Ирано-саудовское соглашение о нормализации отношений, заключенное в Пекине 10 марта с. г., и знаменующее прорыв в двусторонних отношениях после многолетней конфронтации, продолжает вызвать отклики и комментарии иранского экспертного сообщества. Иранские аналитики пытаются выяснить явные и скрытые причины готовности к компромиссу со стороны руководства Саудовской Аравии, а также импликации этого дипломатического достижения для Ирана и региона Ближнего Востока в целом. Иранское экспертное сообщество также озабочено тем, насколько прочными будут договоренности и как долго Эр-Рияд намерен придерживаться тактики разрядки напряженности в отношении Ирана. Исследуются также роль и место внешних акторов: Китая, США, России в процессе переформатирования международных отношений на Ближнем Востоке.
На сайте «Дипломасийе ирани» («Иранская дипломатия») опубликована статья «Пять факторов, сопутствующих ирано-саудовскому соглашению». Ее автором является Марьям Халеки Неджад, профессор университета Алламэ Табатабаи в Тегеране и руководитель аналитической группы по исследованию политических процессов в Западной Азии. Иранская исследовательница отмечает, что соглашение о восстановлении дипломатических отношений между ИРИ и КСА было достигнуто после четырех десятилетий соперничества и семи лет прямой конфронтации. Конфронтация между Тегераном и Эр-Риядом началась в 2016 году после казни в Саудовской Аравии видного представителя шиитского духовенства шейха Нимра аль-Нимра и последующего разгрома иранскими демонстрантами посольства КСА в Тегеране и генерального консульства в Мешхеде. Автор статьи не умаляет достоинства китайской дипломатии, способствовавшей заключению двустороннего соглашения, но при этом напоминает, что примирению предшествовали пять раундов ирано-саудовских переговоров в Багдаде. Следовательно, положительная роль иранской и саудовской дипломатии здесь также велика.
Марьям Халеки Неджад отмечает, что первым фактором, способствовавшим примирению двух крупнейших государств Ближнего Востока – суннитского (КСА) и шиитского (Иран), было разочарование саудовской элиты в результатах многолетнего противостояния с Ираном. Эр-Рияду за прошедшие двенадцать лет не удалось сменить режим в Сирии, убрать вооруженные формирования движения «Хизбалла» из Ливана и ликвидировать влияние «Хизбаллы» на внутреннюю политику этой страны, ликвидировать доминирование движения хоуситов в Северном Йемене. Одновременно Саудовская Аравия при проведении своей антииранской политики не получила достаточной поддержки со стороны США и была этим разочарована. Президент США Дональд Трамп в своих выступлениях не раз характеризовал КСА как «дойную корову», обеспечивающую доходы американского ВПК. Он же заявлял о том, что без американской поддержки Саудовская Аравия не проживет и недели. Тем не менее, в сентябре 2019 года, когда проиранские прокси-группы нанесли удар по объектам саудовского ТЭК в Хурейсе и Абкейке, американцы не вступились за своих саудовских союзников.
Во-вторых, Саудовская Аравия, стремившаяся к региональному лидерству, не получила поддержку от других государств региона в своих внешнеполитических инициативах. В качестве примера иранская исследовательница называет блокаду Катара, которую КСА и ОАЭ стали проводить в июне 2017 года. На стороне этих аравийских монархий выступили тогда Бахрейн и Египет. Однако Турция, стремившаяся до этого к альянсу с Эр-Риядом, твердо выступила на стороне Катара. Иран также оказал Катару массированную поддержку. Вашингтон также не поддержал саудовский проект смены режима в Катаре, запретив саудитам совершать вооруженную интервенцию в этот небольшой эмират. Отчуждение от региональных союзников проявилось, по мнению автора статьи, в ходе военной операции «Буря решимости» в Йемене. ОАЭ на словах выступили союзником Саудовской Аравии в решении йеменского кризиса, а на деле укрепляли свое влияние в Южном Йемене для того, чтобы вывести его из саудовской орбиты.
В-третьих, сильным побудительным стимулом для примирения с Ираном для Саудовской Аравии явились грандиозные планы ее руководства по проведению реформ и повышению эффективности ее экономики. В программе «Саудовское видение-2030» наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман поставил амбициозную задачу диверсификации экономики и избавления от нефтяной зависимости. Для ее осуществления Саудовской Аравии необходима мирная передышка. Это означает выход из войны с проиранскими хоуситами в Йемене, а для этого необходима помощь иранской дипломатии (1).
В-четвертых, позитивную роль в примирении ИРИ и КСА сыграли геополитические и геоэкономические интересы Китая. По мнению Марьям Халеки Неджад, регион Ближнего Востока играет центральную роль в китайской программе «Один пояс, один путь». Китайская экономика испытывает растущую потребность в углеводородах. Основным источником нефти и сжиженного природного газа (СПГ) для КНР являются ближневосточные государства. Исходя из этого, мир и стабильность в регионе являются императивами для Китая. В то же время Исламская Республика Иран и Саудовская Аравия являются двумя центральными государствами региона Ближнего Востока. Это государства с наиболее сильным политическим потенциалом и планами региональной гегемонии. Одновременно они являются наиболее крупными экономиками региона и располагают крупнейшими запасами нефти. С помощью мирной сделки между Саудовской Аравией и Ираном Пекин хочет укрепить свое влияние в регионе Ближнего Востока. По мнению китайской элиты, для этого сейчас имеются все условия. Внимание США, России и Евросоюза отвлечено, по убеждению иранского эксперта, кризисом на Украине, и КНР может осуществлять свои планы, не опасаясь противодействия этих политических сил.
Пятым фактором ирано-саудовского примирения, имеющим влияние на региональную и глобальную ситуацию, автор статьи считает ослабление региональных позиций Израиля и США. Иранский эксперт считает, что конфликт между Ираном и КСА абсолютно вписывался в интересы Израиля. С 2020 года Израиль проводит процесс нормализации отношений (а кое-где и установления стратегического партнерства) с аравийскими монархиями и «умеренными» арабскими государствами для того, чтобы окончательно решить палестинскую проблему. При этом одним из аргументов Израиля для того, чтобы стимулировать арабских соседей развивать с ним отношения, было запугивание «иранской угрозой». В настоящее время жупел этой угрозы теряет свою актуальность. Это подтверждается не только ирано-саудовским соглашением, но и возвращением в Тегеран послов Бахрейна и Кувейта, а также недавними переговорами между правителем ОАЭ Мухаммедом бен Заидом и секретарем Высшего Совета Национальной Безопасности (ВСНБ) Ирана Али Шамхани. