Значительную роль во внешней политике ОАЭ играет элемент мягкой силы. Здесь особенно силен эмират Дубай. Это небольшое княжество на протяжении нескольких десятилетий проводит политику экономического либерализма, позволившего ему стать одним их глобальных экономических центров. Будучи беднее нефтью, чем Абу-Даби, Дубай инвестировал огромные капиталы в секторы торговли, логистики и финансов. Шейх Мухаммед бен Рашид аль-Мактум, пришедший к власти в 1995 г., поставил задачу превратить Дубай в «полюс притяжения для товаров, капиталов и путешественников»(1). В то же время постепенная консолидация силовых структур в ОАЭ позволила привлечь средства Дубая на благо всех Эмиратов. В 1996 г. в стране появились единые вооруженные силы, а несколькими годами позже – единая спецслужба, подчиняющаяся Совету национальной безопасности на федеральном уровне.
Дубайцы широко использовали финансовый сектор для диверсификации своей экономики. Этому способствовал упадок таких традиционных финансовых центров Ближнего Востока как Бейрут после гражданской войны 1975-1990 годов в Ливане и Кувейт после иракской оккупации 1990-1991 годов. В 2000 году был создан Дубайский финансовый рынок (Dubai Financial Market, DFM). В 2005 г. по требованию эмира Дубая он был преобразован в открытое акционерное общество с капиталом 8 млрд дирхамов. В 2007 г. DFM разместил свои акции на бирже. В 2011 и в 2017 годах его капитализация достигла соответственно 182 и 394 млрд дирхамов. В настоящее время он занимает первое место в десятке крупнейших финансовых рынков Ближнего Востока, Африки и Южной Азии. Для увеличения экономической привлекательности Дубая были созданы свободные экономические зоны (СЭЗ), в эмират переместились региональные штаб-квартиры крупных транснациональных компаний (ТНК). Процветание эмирата и рост качества жизни способствовали притоку прямых иностранных инвестиций (ПИИ). В 2015 году ОАЭ вышли на второе место в Западной Азии по привлечению ПИИ после Турции. Сейчас они составляют 5% ВВП государства. Экономический рост стал важным фактором мягкой силы во внешней политике ОАЭ. Некоторые арабские эксперты шутливо называют внешнюю политику ОАЭ Riyalpolitik (политика риала) в сравнении с немецкой Realpolitik (реальной политикой).
Рост доходов позволил Дубаю и другим эмиратам осуществлять экономическую экспансию за рубежом. Примером может служить портовая компания Dubaï Ports World. В 2006 г. это акционерное общество купило британскую компанию P&O и стало управлять многими портами в США. Компания продолжила свою экспансию в 2010-е годы и в настоящее время эксплуатирует 40 морских и наземных терминалов вместе со связанными с ними 50 предприятиями в 42 странах мира. Наряду с Dubaï Ports World международный статус приобрели такие эмиратские компании как Du (телекоммуникации), Emaar и Damac (недвижимость и строительство), Дубайский исламский банк. Большое внимание уделяется развитию туристического сектора. В 2019 году Дубай посетили 19 млн туристов, а доходы от туриндустрии составили 12% ВВП ОАЭ.
Одновременно ОАЭ все больше стремятся стать образовательным центром Ближнего Востока. Здесь открыты филиалы Нью-Йоркского университета и Сорбонны. В 2021 году Дубай проводил на своей территории Всемирную выставку, что еще больше укрепило его престиж. ОАЭ активно занимаются и спортивной дипломатией. В Дубае и Абу-Даби ежегодно проходят чемпионаты мира по теннису. В 2008 году эмир Абу-Даби приобрел футбольный клуб Manchester City. В последнее время Эмираты все чаще выступают как площадка для межрелигиозного диалога. В 2019 году в Абу-Даби Папа Римский Франциск и Имам Университета Аль-Азхар Ахмад аль-Тайиб подписали «Заявление о человеческом братстве за глобальный мир и совместную жизнь».
