В дополнение к членству в ДНЯО Иран подписал дополнительный протокол, так называемое Соглашение о ядерной транспарентности. В соответствии с ним он взял на себя обязательство допускать инспекции МАГАТЭ на все ядерные объекты и начинать расследования в случае подозрительной ядерной активности.
СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий по решению иранкой ядерной проблемы) , подписанный в июле 2015 года, стал вехой на пути решения ИЯП. Иран согласился демонтировать часть своей ядерной программы и открыть страну для более детальных международных инспекций. В то время американские эксперты полагали, что Ирану потребуется около трех месяцев для того, чтобы подойти к пороговой отметке обогащения урана в 90%. СВПД удлинял этот срок до одного года. Более того, иранское руководство согласилось не проводить исследований, которые могли бы внести вклад в создание ядерного оружия. В декабре 2015 года Совет управляющих МАГАТЭ проголосовал за то, чтобы прекратить продолжавшееся десять лет расследование о возможных военных измерениях иранской ядерной программы. Генеральный директор МАГАТЭ отметил, что с 2003 года Иран предпринимал усилия по разработке ядерного взрывного устройства, однако с 2009 года признаков такой деятельности не было.
Несмотря на полное претворение в жизнь СВПД Ираном в течение трех лет, в 2018 году правительство США в одностороннем порядке вышло из СВПД и наложило на Иран удушающие экономические санкции, что полностью противоречило соглашению. С той же самой проблемой Исламская Республика столкнулась по отношению к Конвенциям о запрещении биологического и химического оружия. Конвенция по химическому оружию налагает запрет на «разработку, приобретение, создание, хранение и применение химического оружия». Иран полностью придерживается этих конвенций, но не получил от этого ощутимой выгоды. Исламская Республика сама стала жертвой химического оружия в ходе иракской агрессии 1980-х годов. Рассекреченные документы ЦРУ свидетельствуют о том, что США помогали Ираку проводить химические атаки на иранской территории. Франция и ФРГ снабжали саддамовский Ирак таким оружием. Около 80 германских компаний поставляли Ираку оборудование для производства оружия массового поражения. Доклад объемом в 11 тысяч страниц, представленный Совету Безопасности ООН в 2002 году, свидетельствует о том, что германские компании «активно способствовали» производству вооружений в Ираке (1).
Иран подписал Соглашение о запрещении химического оружия в 1993 году. Мусавиян сообщает о том, что в это время он был послом Ирана в Германии. Канцлер ФРГ Гельмут Коль лично попросил его доставить президенту ИРИ Али Акбару Хашеми-Рафсанджани послание, в котором сообщалось, что скорейшая ратификация Ираном этой Конвенции откроет дорогу для экспорта в Исламскую Республику новейших химических технологий из Германии и других стран ЕС. Иранский меджлис ратифицировал Конвенцию, но давление США на европейские компании заставило Германию и другие европейские государства отказаться от своей части сделки.
Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) утверждает, что предоставляет странам-подписантам несколько преимуществ.
Во-первых, юридическую помощь с законодательным утверждением и применением.
Во-вторых, экономическое и технологическое развитие путем предоставления новых химических технологий.
В-третьих, финансовую поддержку для научных обменов и исследований.
В-четвертых, «аудит национальных лабораторий для их оснащения качественными гарантийными системами». Никакой финансовой или логистической поддержки Иран не получил.
Конвенция по запрещению биологического оружия также содержит не только обязанности, но и права подписантов. Она постулирует права сторон разрабатывать биологические технологии «в профилактических, защитных и других мирных целях». Например, «государства-участники могут развивать средства для борьбы с заболеваниями и для борьбы с негативными эффектами применения биологического оружия». Статья 10 Конвенции гласит, что этот документ гарантирует участникам «упрощенный доступ к оборудованию, материалам и информации в мирных целях». Конвенция также обещает подписантам «устранить препятствия на пути экономического и технологического развития и международного сотрудничества в мирных целях». Иран не получил и сотой доли от этих благ. В ИРИ в последнее время действительно развиваются нано- и биотехнологии, но достижения в этих сферах осуществляются исключительно собственными усилиями в изоляции от международного научного сообщества. Сотрудничеству с ним препятствуют ограничения, наложенные США.
Мусавиян сообщает о том, что со времени исламской революции 1979 года в Иране в элите Исламской Республики были как сторонники, так и противники Конвенции по запрещению оружия массового поражения. Сам он был свидетелем этих дебатов с 1986 года, когда он поступил на работу в министерство иностранных дел ИРИ. Наиболее серьезные дискуссии имели место в 1997-2005 годах, когда дипломат работал в Комитете по внешней политике ВСНБ ИРИ. В этот период противники ДНЯО и двух Конвенций выдвигали следующие аргументы: эти конвенции являются инструментом в руках гегемонистских великих держав. Государства-участники обязаны не только допускать инспекторов международных организаций на свои ядерные, биологические и химические мощности, но и предоставлять им информацию о своих технологических возможностях, а также о чувствительных военных объектах и объектах безопасности.
В настоящее время среди значительной части политической и военной элиты Ирана существует мнение о том, что данные международные соглашения являются улицей с односторонним движением. Ирану они несут ограничения, изнурительные инспекции, обвинения, политическое давление, но только не блага. Это мнение подкрепляется многочисленными физическими и кибератаками на иранские ядерные объекты и убийствами иранских физиков-ядерщиков, проходящими с 2010 года. Иран скрупулезно выполнял свои обязательства по СВПД в течение трех лет, а в результате попал под еще более жестокие санкции. В этой связи ирано-американский эксперт приводит слова видного иранского политика Мохаммада Джавада Лариджани, заявившего о том, что «СВПД мёртв, но, к сожалению, не похоронен, и труп его воняет».
В конце статьи отставной иранский дипломат предлагает ряд мер, способных, по его мнению, решить иранскую ядерную проблему к обоюдному согласию сторон.
Во-первых, вернуться к СВПД и оживить это соглашение.
Во-вторых, пять постоянных членов ООН плюс Иран и Германия должны создать рабочую группу по боре с оружием массового уничтожения и заключить широкое соглашение, базирующееся на двух принципах.
Во-первых, Иран должен выразить полную приверженность международным ядерным, химическим и биологическим конвенциям.
Во-вторых, мировые державы должны гарантировать Ирану доступ к соответствующим мирным технологиям и отмену санкций.
В-третьих, принципы СВПД должны быть распространены на весь регион Персидского залива для создания здесь Зоны свободной от ядерного оружия.