Заявление, принятое Ираном и КСА по итогам переговоров в Пекине содержит несколько пунктов.
Во-первых, стороны возобновляют дипломатические отношения и обязуются открыть посольства в течение двух месяцев.
Во-вторых, стороны обязуются уважать суверенитет друг друга.
В-третьих, активизируется двустороннее Соглашение о безопасности, заключенное в 2001 году.
В-четвертых, активизируется выполнение соглашений в сферах экономического сотрудничества, торговли, инвестиций, науки и культуры, заключенных в 1998 году.
В-пятых, три государства (Иран, Саудовская Аравия и КНР) будут предпринимать все усилия для поддержки и продвижения мира и безопасности в регионе Ближнего Востока и на международном уровне.
Последняя статья особенно примечательна, так как выходит за рамки двусторонних отношений. Ранее, в течение последних сорока лет, по крайней мере с Кемп-Дэвидских соглашений 1979 года, главным миротворцем и гарантом безопасности на Ближнем Востоке выступали США. Теперь эта роль переходит к Китаю, что означает конец американской гегемонии в регионе. Этот аспект соглашения прокомментировал известный американский экономист и политолог, бывший советник в администрации президента Рональда Рейгана Дэвид Голдман: «По американским стандартам китайское присутствие на Ближнем Востоке минимально. Однако китайское влияние в торговле и особенно в технологиях в Западной Азии выросло многократно. Это позволило Пекину превратить накопление «мягкой силы» в беспрецедентный дипломатический успех. Китайский успех в Персидском заливе указывает на провал попыток США сдержать китайское глобальное лидерство в телекоммуникациях и технологиях искусственного интеллекта. Китайская способность технологической трансформации региональных экономик является ключевым фактором дипломатических достижений Пекина. Непосредственный интерес Китая к региональной стабильности объясняется его зависимостью от ближневосточной нефти. Последнее, что хочет КНР – это региональный конфликт, который разорвет маршруты поставок углеводородов. Однако китайские амбиции в регионе гораздо шире. Они включают в себя экспансию и включение местной индустрии в китаецентричный проект».
Голдман далее отмечает: «Саудовская Аравия находится в явном выигрыше от соглашения. После десятилетия враждебности и прокси-войн этот мир означает, что союзники Ирана прекратят враждебную деятельность против королевства. Пока не ясно, какие выгоды Китай предложил Ирану при подписании данного соглашения, но ясно, что Пекин дал Тегерану предложение, от которого тот не смог отказаться. Иран значительно зависит от Китая в импорте промышленных товаров и оборудования, включая оружие и ракетные технологии. Китайское влияние на политику ИРИ огромно». По его мнению, «Китайцы обыграли Америку в регионе, не затрачивая таких колоссальных средств. Китай имеет всего одну военную базу в регионе, и, вероятно, единственную в мире. Это база в Джибути с персоналом в 2000 человек. По контрасту США располагают 7000 военнослужащими на Бахрейне, где расположена штаб-квартира 5-го флота, 10000 на базе Эль-Удейд в Катаре, 2500 на базе Инджирлик в Турции, 3800 на базе ВВС Аль-Зафра в ОАЭ и еще 4тысячами военнослужащих на Ближнем Востоке, включая ту же Джибути» (1).
Саудовское желание закончить многолетний изнурительный конфликт с Ираном продиктовано намерением сосредоточиться на амбициозных экономических проектах. Текущие интересы Саудовской Аравии связаны с амбициозными политическими, экономическими, финансовыми и культурными целями, которые Мухаммед бен Сальман поставил перед своей страной, и основаны на двух столпах.
Во-первых, это диверсификация региональных и международных партнерских отношений для того, чтобы лучше приспособиться к глобальным политическим и экономическим изменениям.
Во-вторых, обеспечение безопасности и политической стабильности, которые позволят реализовать амбициозные проекты, намеченные в программе «Видение 2030». При этом КСА должна превратиться в региональный инкубатор бизнеса, финансов, СМИ и индустрии развлечений, которым на Ближнем Востоке до гражданской войны 1975-1990 годов были Ливан, а в настоящее время являются ОАЭ.
По данным журналистов интернет-портала The Craddle, в соглашении содержатся несколько секретных пунктов, которые не были преданы огласке (подобно Пакту Молотова-Риббентропа 1939 года).
Во-первых, Саудовская Аравия и ИРИ не будут предпринимать деятельность по дестабилизации обстановки на территории друг друга в военной сфере, сфере безопасности и СМИ. Это подразумевает взаимное прекращение враждебной пропаганды, достигшей в последние годы невероятных размеров.
Во-вторых, КСА не будет финансировать СМИ, способствующие дестабилизации обстановки в Иране, такие как Iran International.
