Продолжаем анализировать экономическую повестку турецкой оппозиции по материалам публикации в свежем апрельском номере журнала Kriter, посвященной экономической программе оппозиции. Будем, разумеется, учитывать, что журнал этот издается провластным мозговым центром – Фондом политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV). Публикация озаглавлена как «Запутанность в экономической политике оппозиции». Её автором стал эксперт Фонда Левент Йылмаз.
Часть 1 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке http://www.iimes.ru/?p=97000#more-97000 [1] .
Продолжаем цитирование материала:
«После глобального финансового кризиса 2008 года, который распространился по всему миру, в период, когда резко возросла критика в адрес оседлой экономики, стол (6-партийная оппозиционная коалиция – И.С.) готовит предложение по политике, которая подразумевает, что Турция снова попадает в зависимость от горячих денег, удешевив импорт, и оказывается обречена на политику, которая сделала бы производство непривлекательным. С другой стороны, кандидат в президенты (имеется в виду Кемаль Кыдычдароглу – И.С.) проявляет настойчивость в том, что он выступает против такой политики. Это свидетельствует о неразберихе в экономической политике оппозиции.
С другой стороны, нельзя игнорировать вызовы, стоящие перед мировой экономикой.
Например, в период пандемии на первый план вышла экономическая политика, которая брала на себя риск инфляции и предотвращала потерю доходов. Более того, за счет высокой инфляции центральным банкам пришлось проводить чрезмерную денежную экспансию.
Кроме того, центральные банки проводили денежно-кредитную политику для поддержки экономического роста, вопреки установившейся практике.
Мы были свидетелями даже поддерживающих заявлений МВФ по этому вопросу. Энергетический кризис, который вошел в тексты денежно-кредитной политики центральных банков с войной между Россией и Украиной, подтолкнул экономические администрации к принятию иных практик, противоречащих обычным.
Прямая поддержка доходов, в том числе субсидии, низкие процентные ставки, масштабная денежная экспансия и вертолетные деньги, были рекомендованы для всех стран.
Таким образом пытались смягчить разрушительное воздействие пандемии и энергетического кризиса на экономику.
В такой период мы видим, что долгосрочные результаты неортодоксальной экономической политики Турции, которая проводилась некоторое время, имеют некоторые критические результаты в краткосрочной перспективе, но формируются вокруг производства, занятости и экспорта.
С другой стороны, противоречивые обещания «стола на шестерых» указывают на процесс, который приведет к длительной стагнации, сокращению рынка труда, зависимости от импорта и деиндустриализации. В этом отношении представляется, что экономическая часть выборов 14 мая 2023 года пройдет вокруг этих двух противоположных ситуаций (в том смысле, что противоположные ситуации – это противоположные экономические политики действующей в Турции власти и оппозиции)».
Итак, подводим черту под изложенным выше провластным турецким обозревателем:
- Справедливым представляется вопрос того, кто будет отвечать за реализацию экономической политики страны в случае прихода ко власти турецкой оппозиции. Логичным было бы предположить, что в условиях, когда экономика находится в центре предвыборных обещаний турецкой оппозиции ключевая партия – Народно-республиканская партия – отвечала бы непосредственно за её реализацию и министром казначейства и финансов был бы назначен именно человек от НРП. Это вступает в противоречие с заявлениями ключевого партнера НРП – Хорошей партии. Кроме того, не стоит забывать, что глава Партии демократии и прорыва Али Бабаджан – это человек с ярко выраженным «экономическим уклоном», очень положительно воспринимающийся на Западе и в международных финансовых организациях. Он, по этой причине, справедливо считает, что должен встать у руля турецкой экономики. Хотя, подчеркнем, что его партия – это партия-миноритарий в 6-партийной коалиции, которая едва ли получит больше 2% голосов. А, следовательно, он, по формальному признаку, не может претендовать на ключевой пост.
- Второй вопрос – это практики турецкой экономической политики в случае прихода ко власти турецкой оппозиции. Как ярко продемонстрировал турецкий провластный обозреватель у оппозиции нет единого мнения и нет единого взгляда на тему того, какая же экономическая политика будет проводиться в жизнь в случае её прихода ко власти – неолиберальная или социальная? Если речь о первом, то, как было сказано, это вступает в противоречие с теми заявлениями оппозиции, в которых говорится о том, что она «в кратчайшие сроки» (!) обеспечит исправление экономической ситуации в стране.
В целом, можно говорить о том, что экономическая составляющая программы турецкой оппозиции вызывает множество вопросов. Но с оговоркой: у внимательных и образованных турецких наблюдателей. Таковые есть среди и так сторонников турецкой оппозиции, которые склонны проявлять снисходительность к противоречиям от партий, которые они, в любом случае, поддерживают. Однако, сложно рассчитывать на то, что неопределившийся электорат увидит указанные выше противоречия и они его отпугнут. Скорее, он удовольствуется тем тезисом, что если президент Р.Т. Эрдоган уйдет со своего поста, то этого будет автоматически достаточно для выправления экономической ситуации. Это сильно сужает аудиторию изложенных провластным экспертом тезисов.