Вмешательство Ирана в гражданскую войну в Сирии позволило укрепить свои позиции в стране, что было достигнуто отправкой в страну многочисленных иностранных боевиков и вербовкой сирийцев в ополчения, связанные с Корпусом стражей исламской революции (КСИР)[i] [1]. Однако в последние годы арабские государства активизировали усилия по нормализации отношений с Дамаском, в связи с чем дальнейший сценарий сводится к тому, что Сирия в конечном итоге вернется в арабскую региональную дипломатию. Здесь возникает вопрос, каким образом Иран попытается сохранить достигнутые им в Сирии успехи, учитывая, что некоторые арабские страны могут использовать укрепившиеся связи с Сирией, чтобы подорвать и оттеснить своего конкурента в лице Тегерана.
С самого начала гражданской войны в Сирии КСИР играл жизненно важную роль в поддержке режима президента Б.Асада. Командующий спецподразделением «Аль-Кудс» КСИР генерал К.Сулеймани возглавлял консультативную миссию КСИР в Сирии еще в 2011 году[ii] [2]. Иранская поддержка была невероятно важна, учитывая большое количество дезертирств, с которыми силы Б.Асада столкнулись в начале конфликта. В последующие годы Иран поддерживал участие в конфликте ливанской «Хизбаллы» и иракских ополченцев, а К.Сулеймани исполнял ведущую роль в координации их деятельности. Были случаи, когда КСИР даже принимал непосредственное участие в боевых действиях против сирийских повстанцев.
Поддержка Ирана, подкрепленная российским военным присутствием, изменила ход конфликта в пользу Б.Асада. В настоящее время, несмотря на то, что значительная часть северо-западной и северо-восточной Сирии остается вне контроля Б.Асада, более густонаселенный западный пояс страны находится под контролем правительственных сил. Иран со своей стороны контролирует более 300 военных позиций в Сирии, а доверенные лица КСИР по-прежнему сосредоточены по всей территории страны[iii] [3].
Первоначально вмешательство Ирана в сирийский конфликт носило оборонительный характер и было направлено на то, чтобы сохранить Б.Асада у власти. Свержение Б.Асада поставило бы под угрозу ключевые стратегические интересы Тегерана, в том числе доступ через Сирию к Средиземному морю, который позволяет Ирану поддерживать связь с «Хизбаллой» в Ливане. Опасения Тегерана оправдались в 2013 году с усилением влияния террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России), которая взяла под контроль большую часть Восточной Сирии. Под влияние ИГ попала провинция Дейр-эз-Зор, что напрямую угрожало сухопутному маршруту из Ирана в Сирию из-за ее положения на границе с Ираком.
Дамаск при участии ополченцев, поддерживаемых КСИР и российской армии, вернул себе контроль над Дейр-эз-Зором в 2017 году[iv] [4]. КСИР и контролируемые им группировки остались в провинции, причем первые создали военную базу Имама Али, а вторые установили фактический контроль над несколькими небольшими населенными пунктами вдоль западного берега Евфрата, включая приграничный город Аль-Букамаль, а также обеспечили безопасность дорог, соединяющих эту провинцию с Хомсом и Раккой. Тем самым Иран добился прямого влияния на пограничные переходы из Сирии в Ирак, укрепив наземный маршрут из Ирана через Ирак и Сирию в Ливан и тем самым усилив свое влияние в регионе.
Для компексного преодоления последствий многолетнего конфликта в Сирии правительству Б.Асада как минимум необходимо обрести легитимность на региональном уровне и привлечь иностранные инвестиции. Нормализация связей с региональными державами, ведущая к возвращению в Лигу арабских государств (ЛАГ), предоставит Б.Асаду легитимность и инвестиционные возможности, которые он ищет. Иордания, Египет и Алжир недавно продемонстрировали признаки углубления дипломатической активности с Сирией. Тем не менее, самой крупной целью для Б.Асада остается нормализация отношений с монархиями Персидского залива[v] [5]. Президент Сирии уже добился определенных успехов в восстановлении связей с ОАЭ и Бахрейном посредством привлечения инвестиций. Однако устойчивые инвестиции стран Персидского залива в Сирию и нормализация связей с ведущей региональной державой Саудовской Аравией, вероятно, будут зависеть от того, снизит ли Сирия присутствие Ирана на своей территории. Учитывая угрозу безопасности, которую представляет для стран Персидского залива углубление иранского влияния в Ираке и Йемене, мотивация ОАЭ и Саудовской Аравии противостоять Ирану в Сирии только возрастает[vi] [6].
