Как отмечают эксперты кафедры оборонных исследований Королевского колледжа Лондона, после года прихода талибов к власти в Афганистане наблюдается смена основных международных посредников. Если первоначально в условиях очевидного хаоса управления Катар использовал сети, которые он создал с талибами по просьбе США с 2010 года, а потому стал самым главным посредником в Афганистане. Помимо организации эвакуационных рейсов и размещения афганских беженцев, Катар заключал двусторонние сделки с талибами в интересах своих западных партнеров, что побудило американцев и европейцев перенести свои «афганские» посольства в Доху, сделав столицу Катара «новыми воротами» для коллективного Запада в Афганистан. Успех мягкой силы для Катара был почти ожидаемым. Его соседние конкуренты — в первую очередь Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) — в течение многих лет рассматривали размещение офиса талибов в Катаре как прямую поддержку терроризма. В 2017 году ОАЭ и Саудовская Аравия даже зашли так далеко, что ввели блокаду Катара, сославшись, среди прочего, на то, что Доха принимает талибов. Но когда в 2021 году Катар смог превратить свои связи с талибами в политический капитал на Западе, ОАЭ оперативно изменили свою политику в Афганистане и свою позицию по отношению к талибам. Спустя год после захвата власти талибами и усиления влияния Катара Абу-Даби, стал еще одним посредником в Афганистане, конкурирующим с влиянием Дохи все более и более с нулевой суммой. Предоставление убежища Ашрафу Гани, свергнутому президенту Афганистана, летом 2021 года было лишь первым шагом Абу-Даби в контексте этого нового подхода к афганскому досье. С тех пор Абу-Даби восстановил личные связи с «Сетью Хаккани» — мощной фракцией в движении «Талибан», которая стала фактическим хозяином в Кабуле с сентября 2021 года. И от себя добавим, является главным агентом влияния Исламабада в новом руководстве Афганистана. И в отличие от Катара, чье влияние на талибов ограничено более прагматичными людьми вокруг ныне отодвинутого на второй план муллы Барадара, ОАЭ имеют давние связи с «Сетью Хаккани», которые восходят к 1980-м годам. Группа, основанная Джалалуддином Хаккани, была самой эффективной боевой силой среди многих группировок боевиков в двадцатилетнем сопротивлении против возглавляемого США альянса в Афганистане. В то время как более прагматичные члены движения «Талибан» разрабатывали политические планы урегулирования, боевики Хаккани несли основную боевую нагрузку и бремя войны в неустанном мятеже против Запада (под боевой нагрузкой в данном случае надо иметь в виду прежде всего совершение резонансных терактов и минно-фугасную войну прежде всего против сил западной коалиции — авт.). Таким образом, вопреки надежде Катара увидеть, как прагматики захватят ключевые позиции в правительстве талибов, неудивительно, что самые влиятельные представители фракции движения «Талибан» – Хаккани – получили ключевые портфели в новом афганском правительстве. В этой связи снова отметим, что это произошло не последнюю очередь благодаря влиянию все того же Пакистана. Сираджуддин Хаккани, сын основателя «Сети Хаккани», стал министром внутренних дел, контролируя ключевые направления внутренней безопасности и разведки. Это отодвинуло власть от тех талибов, которые много лет жили в Катаре и которые в основном происходили из Кандагара. Возвышение Сираджуддина Хаккани, который все еще находится в списке самых разыскиваемых преступников ФБР США, совпадает со снижением влияния Катара на политику талибов. Многие из ранее базирующихся в Катаре талибов были отстранены в пользу тех лиц, которые ближе к племенным сетям северо-восточного и юго-восточного Афганистана. На этом фоне Абу-Даби стремится развивать свои собственные сети именно среди этой категории лиц. С начала 1980-х и на протяжении 2000-х годов «Сеть Хаккани» полагалась на ОАЭ как на центр для отмывания денег и вербовки сторонников. Через подставные компании и сеть доверенных афганских эмигрантов Хаккани построил прочную инфраструктуру в ОАЭ для финансирования своих операций, превратив эту фракцию движения «Талибан» в наиболее эффективную боевую силу повстанцев. В то время как ОАЭ отреагировали на давление США в 2014 году, чтобы внести «Сеть Хаккани» в черный список террористических организаций, эти операции ушли из легального поля, и некоторые эксперты обоснованно предполагают, что неофициальные операции по отмыванию денег «Сети Хаккани» через ОАЭ никогда не прекращались. Личная связь С.Хаккани с властями ОАЭ была подкреплена тем фактом, что основатель сети Джалалуддин Хаккани взял арабскую жену из ОАЭ от которой у него был по крайней мере один сын, Сираджуддин, нынешний министр внутренних дел в правительстве талибов. Считается, что Сираджуддин провел много времени в ОАЭ, навещая свою мать, изучая арабский язык и общаясь с иностранными новобранцами и безусловно местными элитами. В январе 2017 года в результате взрыва бомбы в Кандагаре погибли посол ОАЭ и четыре других эмиратских дипломата — теракт, который как полагают, было совершено доверенными лицами С.Хаккани, что нанесло ущерб отношениям между ОАЭ и ним, хотя это нападение, как потом выяснилось, не было нацелено персонально на дипломатов ОАЭ. Однако, поскольку образовался вакуум центров международного влияния в Афганистане ОАЭ возобновили свою деятельность в этой стране в 2021 году на первом этапе посредством направления гуманитарной помощи после захвата власти талибами. Согласно нескольким источникам в Кабуле, посольство ОАЭ систематически контактировало с ключевыми ставленниками «Сети Хаккани» не только в Кабуле, но и в восточноафганском центре их племени Хосте и Пактии. Дипломаты ОАЭ установили тесные отношения с губернатором провинции Хост, который также считается личным другом Сираджуддина Хаккани. Другие источники утверждают, что за последний год посольство ОАЭ также установило постоянный контакт с личным помощником Сираджуддина Хаккани. Поскольку катарско-турецкие переговоры с талибами по управлению аэропортом в Кабуле в начале этого года сорвались из-за требований Катара и Турции продолжать обеспечивать безопасность аэропорта своими силами, у ОАЭ были свои сети, чтобы лоббировать Министерство внутренних дел, руководимое Сираджуддином Хаккани, чтобы взять на себя этот контракт. В отличие от своих конкурентов, Абу-Даби не ставил никаких условий в контракте, позволяя боевикам «Сети Хаккани» обеспечивать безопасность аэропорта. От себя добавим, что ОАЭ тут же готовы дать необходимые инвестиции. В итоге консорциум GAAC, базирующийся в ОАЭ, выиграл тендер, что стало прежде всего политической и репутационной победой ОАЭ в конкурентной борьбе с соперником Катаром. Более того, поскольку Центральная Азия стала ключевой площадкой для создания торговой сети ОАЭ и китайско-эмиратского сотрудничества, амбиции Абу-Даби стать ключевым китайским партнером в регионе через афганское направление имеют все основания. В конце концов, в отличие от Катара, который выступал в качестве беспристрастного посредника в конфликте, для ОАЭ Афганистан находится в самом центре их меркантилистской грандиозной стратегии соединения логистических узлов и цепочек поставок в Центральной Азии – то, чем «Сеть Хаккани» сейчас вовсю пользуется.