Турецкие президентские и парламентские выборы, которые состоятся 14 мая, регулярно называются зарубежными наблюдателями в качестве «самых важных выборов» 2023 года. Это касается и американских наблюдателей, которые указывают на то влияние, которые окажут результаты предстоящих выборов не только на двусторонние турецко-американские отношения, но и на обстановку в регионе, в целом.
В частности, речь идет как о турецкой позиции по российско-украинскому конфликту, так и о позиции Турции в Ближнем Востоке, включая, в первую очередь, «сирийское досье».
Вашингтонский институт ближневосточной политики опубликовал апрельский №132, который, целиком и полностью, посвящен предстоящим выборам в Турции. Заголовок издания – «Ключевые выборы в Турции – 2023: Проблемы, потенциальные результаты и то, что последует». В этом сборнике статей содержатся материалы по следующим темам: стратегия президента Р.Т.Эрдогана на предстоящих выборах, стратегия оппозиции, выборы и курдский вопрос, внешнеполитическое измерение, как Турция может выглядеть после выборов, заключения: защита демократии и турецкое голосование.
Мы в наших публикациях немало говорим о стратегии как действующей власти, так и оппозиции в ходе нынешних выборов, поэтому полагаем, что не стоит повторяться в очередной раз.
Интерес представляют разделы по курдам, внешней политике, и, отчасти, судьба Турции в поствыборный период.
По убыванию интереса, обратимся сразу к наиболее интересному разделу – к внешнеполитическому измерению турецких выборов.
Автором этого раздела стал Альпер Джошкун, бывший турецкий дипломат, посол Турецкой Республики в Азербайджане, бывший директор Департамента международной безопасности МИДа Турции, старший научный сотрудник Фонда «Карнеги».
Цитируем бывшего высокопоставленного турецкого дипломата:
«Во многих отношениях внешняя политика Турции под руководством Партии справедливости и развития (ПСР) президента Реджепа Тайипа Эрдогана напоминала головоломку, кусочки которой не складываются воедино.
Турция, естественно, преследует разнообразные и порой конкурирующие интересы. Но, поставив под сомнение свою идентичность в качестве союзника НАТО, опирающегося на западную архитектуру безопасности, Эрдоган ослабил авторитет Турции как в глазах ее друзей, так и врагов.
Сегодня многие считают Турцию разрушительной державой с запутанной стратегической ориентацией.
Мечты о свержении соседних режимов, как, например, в Сирии, или создании региональной сферы влияния путем поддержки идеологически предпочтительных политических сил, таких как «Братья-мусульмане» в Египте, сослужили Турции плохую службу. Не помогла и оппортунистическая практика использования отношений Анкары с Москвой против ее традиционных союзников и партнеров на Западе.
Такой подход сузил круг друзей Турции, усилил ее изоляцию и ослабил ее дипломатическое влияние, хотя Анкара иногда компенсировала неадекватные политические рычаги жесткой силой, например, развертывая свои беспилотники даже в Ливии, где ей удалось защитить международно признанное правительство североафриканской страны от сил генерала Халифы Хафтара и российской группы Вагнера.
Предстоящие выборы дадут будущему руководству Турции возможность задуматься над этими вопросами. И независимо от результатов, траекторию внешней политики Турции ждут определенные изменения.
Шестипартийный оппозиционный альянс Турции имеет амбициозную внешнеполитическую программу, основанную на переформулировании политических структур и переосмыслении роли Турции в мире. Альянс имеет преимущества по сравнению с действующей ПСР, которая находится у власти в течение двадцати лет.
Во-первых, оппозиция представляла бы собой чистый лист и воспользовалась бы презумпцией сомнений своих западных собеседников. С другой стороны, она могла бы провести демократические и экономические реформы, чтобы улучшить имидж Турции и создать дополнительную добрую волю с конструктивным, последовательным внешнеполитическим взглядом. Это укрепит позиции Турции в ее взаимодействии с Соединенными Штатами, Европейским союзом и другими западными государствами, чего больше не может делать ПСР, учитывая накопленный дефицит доверия.
Скептически настроенным наблюдателем в этом случае будет Россия, которая более чем довольна непростыми отношениями Турции с Западом при Эрдогане, лидере, которого газета Moscow Times однажды назвала «нашим человеком в НАТО». Конечно, Эрдоган тоже будет делать определенные расчеты, если выиграет выборы. Несмотря на его врожденную склонность отрицать неудачи, он (Эрдоган) не уклоняется от резких изменений в политике, когда считает их необходимыми.
Он доказал это в конце 2020 года, когда смягчил свою воинственную риторику в отношении Запада и одновременно попытался положить конец региональной изоляции Турции, наладив отношения с Объединенными Арабскими Эмиратами, Саудовской Аравией, Египтом и Израилем. Он поднял этот расчет на новый уровень в Сирии, где идея рукопожатия с Башаром аль-Асадом, который когда-то был целью Анкары для смены режима, внезапно стала правдоподобной.
