторические корни. Для властей Бахрейна близость Ирана представляет, куда большую опасность, нежели израильское присутствие. Неизбежным следствием географических и демографических различий между ИРИ и арабскими монархиями Персидского залива становится различное понимание природы угроз их национальной безопасности. Ирано-израильское противостояние, в том числе в зонах жизненно важных интересов России, представляет потенциальную угрозу позициям Москвы на Ближнем Востоке и затрагивает вопросы национальной безопасности Российской Федерации. Москва в равной степени имеет хорошие отношения с Израилем и ИРИ и сотрудничает с ними по целому комплексу вопросов политики и безопасности в Сирии, на Ближнем Востоке, в целом. В условиях спецоперации на Украине сотрудничество с Ираном в Закавказье и Центральной Азии приобретает критическую значимость для России. У Ирана и стран Центральной Азии появились сегодня общие политические интересы: Афганистан, каспийская проблема, противодействие радикальным религиозным и националистическим движениям, борьба с наркобизнесом и другие. Иран усиливает свои позиции в этом районе. Заключая экономические и политические соглашения со странами Центральной Азии, Иран стремится объединить эти государства, оставив за собой главенствующую роль. В итоге это может отрицательно сказаться на характере российско-иранских отношений, способствовать усилению позиций в государствах Центральной Азии и Закавказья стран Запада, прежде всего, США в интересах противодействия иранскому влиянию. Вашингтон рассматривает регион Ближнего и Среднего Востока, Центральной Азии, Закавказья как сферу своих политических интересов. Подобное развитие ситуации не может служить подлинным интересам ни России, ни Ирана. Это достаточно очевидно на фоне последних по времени событий в Афганистане, Азербайджане. Армении, Казахстане, на Украине. Политика Вашингтона ведет к дестабилизации ситуации в Центральной Азии и Закавказье, которые являются сферой жизненно важных интересов Москвы. В складывающейся ситуации немаловажную роль могут сыграть контакты двух государств на высшем уровне. В ходе московской встречи в январе 2022 г. президента России  В.В.Путина с его иранским коллегой Э.Раиси Москва и Тегеран продемонстрировали обоюдную заинтересованность в поддержании стабильности в регионе Ближнего Востока, Центральной Азии и Закавказья. Было подчеркнуто, что стабилизации ситуации в этих районах отвечает интересам двух стран и способствует углублению российско-иранских отношений. Политические и экономические интересы России и Ирана в этом регионе во многом совпадают. Поэтому России и Ирану необходимо проводить  более скоординированную политику в регионе Большого Ближнего Востока, чтобы упрочить там свои позиции, углубить  свои отношения со странами этого региона. Согласованная политика Москвы и Тегерана при поддержке Турции на южном направлении может положительно сказаться на урегулировании ситуации в регионе  Ближнего Востока, в том числе и в Сирии. С другой стороны, Москва поддерживает тесные контакты с Израилем по широкому спектру двусторонних отношений и вопросам региональной безопасности. По некоторым данным, за час до начала воздушной атаки в июне 2022 по целям в Сирии, израильская сторона уведомила о своих планах Москову по специально отлаженному каналу связи. Согласно информационным утечкам из сирийских специальных служб (Аль-Джавийя — контрразведка ВВС САР -?) и штаба бригад «Ан-Нимр» (?), примерно в это же время состоялась встреча между военными представителями сирийского режима, их иранскими коллегами с высокопоставленными российскими офицерами в Дамаске. Встреча прошла в «энергичном» духе. Сирийские и иранские военные выразили озабоченность «нейтральной» позицией Москвы в отношении израильских бомбардировок сирийской территории. Они напомнили российским военным о взятых Москвой на себя обязательствах обеспечивать защиту сирийских военных и гражданских объектов. Сирийские представители недвусмысленно дали понять своим российским коллегам, что в соответствии с одним из пунктов российско-сирийского соглашения, регламентирующим присутствии российских военных в Сирии, является обеспечение Москвой физической защиты государственных и военных объектов режима, включая Дамасский аэропорт. Российские военные указали, что полностью выполняют взятые на себя обязательства, однако не собираются защищать военные объекты КСИР и портить отношения с Израилем из-за Ирана. Одновременно,  российские представители, подчеркнули, что Москва также не хочет осложнять отношения с Тегераном из-за Израиля. После этой встречи союзников, Башар Асад спешно отбыл в Тегеран, где был принят верховным лидером ИРИ Али Хаменеи,  иранским президентом Э.Раиси, встретился с командующим КСИР ИРИ. В некоторых российских экспертных кругах расценили этот визит как намерение Асада расширить и интенсифицировать сотрудничество с Тегераном по самому широкому спектру вопросов безопасности. Чтобы успокоить сирийских и иранских партнеров участники 18-го раунда переговоров в Астанинском формате впервые единодушно осудили удары израильской авиации по сирийской территории, прежде всего по военным объектам ИРИ и САР. По инициативе Москвы страны-гаранты потребовали от Израиля прекратить бомбардировку позиций САА и сирийских военных объектов.  Израиль, возможно, учтет заявления участников «Астаны-18». Однако, при малейшем намеке на потенциальную угрозу своей безопасности, без колебаний нанесет массированный авиационный удар по сирийским и иранским военным объектам, которые, как правило, расположены в непосредственной близости от российских позиций.

