Событийный ряд, касающийся коптской общины, отражается в нескольких различных информационных ресурсах, и анализ специфики освещения событий позволяет не только выделить основные направления информационного потока по коптской проблематике, но и раскрыть коммуникативные различия в интерпретации событий.
В качестве основных источников информации могут быть использованы следующие ресурсы:
— наиболее крупные независимые СМИ Египта (например, газеты Дустур, Масри ал-Йаум, электронная англоязычная газета Дейли Ньюс Иджипт);
— СМИ эмигрантских коптских общин: интернет-сайты, электронные журналы, главным образом в США (в частности, электронный информационный ресурс Ассоциации коптов США).
Если проанализировать информационный поток, источником которого являются СМИ эмигрантских коптских общин, главным образом в США (в частности, электронный информационный ресурс Ассоциации коптов США http://copts.com), то можно выявить следующие проблемы, которые репрезентированы как несущие наибольший риск для существования коптов в пространстве АРЕ.
В первую очередь, такой проблемой назван риск подвергнуться физической агрессии со стороны исламистов. Так, открытое письмо, направленное активистами Ассоциации коптов США Генеральному секретарю ООН, в Конгресс США, а также Верховному комиссару по правам человека, содержало в себе упоминание более 40 «хладнокровных массовых убийств» за период с 1981 г. по 2003 г. В письме было дано описание 16 различных инцидентов(1).
Подобный событийный ряд представлен в основном в эмигрантских медийных источниках и аналитических обзорах. Существует также иной взгляд на актуальные реалии египетских межконфессиональных отношений. Так, несомненно, в 1990-е гг. угроза нападения исламистов была весьма существенной, причем нападения производились именно по конфессиональному признаку. Однако в настоящее время физическая угроза коптам со стороны исламистов относительно низка.
Что касается раскрытия «коптской темы», например, в египетской газете «Дустур», здесь можно видеть смещение акцента в сторону раскрытия личных, бытовых и социальных аспектов конфликтов. Неоднократно звучит мнение, что проблемы коптов неспецифичны для данной религиозной общины, они есть отражение социополитических проблем Египта в целом, от которых страдает и христианское, и мусульманское население. Так, Мустафа Факы, председатель Комитета по внешним связям при Народном собрании, утверждает, что то, что в настоящее время происходит между мусульманами и коптами, есть относительно недавнее явление. В период правления Г.А.Насера никто не слышал ни об одном межконфессиональном столкновении в Египте. Теперь же проблема религиозных взаимоотношений представляет собой лишь часть проблемы общего застоя в стране(2). Можно предположить, что Факы имеет в виду не только и не столько собственно событийный ряд конфликтов, в которых задействованы и копты, и мусульмане, но то, что в печати (не только зарубежных медиа, но и аналитических работах) такие конфликты до сих пор подаются как межконфессиональные вне зависимости от их истинной подоплеки.
Действительно, тщательный анализ случаев, репрезентируемых в качестве проявлений межконфессиональной розни, позволяет выявить, что причиной столкновений часто становились межличностные конфликты, семейные ссоры, борьба за власть между деревенскими лидерами(3). Примером может служить конфликт вокруг монастыря Абу Фана. Спор возник между монахами этого монастыря и бедуинами. Монахи претендовали на территорию 600 феданов прилегающей к монастырю земли. В результате в произошло столкновение между монахами и бедуинами, напавшими на монастырь. В ходе инцидента получили ранения четверо монахов, один бедуин был убит. Реакцией на данное событие на Западе стала волна протеста с лозунгами типа «В Египте стреляют в монахов», «Руки прочь от египетских христиан!» и др. Однако вряд ли можно считать этот инцидент проявлением межконфессиональной розни, ибо причина его по сути не религиозная, а экономическая – владение спорным участком земли. Монастырь в данном контексте выступал не как религиозное учреждение, а как землевладелец.
Также в Файюме в июне несколько мусульман подожгли дом и заправку, принадлежавшие местной коптской семье. Причиной тому стало бегство замужней мусульманки с одним из мужчин этой семьи на 3 дня в Александрию и Каир. Ее муж обратился в полицию, и они были найдены на съемной квартире. Обоим было приказано вернуться в свои семьи. В этом инциденте также скорее можно говорить не о религиозной розни, а об отмщении за честь мусульманской семьи; если бы молодой человек был мусульманином, скорее всего, он также подвергся бы мщению(4). Подтверждением несостоятельности и раздутости темы конфессиональных распрей служит, например, тот факт, что в августе копты и мусульмане вместе (около 70 000 человек) праздновали день рождения Девы Марии (Мариам)(5). Также в августе на похоронах известного египетского кинорежиссера, любимца египтян Юсуфа Шахина (христианина), проходивших в церкви, присутствовало большое количество мусульман, которые даже включали запись рецитаций Корана. Никаких инцидентов в связи с этим не последовало.
С другой стороны, анализ совпадающего событийного ряда эмигрантских и египетских СМИ позволяет выделить основные социальные проблемы египетской коптской общины (связанные с ее статусом, отношениями с государством и с мусульманской суннитской общиной).
