На состоявшейся 27 апреля очередной открытой встрече следственного комитета Бундестага по Афганистану, созданного 8 июля 2022 г. с целью детального анализа событий в период с 29 февраля 2020 г. по 30 сентября 2021 г., продолжилось рассмотрение вопроса разграничения полномочий правительственных ведомств при принятии важных решений относительно судьбы миссии Бундесвера в Афганистане, включая эвакуацию местных сотрудников немецких гражданских и военных служб. На этот раз в центре внимания собравшихся оказалась деятельность федерального министерства экономического сотрудничества и развития, ответственного за реализацию долгосрочных инициатив по поддержке развивающихся государств. В качестве свидетеля был приглашен руководитель Департамента Центральной Азии, Афганистана и Пакистана.
Целесообразность обращения к указанной теме на последнем к настоящему моменту заседании могла быть обусловлена несколькими причинами.
Во-первых, на предшествовавшем слушании 21 апреля представитель ведомства федерального канцлера, говоря о готовности А.Меркель на раннем этапе начать процедуру эвакуации афганского персонала, подчеркнул, что этому воспрепятствовали смежные структуры. Среди них он упомянул не только МИД, но и Министерство экономического сотрудничества и развития, на тот момент находившееся под управлением Г.Мюллера. А он, в свою очередь, представлял в тогдашнем коалиционном правительстве ХСС – ближайшего партнера ХДС, образующего с ней единую парламентскую фракцию.
Во-вторых, на текущем этапе именно на данное ведомство планируется возложить основную ответственность за новый курс Германии в Сахеле на фоне завершающегося развертывания Бундесвера в Мали. Как следствие, можно говорить о том, что комиссия подобным образом рассчитывает сосредоточиться на одной из ключевых задач всего процесса расследования, проводимого Бундестагом, а именно извлечь из афганского опыта уроки, необходимые для планирования зарубежных операций в целом.
Нельзя не отметить, что даже пресс-релиз заседания, размещенный на официальном сайте Бундестага, открыто отмечает противоречивость показаний указанного свидетеля. В частности, им было сказано, что Министерство экономического сотрудничества и развития фиксировало стремительное ухудшение ситуации с безопасностью в Афганистане в 2021 г., при этом сдерживая принятие решения о начале массовой эвакуации афганцев. Кроме того, было отдельно подчеркнуто нежелание министерства расширять круг лиц, имеющих право претендовать на статус беженца в Германии, прежде всего, за счет его особой процедуры его предоставления местным помощникам Бундесвера. Такой подход свидетель объяснил не традиционным для большинства предыдущих свидетелей нежеланием посылать «ложные сигналы», а преимущественно спецификой мандата своего ведомства, которое рассчитывало продолжить деятельность после вывода военных.
Отдельно опрошенный подчеркнул, что фактором, повлиявшим на позицию Министерства экономического сотрудничества и развития, было то, что обсуждалась исключительно процедура ускоренного приема афганцев, оказывавших поддержку военным, игнорируя персонал гражданских организаций, связанных с ФРГ. Вместо этого ведомство под руководством Г.Мюллера предлагало пойти на максимальное расширение круга лиц, имеющих право подать заявку на эвакуацию в Германии. При этом речь шла именно о праве на предоставление документов, а не об «автоматических обязательствах» Берлина. В перечень, согласно данному предложению, мог попасть также персонал представительств немецких партийно-политических фондов в Афганистане и даже работники НКО.
Одну из причин последовавшего за этим провального процесса массовой эвакуации свидетель из министерства экономического сотрудничества и развития увидел не столько в затягивании принятия самого решения, сколько в непроработанной должным образом процедуре. По словам опрошенного, согласована она была лишь в августе 2021 г., а до этого проверка документов у заявителей велась на индивидуальной основе, что занимало слишком много времени. При этом свою отрицательную роль сыграли и внутриполитические дебаты о том, что увеличение квоты на прием афганцев приведет к существенному отклонению по годовым показателям миграции.
Наконец, свидетель из Министерства экономического сотрудничества и развития прокомментировал инициативу тогдашнего специального представителя правительства Германии М.Потцеля провести внутриафганские переговоры с привлечением «Талибана» (запрещен в РФ). С точки зрения опрошенного, подобный шаг имел бы «репутационные риски для федеральной республики», поскольку «талибы рассматривались как противники в течение 20 лет». Впрочем, на заседании было сказано, что ведомство отнеслось к задумке скептически, но не блокировало ее, вместо этого сформулировав свои пожелания и возражения для возможного более широкого обсуждения, которое в итоге не состоялось.
В целом показания представителя федерального Министерства экономического сотрудничества и развития сводятся к тому, что это ведомство имело минимальную вовлеченность в процесс принятия решений, оказавшись перегруженным практической работой, а свой подход к проблеме приема афганцев в Германии формулировало исходя национальных интересов собственной страны. Подобная позиция выглядит компромиссной, поскольку отвечает интересам как правительства, стремящегося сделать именно данное министерство проводником своей стратегии в Сахеле после завершения развертывания Бундесвера в Мали, так и главной оппозиционной партии ХДС, старающейся продемонстрировать, что не она одна должна нести ответственность за просчеты, совершенные на финальной стадии миссии в Афганистане. Кроме того, в показаниях свидетеля явно заметна отсылка к курсу, проводимому ХСС с начала 2000-х гг., когда Г.Мюллер, будучи представителем своей партии по оборонной политике в Бундестаге, продвигал необходимость расширения многосторонних программ помощи Афганистану с участием США и ЕС при отказе от «исключительной ответственности» Германии за эту страну и постепенном завершении военного присутствия в ней.