- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О целях и стратегии антиталибского сопротивления в Афганистане

15 ноября 2022 года Институт исследований внешней политики (США) провел очное и масштабное мероприятие под названием «Будущее сопротивления в Афганистане» с участием Али М. Назари, главы отдела внешних связей афганского Национального фронта сопротивления (NRF). Он представил один из самых полных брифингов для широкой американской аудитории на сегодняшний день о целях и стратегии NRF. В настоящей статье будет дано краткое описание этих целей и стратегии и оценка того, что это может означать для внешней политики США.

По словам Назари, NRF борется за демократический, децентрализованный Афганистан с равными правами для всех граждан, включая гендерное равенство. Для достижения этой цели партизанские силы NRF используют пример классического маоистского повстанческого движения, которое находится на первом этапе сбора сил в сельской местности, одновременно изматывая своего врага. NRF надеется в ближайшее время перейти к следующему этапу повстанческой деятельности, освободив отдельные регионы страны, что позволит им получить ресурсы для заключительного этапа крупномасштабных боев за свержение правления талибов (первые сигналы об этой схеме  появились еще в прошлом году. Эмиссары NRF тогда активно обрабатывали Лондон и Анкару на предмет получения от них поддержки и планировали освободить некую территорию на севере в апреле. Но этого не случилось, и во многом это связано было с тем, что Вашингтон от этой активности дистанцировался. Теперь, как видно, NRF начал активную лоббистскую деятельность в США. Рискнем предположить, что эти попытки будут малоперспективны в силу как событий на Украине, так и очень сильно лимитированных возможностей США по логистике и поддержке в том же Таджикистане. Тем более, что Душанбе относится к NRF враждебно, ставя на сына Ахмад Шаха Масуда – авт.).   Назари охарактеризовал движение «Талибан» как расколотое фракционностью, основанной на конфликтах из-за ресурсов и племенных разногласий. Наиболее интересными были его комментарии об отношениях между талибами и «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России). По его словам, террористическая группировка «Исламское государство- провинция Хорасан» (ISKP) в Афганистане сама раскололась на несколько более мелких групп, некоторые из которых установили хорошие отношения с «Сетью Хаккани». Члены «Исламского государства», бежавшие из Сирии и Ирака в Афганистан, не испытывают такой враждебности к «Талибану», как некоторые фракции ISKP. По сообщениям, талибы использовали некоторых эмигрантов из ИГ для проведения целенаправленных убийств соперничающих членов «Талибана» и подавления восстания хазарейцев в провинции Сари-Пуль в августе. (Однако другие сообщения указывают на то, что кровавая междоусобная война между талибами и ISKP продолжается, особенно в Восточном Афганистане – авт.). Характеризуя силы NRF как все еще ведущие глобальную войну с террором, противостоящие талибам и их террористическим союзникам, Назари представил NRF как единственную демократическую силу, на которую можно положиться в качестве союзника по борьбе с терроризмом в Афганистане. Он намекнул, что Соединенные Штаты, возможно, пожелают использовать NRF для борьбы с террористическими группировками в Афганистане, как они использовали курдские силы для борьбы с «Исламским государством» в Ираке и Сирии.

Комментарии Назари о видении NRF политического будущего Афганистана недвусмысленно подчеркнули необходимость децентрализованной правительственной системы, которая передавала бы власть провинциям и районам. По его словам, цикл насилия в Афганистане на протяжении более пяти десятилетий был результатом централизации власти в Кабуле и в руках одного человека, будь этот человек монархом, коммунистическим генеральным секретарем или президентом. Когда его спросили, как именно может быть осуществлена децентрализация, он предположил, что это будет оставлено на усмотрение народа путем референдума. После дальнейших расспросов Назари отрицал, что децентрализация была шагом к разделению Афганистана между группами этнических меньшинств на севере и пуштунскими племенами на юге, заявив, что Афганистан «еще не достиг этой стадии» и не должен использовать этот вариант до тех пор, пока не появятся другие варианты, такие как федерация, или конфедерация.  Однако цель NRF по созданию децентрализованного афганского государства, скорее всего, приведет либо к конфедерации, которая сохранит нынешнюю территориальную целостность Афганистана, либо к разделу, который положит ей конец. Децентрализация противоречит сильной федеральной системе, в которой провинции и районы могут подчиняться решениям из Кабула. Поэтому, в соответствии с логикой децентрализации, конфедерация является наилучшим вариантом для сохранения единого Афганистана с этническими меньшинствами, которые составляют примерно 40% населения Афганистана, контролируя свои районы, а пуштуны в большинстве контролируют остальную часть страны. Лучшим сценарием для NRF было бы параллельное восстание пуштунов, которое заменит талибов и объединит их в конфедерацию, возможно, со столицами регионов в Мазари-Шарифе и Кандагаре, и со слабым центральным правительством в Кабуле для ведения внешних отношений, в то время как две половины страны создают свои собственные политические, социальные, политические системы и системы безопасности.