Realpolitik диктовала необходимость перемен, и Эрдоган подчинился. Турецкий президент продолжит эти усилия, если он останется у власти после майских выборов и одновременно проведет свое собственное наступление с западным обаянием, несмотря на свое внутреннее отвращение к этому. Плохое состояние турецкой экономики, еще более усугубленное недавними землетрясениями, причинившими ущерб на сумму, превышающую 100 миллиардов долларов, наряду с тяжелыми жертвами, вынудило президента приветствовать постоянный приток иностранной помощи и внешнего финансирования, что сужает его возможности. Realpolitik снова будет диктовать свои действия.
В областях, где проблемы закостенели или стали вопросами национальной безопасности, например споры с Грецией в Эгейском море или по поводу Кипра, ни ПСР Эрдогана, ни оппозиция не сдвинутся с места. То же самое относится и к приоритетам продолжающейся борьбы Турции с террористическими группами, включая Рабочую партию Курдистана (РПК) или ее филиал в Сирии, Силы народной самообороны (СНС). Но в других областях изменения будут различаться оттенками в зависимости от победителя на выборах, как показано ниже:
Формулировка политики. Вопреки обещаниям, данным, когда Турция приняла свою исполнительную президентскую систему в 2017 году, новая система не является примером эффективного управления. Более того, внешняя политика страны оказалась постепенно запятнана внутренней политикой.
Как ни странно, централизация власти разделила отраслевые министерства и другие учреждения на более низких уровнях. При всем внимании к администрации президента эти институты среднего и низшего звена продемонстрировали небольшую способность поддерживать культуру сотрудничества и координации между собой.
Поэтому политическая оппозиция проводит кампанию за возрождение парламентской системы управления в Турции — с некоторыми изменениями, направленными на упрощение процесса принятия решений. На внешнеполитическом фронте она (кампания – прим.) направлена на восстановление центральной роли Министерства иностранных дел в формулировании и реализации политики. Это будет иметь последствия, по крайней мере, в двух отношениях: путем отделения политических решений от внутриполитических мотивов и согласования внешнеполитических сообщений, что внесет ясность в позиции Турции.
Связи Турция — США. Вера в то, что Соединенные Штаты безразличны, если не вредны, по отношению к основным интересам Турции, является общепринятым мнением как среди многих турецких элит, так и среди избирателей, и это будет тяжелым бременем для любого нового турецкого правительства.
Положение только ухудшится, если запрос Турции на закупку американских F-16 будет отклонен. В этой области ПСР и оппозицию отделяет совсем немного времени, но оппозиция — в случае победы — предпримет смелые усилия по перезагрузке отношений, тем самым вынуждая руку Вашингтона.
Здесь оппозиция получит три преимущества: отсутствие багажа в глазах США по сравнению с ПСР; (2) продемонстрированное намерение сформулировать стратегическую позицию Турции как союзника НАТО; и (3) позиция, основанная на неодобрении покупки Турцией российской системы С-400 и соответствующем желании решить этот вопрос.
Задача будет заключаться в том, чтобы найти компромисс, который не будет воспринят турецкой общественностью как унизительная капитуляция перед американскими требованиями, и в то же время избежать полного разрыва с Россией.
Наиболее вероятным сценарием была бы консервация системы в Турции в рамках тонкой схемы инспекций, приемлемой для Анкары и Вашингтона.
Эрдоган также продолжит попытки перезагрузить отношения Турции с Соединенными Штатами, но ему будет трудно быть искренне откровенным в манере, равной своим оппонентам. Что еще более важно, он будет ограничен своей связью с Россией Владимира Путина.
Самой сильной картой Эрдогана по-прежнему будет геополитическое значение Турции, и он будет стараться использовать это при каждом удобном случае, прежде всего в контексте войны на Украине. В этих условиях будет сложно отказаться от деловых двусторонних отношений с Соединенными Штатами.
Турция и НАТО. В своем стремлении выяснить стратегическую ориентацию Турции оппозиция сосредоточится на лучшем согласовании внешней политики, политики обороны и безопасности страны с ее требованиями членства в НАТО. Она будет воздерживаться от поднятия двусторонних вопросов в рамках Альянса.
Между тем под руководством оппозиции, шансы Швеции на вступление в НАТО до запланированного на июль Саммита значительно увеличатся.
Для сравнения, приверженность Эрдогана членству Турции в НАТО будет в лучшем случае половинчатой. Он привык балансировать на грани войны в контексте Альянса и будет делать то же самое со вступлением Швеции в НАТО. Более того, всплывет его внештатное сотрудничество с такими игроками, как Россия и Китай, что еще больше подорвет имидж Турции как союзника НАТО.
Турция, Россия и Китай. Оппозиция будет осторожно балансировать между требованиями членства Турции в НАТО и ее интересами в поддержании неконфронтационных отношений с Россией и Китаем. Несмотря на то, что она стремится укрепить место Турции в НАТО, она будет стремиться предотвратить недопонимание в России и Китае ее доброжелательных намерений.