В частности, можно отметить комплекс проблем, связанных с постройкой и эксплуатацией коптских культовых сооружений (церквей и монастырей). В начале декабря 2005 г. президент Мубарак подписал Указ 291/2005, который передавал власть над выдачей разрешений на расширение и перестройку церквей местным властям мухафаз; тем не менее, представители коптской общины продолжают жаловаться на непомерные бюрократические проволочки при выдаче разрешений. Для постройки новой церкви по-прежнему требовалось разрешение президента, получение которого также сопряжено с многочисленными сложностями(6).
Другой весьма значимый комплекс проблем коптской общины, также широко освещаемый в СМИ, связан со сменой религиозной принадлежности (переход из христианства в ислам и наоборот). Одним из наиболее острых вопросов для коптов является переход в ислам коптской девушки – считается, что этим она запятнала честь своей семьи. Имеется две медийных точки зрения на эту проблему. Так, в информационных источниках эмигрантской оппозиции такие случаи освещаются как реализация одного и того же сценария: исчезновение девушки с последующим объявлением того, что она вступила в брак с мусульманином и приняла ислам. Большинство этих случаев сопровождается заявлением семьи девушки о ее похищении и насильственной смене религии. Сложность анализа таких случаев заключается в том, что крайне сложно определить мотивацию перехода и добровольность этого решения. Однако очевидно, что нередко девушка может избрать такой путь для решения социальных проблем, в частности, для избавления от семейного диктата либо для выхода из-под юрисдикции коптской церкви. Таким образом, можно предположить, что проблема до некоторой степени порождена излишним консерватизмом КПЦ и жесткой иерархичностью традиционной коптской семьи.
Это предположение подтверждается описанием подобных случаев в египетской оппозиционной прессе. Например, «Дустур» рассказывает, что в конце июня 2008 г. в деревне ан-Назала мухафазы Файюм была похищена перешедшая в ислам христианка вместе со своим маленьким сыном. Это была не первая попытка похищения; до того женщину несколько раз пытались похитить или убить, одна из попыток похищения была предпринята ее собственным братом. За этим последовали столкновения мусульман и коптов. В деревню были введены силы службы безопасности, все магазины, особенно коптские, были закрыты из опасения повторных нападений. Относительное примирение состоялось лишь в первой декаде июля, когда в местной церкви состоялась встреча мужа пропавшей и делегации от мусульман с христианским духовенством(7). При рассмотрении этого случая бросается в глаза стремление властей не решить проблему, а задавить ее силовыми методами.
Таким образом, говоря о коммуникационном регулировании и медийном освещении информационного потока, касающегося темы межконфессиональных отношений в современном Египте, можно отметить следующее. Имеется две основные тенденции трактовки релевантного событийного ряда, в особенности конфликтных инцидентов. В рамках первой тенденции, типичной для СМИ эмигрантских коптских общин, в особенности США, Канады и некоторых европейских стран, такие события репрезентируются как проявления межконфессиональной розни. Такая трактовка затем становится инструментом воздействия на массовое политическое сознание, а также потенциально является средством манипуляции. В оппозиционной египетской прессе (правительственная пресса предпочитает уделять минимум внимания конфликтным ситуациям в стране) прослеживается иная тенденция, а именно стремление к раскрытию различных аспектов конфликта, причем истинная его подоплека в абсолютном большинстве случаев оказывается далекой от религиозной ненависти – скорее, это бытовые, социальные причины. С другой стороны, анализ неконфликтного событийного ряда как в эмигрантских, так и в египетских медиа, позволяет выявить реальные проблемы, с которыми на сегодняшний день сталкивается коптская община, и как отдельное религиозно-социальное единство, и как часть египетского общества в целом.
1) USCA = United States Coptic Association. http://copts.com.
2) Набих С. 12.07.2008. «Мустафа ал-Факы: ал-акбат йу‘анун ‘адам ал-мусава фи ал-кавадир ал-хасса ва-т-та‘йиин би-л-джами‘а ва нисбатихим фи «Аш-ша‘б ва-ш-шура». Дустур, 4.
3) Purcell M. 1998. A Place For the Copts: Imagined territory and Spatial Conflict in Egypt. Ecumene 5 (4): 432-451. С. 445.
4) ан-Наср А.С. 30.06.2008. аш-Шурта таджхад ахдас ‘ынаф та’ифиййа джадида би-л-Файюм би-сабаб хуруб зауджа муслима ма‘а шаб ал-масихи. Дустур, 1.
5) Самир Х. 04.08.2008. Ал-акбат ва-л-муслимун йахталифун би-маулуд ас-саййида ал-‘узара’ ал-хамис ал-мукбил. Дустур, 5.
6) BDHRL 2006 = Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor. 2006. Report on International Religious Freedom. Egypt. 15.09.2006
http://www.state.gov/g/drl/rls/irf/2006/71420.htm
7) ан-Наср А.С. 06.07.2008. ал-Амн иа‘кад джаласат ас-сулх байна муслими ва акбат ан-Назала би каниса ал-Амир тадрис. Дустур, 4.