Однако объединение Афганистана маловероятно, потому что талибы никогда не согласятся на это добровольно, и потребуется полная победа над ними, как это произошло в ноябре–декабре 2001 года, чтобы навязать талибам такую систему. Даже осенью 2001 года подразделения Северного альянса, в которых доминируют таджики, никогда не продвигались далеко в районы, населенные преимущественно пуштунами. Поражение талибов в этих районах было достигнуто благодаря объединению антиталибских пуштунских племенных сил, поддерживаемых американскими советниками на местах, и серьезной поддержке с воздуха. NRF, вероятно, понимает, что такая комбинация вряд ли повторится и что они в одиночку не смогут победить талибов по всему Афганистану без параллельного антиталибского пуштунского мятежа. Таким образом, сильный акцент на децентрализации со стороны официального представителя NRF, по-видимому, указывает на то, что NRF стремится победить талибов только в районах с преобладанием таджиков и других этнических меньшинств на севере Афганистана. Поскольку талибы сохраняют контроль на юге и востоке Афганистана и мало надежды на политический компромисс между двумя сторонами, это делает раздел наиболее вероятным конечным результатом успешной военной кампании NRF и других антиталибских сил на севере Афганистана.

Что это значит для внешней политики США?

Раздел Афганистана противоречит общему принципу противодействия сепаратизму. Поскольку многие государства мира являются многонациональными, широко распространенный сепаратизм может привести к подрыву территориальной целостности государств и, следовательно, международного порядка. Однако результаты сепаратизма были приняты как де-юре Соединенными Штатами и международным сообществом неоднократно за последние несколько десятилетий с распадом Советского Союза, распадом Югославии, «бархатным разводом» Чехословакии и отделением Южного Судана от Судана и Восточного Тимора от Индонезии. В настоящее время он признан де-факто в Ливии и Сомали, которые разделены на два или даже три отдельных независимо функционирующих региона или мини-государства. Если NRF или более широкая организация сопротивления нанесут поражение талибам в районах, населенных преимущественно меньшинствами, на севере Афганистана и сформируют действующее гражданское правительство, приемлемое для различных этнических групп там, будут ли Соединенные Штаты готовы признать разделенный Афганистан? Один из аргументов заключается в том, что это было бы плохо для принципа территориальной целостности государств, но хорошо для целей борьбы с терроризмом США. Афганистан, разделенный в целом по линии север-юг, лишил бы международные и региональные террористические группировки доступа к границам государств Центральной Азии, что правительства этих стран приветствовали бы, поскольку это серьезно снизило бы угрозу терроризма и внутренних беспорядков. Это предоставило бы Соединенным Штатам больше возможностей для развития разведки и инфраструктуры для срыва террористических операций в части Афганистана, контролируемой талибами. Плюралистический Северный Афганистан также может послужить альтернативным примером для районов, контролируемых талибами, и убежищем для тех, кто бежит от неправильного правления талибов, что еще больше подрывает режим «Талибана». Любая будущая децентрализация Афганистана является одним из возможных сценариев будущего для страны, и это в значительной степени зависит от успеха или провала вооруженного сопротивления против талибов. Политическое будущее Афганистана будет отражать военное соотношение сил между двумя сторонами. Однако, если удача будет благосклонна к NRF и другим, противостоящим талибам, США, возможно, придется иметь дело с возможностью раздела Афганистана.

Если разделение не является желаемым конечным состоянием, равно как и признание режима талибов, тогда Соединенные Штаты должны взаимодействовать и поддерживать различные антиталибские силы в Афганистане, чтобы иметь какое-либо влияние на стороны, определяющие будущее страны после талибов. Это будет включать в себя участие и поддержку любых пуштунских антиталибских сил, которые возникают на востоке и юге Афганистана, как это было сделано двадцать лет назад. Как минимум, Соединенные Штаты, помимо своих контртеррористических целей, должны поддерживать попытки всех тех, кто находится внутри Афганистана, сохранить позитивные социальные изменения последних двух десятилетий в отношении демократии и прав человека в регионе мира, часто лишенном их. Позитивные изменения в Афганистане могут отразиться на регионе, особенно если учесть нынешние протесты в Иране. Антиталибское сопротивление все еще находится в зарождающемся состоянии, и его выживание не гарантировано. Однако, если оно выживет и добьется успеха, стратегия, проводимая его крупнейшей и наиболее организованной силой, NRF, может иметь определенные последствия для целого ряда интересов США — от борьбы с терроризмом до региональной стабильности. В конце концов, первый режим талибов просуществовал всего пять лет с 1996 по 2001 год. Поэтому цели тех, кто намерен заменить его, должны быть тщательно проанализированы и поняты, поскольку Соединенные Штаты решают, какими будут их следующие шаги в отношении Афганистана.