С момента начала Россией 24 февраля 2022 г. специальной военной операции на Украине, в израильских СМИ и экспертно-аналитических центрах анализируют развитие военной кампании, ее разные аспекты и возможные последствия для участников конфликта, Израиля, Ближневосточного региона и всего мира в целом.
Лиран Антеби (старший научный сотрудник Института исследований национальной безопасности /INSS/, руководитель программы «Передовых технологий и национальной безопасности», включая исследования в области искусственного интеллекта) и генерал-майор в отставке Амикам Норкин (командующий ВВС Израиля /2017-2022/, начальник отдела планирования Генерального штаба /2015-2017/) полагают, что «изучение ситуации на Украине, где российская сторона использует иранские средства ведения войны, включая беспилотники, позволяет наглядно определить угрозы, с которыми Израилю придется столкнуться в будущем раунде боевых действий на севере или юге». Эксперты исходят из того, что происходящее на Украине демонстрирует Израилю то, к чему он должен подготовиться – «к новым вызовам в области обнаружения, перехвата и защиты, а также воспользоваться появляющимися возможностями регионального и международного сотрудничества». Они пытаются ответить на вопрос – «достаточно ли хорошо понимает это израильское руководство».
События на Украине израильские эксперты определяют как «межгосударственный конфликт», в котором воюют «две относительно технологически развитые стороны». Они отмечают, что по этой причине конфликт зачастую считается индикатором того как будет выглядеть «поле боя будущего»; и связывают такую оценку в основном с активном использованием обеими сторонами БПЛА и дронов различных типов. Кроме того, «этот конфликт иллюстрирует значительные изменения в угрозах с воздуха, что сегодня становится распространенным явлением в мире».
Таким образом войну на Украине израильские эксперты рассматривают как особую возможность, поскольку «участие в ней Ирана позволяет Израилю глубоко изучить сильные и слабые стороны иранской угрозы, которая считается для него самой серьезной».
«Участие Ирана в конфликте», по их мнению, проявляется «в особых отношениях, сложившихся у него с Россией, в рамках которых Тегеран поставляет российским силам различные военные технологии, особенно вооруженные беспилотники, а также оперативные знания и помощь экспертов, некоторые из которых действуют на территории России». Упоминаются иранские «беспилотники-камикадзе модели Shahad-136, действующие относительно автономно и способные нести около 40 кг взрывчатого вещества к цели, на которую они наводятся с помощью GPS-компонента».
Л.Антеби и А.Норкин считают их «относительно примитивными средствами, недорогими и простыми в эксплуатации, так как при их создании преследовалась цель – возможность вывоза из Ирана по частям и сборки в полевых условиях». Отмечается, что «низкий уровень точности этих БПЛА по сравнению с западными аналогами для россиян является достаточным решением в попытке подорвать устойчивость украинского общества путем повреждения инфраструктуры электро- и водоснабжения, а также нанесения сопутствующего ущерба и убийства мирных жителей». По оценкам экспертов, «широкое использование этих систем пока не привело к желаемому для россиян стратегическому достижению. Тем не менее, военная кампания на Украине демонстрирует способы борьбы, с которыми, возможно, придется столкнуться Израилю, что требует от него подготовки». Среди прочего, эксперты обращают внимание на «применение на Украине различных дронов, которые являются неполноценной альтернативой воздушным силам для стран, не обладающих ресурсами или находящихся под санкциями. Это дроны, применение которых подходит для всех уровней конфликта – от борьбы с терроризмом, ограниченного конфликта до боевых действий между странами». Предполагается, что с одной стороны, «это целенаправленная демонстрация ограниченного технологического уровня экспортируемых иранских снарядов, а с другой – их значения на поле боя, включая способность поражать гражданскую инфраструктуру, силы в полевых условиях и мирных жителей».
По мнению экспертов, «Израиль должен обеспокоиться интенсивностью и темпами производства, продемонстрированными иранцами, несмотря на введенные против них международные санкции». К этому они добавляют «информацию об экспортных возможностях Ирана, а также о будущем значении полученных им знаний и налаженном сотрудничестве». Они допускают, что «с учетом использования Россией иранского оружия, иранцы получают оперативные знания, имеющие отношение к ограничениям и преимуществам их технологий». Израильских экспертов особенно беспокоит тот факт, что речь идет об «инструментах, которые могут нанести вред Израилю, и некоторые из них уже используются против него различными способами, либо непосредственно из Ирана, либо через его прокси в различных районах Ближнего Востока, включая террористические организации такие как ХАМАС и «Хизбалла» на его границах». Еще более их тревожит предположение, что дроны-камикадзе — это «шаг на пути к крылатым ракетам, точность и отдача которых будет еще выше».
По оценкам Л.Антеби и А.Норкина, «боевые действия на Украине показывают использование незападными акторами беспилотных технологий, что является своего рода инверсией того, как западные демократии применяют аналогичные технологии, направленные обычно на снижение ущерба и травматизма среди гражданского населения за счет повышения точности систем. Русские же используют эти технологии таким образом, что не уважают международное право в частности и человеческую жизнь в целом, что доказывают смертоносные и неизбирательные атаки по тылу Украины». Таким образом, по оценке экспертов, «беспилотники – это не оружие, ведущее к стратегическому достижению», тем не менее, «с точки зрения Израиля, использование его врагами в будущем сотен таких БПЛА одновременно с массированным ракетным обстрелом в первые дни боев может создать серьезную проблему для израильских систем обороны».