В то же время тон во внешней политике ОАЭ задает, как мы уже писали в предыдущей части статьи, не Дубай, а Абу-Даби. Эта политика становится все более интервенционистской, с использованием силового компонента. Интересно, что в 2014 году в стране была введена всеобщая воинская обязанность. Это отражает волю Мухаммеда бен Заида «превратить армию в фактор, цементирующий единство будущей эмиратской нации». По мнению французского эксперта, поворотной точкой во внешней политике ОАЭ стал 2011 год, когда начались «арабские революции». В этом году Вооруженные силы ОАЭ совместно с ВС Саудовской Аравии осуществили военную операцию «Щит полуострова», оккупировав Бахрейн. Здесь они подавили массовые протестные выступления шиитского населения. С этого времени ведет начало альянс стратегического партнерства между ОАЭ и Саудовской Аравией.
Этот альянс «умеренно-консервативных» сил на Ближнем Востоке ставит своей задачей противодействие двум стратегическим противникам.
Во-первых, Ирану и возглавляемой им «оси сопротивления», куда входят Сирия и ливанская «Хизбалла».
Во-вторых, движению «Братья-мусульмане», которое активно поддерживают Турция и Катар.
Позже к коалиции КСА и ОАЭ присоединились также Египет, Иордания, Марокко и Бахрейн. В 2013 году КСА и ОАЭ оказали финансовую и логистическую поддержку военному перевороту в Египте, приведшему к свержению президента Мухаммеда Мурси, лидера местных «Братьев-мусульман». Приход к власти в АРЕ фельдмаршала Абдель Фаттаха ас-Сиси, по мнению элиты ОАЭ, предотвратил сближение между Каиром и Тегераном и появление «ихванского полумесяца» на Ближнем Востоке. В ноябре 2014 года власти ОАЭ внесли движение «Братья-мусульмане» в список террористических организаций, несмотря на то, что в странах ССАГПЗ с 1960-х годов проживают многие активисты «Братства», бежавшие от политических преследований в Египте. С 2014 года ОАЭ совместно с Египтом поддерживают в Ливии Ливийскую национальную армию Халифы Хафтара в противовес «Братьям-мусульманам» и клану Мисураты, являющимся клиентами Турции. В 2015 году ОАЭ в альянсе с Саудовской Аравией предприняли вооруженное вторжение в Йемен, при этом ВС ОАЭ провели наземную операцию по взятию под контроль Адена. Однако и здесь эмиратцы остались верны себе и сопроводили ее гуманитарной составляющей. В Южном Йемене они провели реконструкцию сети электроснабжения Адена и восстановили 154 школы. В июне 2017 года ОАЭ совместно с КСА, АРЕ и Бахрейном объявили блокаду Катару, выдвинув ультиматум о прекращении Дохой поддержки «Братьев-мусульман» и сворачивании сотрудничества с Турцией и Ираном. Несмотря на восстановление нормальных отношений между КСА и Катаром в январе 2021 года, отношения ОАЭ с этой монархией остаются довольно прохладными. Посольство ОАЭ в Катаре открылось через много месяцев после Соглашения Аль-Ула, а визитов на высшем уровне так и не произошло.
В последние годы руководство ОАЭ уже не полагается только на США в обеспечении безопасности своей страны и стремится диверсифицировать свои оборонные связи. В 2004 году ОАЭ присоединились к «Стамбульской инициативе сотрудничества» НАТО, а в 2008 году разрешили Франции открыть военную базу на своей территории. В 2013 году была создана структура объединенного военного командования ССАГПЗ. В 2017 году правительство ОАЭ подписало Соглашение о стратегическом партнерстве с Индией и создало Комитет по сотрудничеству и координации с Саудовской Аравией. В 2020 году при посредничестве США ОАЭ подписали «Соглашения Авраама» с Израилем. Этот важный внешнеполитический шаг обозначил разрыв не только с политикой нейтралитета, но и с линией шейха Заида на поддержку палестинцев. Целью было не только установление хороших отношений с Израилем как с самой мощной военной державой на Ближнем Востоке, но и создание перспектив для прибыльных инвестиций в израильскую экономику. ОАЭ ведут все более активное военно-техническое сотрудничество с Китаем и Россией. Часто, несмотря на недовольство Вашингтона.
В последнее десятилетие едва ли не главным объектом внешнеполитической экспансии ОАЭ стала Африка. Здесь интересы ОАЭ часто пересекаются с китайскими. Между 2010 и 2020 годами ОАЭ открыли девять новых посольств в африканских странах южнее Сахары. Особое внимание Абу-Даби привлекает побережье Красного моря и Баб эль-Мандебский пролив, через который проходит 10% мировой нефтяной торговли. Хорошим объектом для приложения эмиратских усилий оказалась Сомали, страна, раздробленная после гражданской войны на несколько полунезависимых политических образований. Уже упомянутая компания Dubaï Ports World приобрела в собственность или в аренду порты Бербера (Сомалиленд), Босасо (Пунтленд), Кисмайо (Джубаленд) и Бараве (юго-запад Сомали). Одновременно Абу-Даби расширяет свое военное присутствие в красноморском регионе. С самого начала конфликта в Йемене ОАЭ обезопасили побережье этой страны, установив свои военные базы на островах Соктора и Перим. Эмираты также имеют базу в Ассэбе (Эритрея), которую они с сентября 2015 года использовали для ведения боевых действий в Йемене. С помощью своих клиентов в Южном Йемене они установили военное присутствие в Мукалле (провинция Хадрамаут) в 2016 г. и Ходейде в 2019 г. С 2017 года ОАЭ используют также военную базу в Бербере (Сомалиленд). Интересно, что опорные пункты ОАЭ возникают там, где должен пролегать Новый Шелковый путь, проектируемый руководством КНР. Это делает возможным тесное сотрудничество между Эмиратами и Китаем в Африке в ближайшем будущем.
В ряде государств Африки Эмираты используют опробованную египетскую модель. Она заключается в поддержке союзного им авторитарного правительства. Как считает французский эксперт, классическим примером этому является Судан, где ОАЭ оказывают поддержку Переходному военному совету генерала Абдель Фаттаха аль-Бурхана. С рядом стран ОАЭ осуществляют активное военное и военно-техническое сотрудничество. Например, в Мавритании они развернули военную базу им. Мухаммеда бен Заида, на которой оказывают содействие в модернизации мавританской национальной армии. В Чаде эмиратцы оказывают военно-техническую помощь Переходному военному совету Махамата Идриса Деби. Эмиратское проникновение на африканский континент, как полагает французский эксперт в немалой степени объясняется конкуренцией с Турцией, которая также осуществляет активную экспансию в этом перспективном регионе. Наконец, Африка имеет важное значение для обеспечения продовольственной безопасности ОАЭ, так как эта аравийская монархия импортирует 90% продуктов питания. Во многих африканских государствах эмиратские компании покупают или берут в долгосрочную аренду земли сельскохозяйственного назначения. Особенно активны они в Судане (эксплуатация долины Аль-Хаввад за 10 млрд долларов), Нигерии, Гане, Марокко и Намибии.
В заключение статьи Жюстин Клеман делает выводы о внешней политике ОАЭ. По ее мнению, на первом этапе этой политики (1971-2004 гг.) в правление шейха Заида основной задачей этой политики было выживание нового независимого государства во враждебном окружении двух гигантов: КСА и Ирана. Исходя из этого внешняя политика данной аравийской монархии базировалась на нейтралитете и поддержании мира. После 2011 года с началом арабских революций вызовы политического ислама привели к тому, что внешняя политика ОАЭ превратилась в активную и наступательную. В настоящее время, в меняющемся на глазах мире ОАЭ ищут и успешно находят свою новую нишу – универсального посредника, торгового и логистического хаба Ближнего Востока, Восточной Африки и Южной Азии. Сохранение этого статуса требует активной и многовекторной политики, которая не может быть полностью прозападной.