Сегодня на Ближнем Востоке идет борьба за влияние между крупными региональными игроками в лице Израиля, Турции, Ирана, Египта, КСА. Политика этих государств мотивируется, главным образом, задачами капитализации силы, соображениями национальной безопасности, возможностью переформатировать региональный баланс сил в собственных интересах. Исходя из указанных параметров, эти страны принимают решение о вооруженном вмешательстве в «слабые» ближневосточные государства. С этой точки зрения, поддержание контролируемой нестабильности в подобных государствах Ближнего Востока,  типа, Сирии, Ливана, Ирака. Йемена, облегчает им решение указанных задач. Нельзя исключать, что на каком-то этапе крупные региональные игроки могут «заиграться» и благополучно «слить» Асада, а заодно и российские интересы в САР, которые полностью персонализированы нынешним сирийским руководством и лично президентом Б.Асадом. К сожалению, Россия никак не может изменить природу арабо-израильско-иранских отношений, а, следовательно, скорректировать их сущностный характер в собственных интересах. А вот защитить свои интересы в Сирии и на Ближнем Востоке, Россия может и обязана. Сегодня никто в Иерусалиме, Бейруте и Дамаске, Эр-Рияде и  Багдаде, Анкаре и Тегеране не ждет от Москвы того, чтобы она силовым образом «вписалась» на одной из сторон конфликта. От российских ВКС требуется усилить подготовку личного состава сирийских сил ПВО и поставить им новые системы вооружений, чтобы они самостоятельно могли эффективно отражать атаки Израиля. В результате ударов израильской авиации в последние несколько лет, сирийские комплексы ПВО понесли значительные потери в живой силе и технике. По некоторым данным, 3 из 4-х комплексов типа «Панцирь» выведены из строя. Ремонт вышедших из строя систем противовоздушной обороны Сирии, замена устаревшего оборудования, пополнение их боекомплекта может оказаться вполне достаточным для сохранения позиций РФ в САР.  Несмотря на циркулирующие слухи о сокращении российского военного присутствия в САР, Москва пока не собирается выводить свои войска из этой арабской страны и сохраняет проекцию силы на весь Ближний Восток. В отличие от Израиля, Турции, Ирана, которым жить в этом регионе и договариваться, Москва, в складывающейся международной обстановке, не может допустить даже в постановочном плане  возможность смены власти в Сирии. В этих целях Россия должна приложить усилия для того чтобы консолидировать и укрепить достигнутые преимущества, даже если они не соответствуют предпочтениям Саудовской Аравии, Египта, Ирана, Турции, Израиля.

 

*  Владимир Муртузович АХМЕДОВ  старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, Москва; shamyarabist@gmail.com [1]. ORCID ID: 0000-0002-4952-2964