Из наблюдения за происходящим на Украине экспертам стало очевидно, что «израильская армия обязана продолжать препятствовать передаче иранских технологий в приграничные районы Израиля в рамках военной «кампании между войнами». В то же время понимание того, что невозможно полностью предотвратить вооружение другой стороны, требует от Израиля в значительной степени улучшить свои возможности перехвата, рассматривая при этом беспилотники и дроны как новый уровень, требующий особого подхода в рамках общей израильской системы ПВО». Отсюда выводится «важность создания надежной «картины неба» при исчерпании всех имеющихся ресурсов обнаружения». Эксперты полагают, что «преобладавшая до сих пор концепция борьбы с одиночной целью должна быть изменена: оборонное ведомство должно быть готово к борьбе с угрозой больших масс (возможно, даже роя) БПЛА или дронов, которые будут запущены против него одновременно в виде ракет или других средств, особенно в первые дни боев».
Израильские эксперты полагают, что «ввиду сложности обеспечения ресурсами разработки систем для каждой отдельной угрозы, необходимы системы перехвата, способные одновременно справляться со множеством угроз, а также обладающие способностью быстро меняться и адаптироваться в соответствии с изменчивым характером целей. Для этого Минобороны должно увеличить бюджет закупок и темпы взятия на вооружение дополнительных систем к уже существующим. Требуется также сделать упор на интеграцию различных систем и возможностей искусственного интеллекта, что призвано помочь в предварительной идентификации и принятии решения о перехвате. Такое изменение подхода и интеграция могут создать инновационную добавленную стоимость».
Эксперты настаивают на том, что «Израилю требуется продолжить изучение иранских объемов производства и максимально адаптировать свои возможности перехвата, в том числе с помощью будущих лазерных систем, а также пополнения запасов перехватчиков». Этот аспект они считают особенно актуальным «в свете недавно обнародованных разведывательных данных, свидетельствующих о намерении русских и иранцев создать в России совместное производство, которое позволит выпускать около 6000 дронов в год. Столкнувшись с необходимостью быстрого реагирования, как обычного, так и экстренного, Израиль должен скорректировать уровень принятия решений в контексте одобрения «открытия огня» или перехвата».
Что касается тыла, Израиль должен адаптировать системы предупреждения к характеру угрозы. Эксперты считают, что «ситуация в тылу будет иной и более сложной по сравнению с раундами боевых действий против ХАМАСа, к которым Израиль уже привык. Ввиду этого израильские власти должны разъяснить соответствующим сторонам, и особенно самим гражданам, будущие последствия дифференцированной политики перехвата (когда не каждая цель будет перехвачена из-за экономии или нехватки вооружений), а также значение невозможности полного перехвата сплошного шквала в случае широкомасштабного конфликта (например, на северном фронте). В то же время система обороны и гражданские системы требуют срочного улучшения оборонительных возможностей и восстановления тыла, а также основных инфраструктур. Наряду с этим необходимо расширить исследования, которые позволят идентифицировать будущие угрозы, чтобы сократить продолжительность реакции на них систем защиты».
Наряду с этим эксперты видят открывающиеся для Израиля возможности. Среди них «уникальный шанс улучшить готовность еврейского государства не на основе расследования произошедшего инцидента, а на уроках, извлеченных из войн других против технологий врагов Израиля». У израильского руководства также «появилась возможность убедить международное сообщество в том, что Иран является не только потенциальной ядерной проблемой и источником региональной нестабильности, но и опасным экспортером вооружений, влияющим на глобальное распространение угрожающих передовых технологий, которые могут попасть во многие страны и террористическим организациям. Подчеркивание этого аспекта иранской угрозы может привести к требованию ужесточения санкций в отношении Ирана, введение которых хотя бы незначительно затруднит его деятельность. Это важно в настоящее время, когда истек срок действия эмбарго ООН».
Эксперты обращают внимание на то, что «ввиду наметившегося международного признания угрозы иранских БПЛА в частности и дронов в целом как угрозы, не относящейся только к Ближнему Востоку, у Израиля могут появиться возможности для сотрудничества с другими странами, а у израильской промышленности – новые перспективы экспорта своих разработок». В качестве примера приводится «одна из до сих пор нерешенных задач для Израиля и других стран Запада – необходимость создания систем и доктрин для защиты маневрирующих сухопутных войск от беспилотников и дронов».
Отмечается, что «демонстрация иранской угрозы на Украине подчеркивает важность укрепления регионального взаимодействия, которое необходимо не только Израилю, учитывая потребность в разведывательном сотрудничестве. Это связано с проблемой предварительного обнаружения беспилотников и дронов, в основном для оценки угрозы в обычное время, а не только во время войны».
В заключение эксперты подчеркивают, что «боевые действия на Украине, в которых широко используются иранские БПЛА, демонстрируют нарастание существующей угрозы. Мир предвидит изменение ее масштабов и интенсивности, а также возможных способов использования этих технологий (неизбирательным и смертоносным образом) сторонами [в данном случае – Россией и Ираном], не соблюдающими международное право. Это настоящий вызов для Израиля и других стран, но в нем есть и возможности». В любом случае, Израилю нужно добиться более глубокого понимания изменений, чтобы быстро и эффективно подготовиться к любому будущему конфликту[i] [1].
[i] [2] באוקראינה למלחמה שנה בראי – המשתנה האווירי האיום עם להתמודדות ישראל היערכות / INSS. 23.02.2023. https://www.inss.org.il/he/publication/ukraine-drones/