В-третьих, Саудовская Аравия обязуется не финансировать организации, определенные в Иране как террористические: «Моджахеддин-э Хальк», курдских сепаратистов, базирующихся в Ираке, боевиков-белуджей в Пакистане.
В-четвертых, Иран гарантирует, что союзные ему организации не будут осуществлять враждебные действия против КСА с территории Ирака. Во время переговоров в Пекине обсуждался удар по саудовским объектам ТЭК в 2019 году, и иранцы пообещали, что иракские «Аль-Хашд аш-Шааби» не будут осуществлять подобные действия.
В-пятых, стороны договорились осуществлять все возможные усилия по мирному разрешению конфликтов в регионе, особенно конфликта в Йемене (2).
Что касается йеменского конфликта, то он не обсуждался детально на переговорах в Пекине. Это связано с тем, что в январе с. г. Саудовская Аравия и хоуситы достигли большого прогресса на переговорах по улучшению ситуации в этой стране. 2 апреля 2022 года было заключено перемирие между аравийской коалицией (КСА и ОАЭ) и хоуситами. Оно не было продлено в октябре 2022 года в связи с завышенными требованиями хоуситов. В частности, хоуситы хотели выплаты зарплат госслужащим на их территории из йеменского бюджета, финансируемого КСА. Тем не менее, никаких крупных военных действий стороны не предпринимали, и удары по территории КСА хоуситами не наносились. Значительные миротворческие предприняла оманская дипломатия. В декабре 2022 и январе 2023 года две высокопоставленные делегации из Омана посетили Сану, где провели переговоры с хоуситами, минуя международно признанное правительство Йемена. В январе 2023 года Сану посетила также саудовская делегация во главе с послом КСА в Йемене Мухаммедом аль-Джабером, в состав которой входили руководители саудовских спецслужб. Нам неизвестны подробности этих переговоров, но они явно привели к дезактивации конфликта.
Иранские эксперты и аналитики прокомментировали итоги соглашения, заключенного между ИРИ и КСА в Пекине. Профессор Тегеранского университета Джалал Хош Чахрэ в статье, опубликованной на портале «Дипломасийе ирани», пишет о том, что иранская дипломатия доказала свою эффективность в начале марта в ходе переговоров с саудитами в Пекине и на переговорах в Тегеране, внеся большой вклад в прорыв международной блокады ИРИ. В предыдущие годы, по убеждению автора, дипломатия ИРИ действовала не столь умело, что привело к изоляции его страны. По его мнению, на переговорах с генеральным директором МАГАТЭ Рафаэлем Гросси был достигнут компромисс с этой организацией, усиливающий позиции иранской делегации на переговорах по ИЯП в формате 5+1. Примирение с Саудовской Аравии имеет в рамках ядерной проблемы очень большую роль, так как эта страна всегда раздувала жупел иранской ядерной угрозы. В этой связи Джалал Хош Чахрэ цитирует слова министра иностранных дел КСА Фейсала бен Фархана, сказанные в Лондоне. Глава саудовской дипломатии отметил, что его страна всегда выступала против приобретения Ираном ядерного оружия. При этом, по его мнению, иранская ядерная проблема может быть разрешена только мирным путем, за столом переговоров при учете законного права ИРИ на развитие мирной ядерной энергетики. Таким образом, министр косвенно высказался против ударов по иранским ядерным объектам. В отсутствие согласия с КСА такие удары будет нанести очень затруднительно (3).
Другой иранский эксперт по международным делам Саид Рахман Мусави отмечает, что договоренности, достигнутые в Пекине состоялись благодаря пяти раундам ирано-саудовских переговоров в Багдаде в 2021-2022 годах. Он уверен в том, что это соглашение будет способствовать разрядке международной напряженности и оздоровлению обстановки во всем регионе Ближнего Востока. По его мнению, КСА и Иран являются естественными соседями, которым «Сам Аллах повелел жить вместе», а идеологические и религиозные разногласия не являются достаточным основанием для противостояния. Иранский эксперт констатирует что примирение Ирана и Саудовской Аравии снижает ценность «Соглашений Авраама», заключенных при американском посредничестве. Ключевым арабским игроком этих соглашений должна была стать Саудовская Аравия. Без нее никакая совместная деятельность арабов и Израиля, направленная против Ирана, невозможна. В этой связи он отмечает беспокойство израильских политиков, в частности бывшего премьер-министра Нафтали Беннета. Беннет охарактеризовал этот договор как «серьезный и опасный» и как «смертельный удар по попытке создать новое региональное сообщество на Ближнем Востоке»(4).
- Сhina’s soft power shapes a Pax Sinica in Middle East – Asia Times
- Exclusive: The hidden security clauses of the Iran-Saudi deal (thecradle.co) [1]
- http://irdiplomacy.ir/fa/news/2018250 [2]
- http://irdiplomacy.ir/fa/news/2018260 [3]