К концу 2021 года Сирия продемонстрировала, что готова к уменьшению иранского влияния в стране, по крайней мере, внешне. Всего через несколько дней после визита министра иностранных дел ОАЭ в Дамаск в ноябре прошлого года, Б.Асад приказал командующему иранскими силами «Аль-Кудс» в Сирии покинуть страну. Однако в ближайшие годы Дамаск с наибольшей вероятностью будет проявлять осторожность в отношении серьезных действий против Ирана. Поскольку на территории страны по-прежнему остаются активными многочисленные проиранские ополчения, их вытеснение сделает режим Асада более уязвимым.
Несмотря на отсутствие открытого интереса к нормализации отношений между Сирией и остальным арабским миром, Иран может получить от этого политическую, экономическую и военную выгоду, в том числе за счет сокращения своего прямого военного присутствия на территории страны. Если Тегеран посчитает, что созданных им ополчений и начатых социальных изменений достаточно для защиты его интересов в Сирии, он может значительно сократить в стране свое военное присутствие. На международном уровне возвращение Сирии в Лигу арабских государств также дало бы Ирану некоторое преимущество на уровне региональной дипломатии. Экономически Тегеран получит больше выгоды от менее изолированной Сирии, которая будет способна погасить накопленные за время войны долги, в том числе и перед Ираном.
В заключение отметим, что несмотря на видимые преимущества подобного мероприятия, любой масштабный вывод контингента КСИР из Сирии в краткосрочной перспективе маловероятен. Ситуация в сфере безопасности по-прежнему слишком нестабильна для Ирана, особенно в таких стратегических точках, как Дейр-эз-Зор, где все еще действуют ячейки ИГ. Тегеран, скорее всего, попытается подорвать позиции обоих соперников до того, как возьмется за сокращение собственного присутствия. Для достижения этой цели Иран совершил ряд атак на военные базы США, при этом продолжая контртеррористические операции против ИГ. Еще одна причина, по которой Иран не торопится сокращать военное присутствие на территории Сирии – недоказанная долгосрочная лояльность созданных им ополчений[vii] [7].
Хотя Иран, вероятно, поддержит попытки Сирии нормализовать отношения с арабским миром, риски для него очевидны: экспансия арабского присутствия способна серьезно подорвать влияние Ирана, особенно в районах с преобладающим суннитским населением. Это может спровоцировать острую конкуренцию между Ираном и государствами Персидского залива за лояльность Сирии и ситуацию, в которой каждая сторона будет вкладывать все больше финансовых ресурсов для привлечения сирийцев в свои сферы влияния.
[i] [8]https://www.academia.edu/43962982/SUR%C4%B0YEDE_ARTAN_%C4%B0RAN_RUSYA_REKABET%C4%B0
[ii] [9] https://www.orsam.org.tr/d_hbanaliz/4bayram.pdf
[iii] [10] https://dergipark.org.tr/tr/download/article-file/391174
[iv] [11] Один из способов, с помощью которых Иран стремится контролировать районы Дейр-эз-Зора и влиять на ситуацию в Сирии – это создание сети заручившихся его поддержкой ополченцев. Крупнейшей военизированной организацией в Сирии являются Национальные силы обороны (NDF), созданные при участии К.Сулеймани в 2012 году. NDF представляют организацию, объединяющую множество проасадовских военизированных формирований. На пике расцвета NDF насчитывала до 100 000 боевиков.
[v] [12] https://www.jstor.org/stable/27007622#metadata_info_tab_contents
[vi] [13] https://dergipark.org.tr/tr/pub/upa/issue/64656/987959
[vii] [14] https://turkish.aawsat.com/home/article/3847606/rekabet-eden-%C3%BClkelerin-%C3%A7at%C4%B1%C5%9Fma-sahas%C4%B1-suriye