Тем не менее, Турция будет склонна обвинять Россию в нарушениях международного права и громче заявлять о нарушениях против мусульманской уйгурской общины Китая.
Шаги оппозиции по решению проблем, связанных с российской системой противоракетной обороны С-400, станут ведущим фактором в отношениях с Россией и могут стать источником трений.
В конце 2017 года Турция осуществила закупку двух батарей С-400 и с тех пор активировала системы только один раз в целях тестирования, с тех пор храня их на складе. Более того, есть признаки того, что интерес Турции к С-400 может ослабевать по мере того, как она приближается к развертыванию своих собственных систем.
Турция, Путин и война на Украине. Эрдоган не откажется от своих близких, хотя раньше иногда и непростых отношений с Путиным. Чем больше Россия находится под санкциями, а Путин изолирован на международной арене, тем сильнее будет рука Эрдогана в отношениях, что облегчит управление отношениями.
С другой стороны, хотя необдуманные мечты об углублении сотрудничества в оборонной промышленности с Россией улеглись, двустороннее сотрудничество по другим инициативам, включая ядерный реактор, который в настоящее время строит Россия, будет продолжаться и здесь Эрдоган будет склонен раздвигать границы, но не переходить черту.
Оставаясь в стороне от режима санкций, Турция смогла привлечь российские капиталы и увеличить двустороннюю торговлю, но перед лицом беспокойства Запада свернула свои масштабы. Эрдоган продолжит это жонглирование.
Оппозиция, вероятно, также останется вне режима санкций, но будет более бдительно следить за тем, чтобы Турция не рассматривалась в качестве убежища от санкций ее западными союзниками и партнерами. Зависимость Турции от России в сфере энергетики, которая в последнее время снова возросла, — еще одна область, в которой оппозиция будет стремиться восстановить равновесие.
Сражение с Дамаском
Содействие добровольному возвращению сирийцев на родину стало политическим приоритетом Турции. Это подтолкнет Анкару к поиску некой формы компромисса с сирийским режимом. При этом ПСР и оппозиция увидят преимущество в сохранении рабочих отношений с Россией и Ираном, хотя оппозиция будет более скептически относиться к таким связям. По мере того, как Асад постепенно выходит из своей международной изоляции, он показал, что не торопится с Турцией и, в частности, старается не усиливать руку Эрдогана перед майскими выборами. Вражда с Эрдоганом предполагает, что Асад предпочел бы поговорить о нормализации отношений с турецкой оппозицией. В любом случае, предварительное условие Асада о выводе Турции из Сирии будет камнем преткновения.
Оппозиция может быть готова выполнить это требование, но только после того, как будут удовлетворены опасения Турции в отношении безопасности, связанные с действиями СНС на севере Сирии. Это, в свою очередь, представляет собой вызов для Асада, особенно с учетом продолжающегося военного присутствия США на северо-востоке Сирии и американской поддержки СНС.
Турция и Евросоюз. Возглавляемые европейцами усилия по оказанию помощи после февральских землетрясений были хорошо восприняты в Анкаре и вдохнули позитивную энергию в натянутые отношения с Европейским Союзом.
Более того, недавние позитивные обмены мнениями с Грецией усилили надежды на большую стабильность в будущем. Это спокойствие нужно Эрдогану больше, чем когда-либо, по экономическим и политическим причинам, и можно ожидать, что он воздержится от эскалации поведения в поствыборный период.
Он надеется начать модернизацию таможенного союза Турции с ЕС — за счет расширения его масштабов, а также добавления услуг к уже охваченным промышленным товарам — и повысить роль Турции в цепочке поставок Европы как надежной производственной базы. Однако его долгий послужной список неизбежно вызовет европейский скептицизм.
Оппозиция будет преследовать те же цели с ЕС и пользоваться преимуществами предпочтительного собеседника. Уже есть признаки того, что политические изменения могут вызвать всплеск интереса иностранных инвесторов. Правительство во главе с оппозицией могло бы закрепить эту тенденцию, быстро установив макроэкономическую стабильность и восстановив доверие к верховенству закона и инвестиционной экосистеме страны».
Итак, подводя черту под заключением высокопоставленного турецкого дипломата, заметим, что его выводы, в общем и целом, совпадают с нашими, если смотреть с точки зрения приоритетов власти и приоритетов оппозиции в делах внешнеполитических. Впрочем, есть один момент, который все же заслуживает вопроса: насколько турецкая оппозиция будет заниматься маневрированием между Западом и России в условиях, когда надо «разогнуть» турецко-западные отношения. А это требует немедленной отправки однозначно читаемых политических сигналов в адрес Запада. Эти сигналы, к примеру, могут касаться российских систем С-400, которая претендует на то, чтобы стать первой, хотя и не единственной, разменной монетой в отношениях с Западом.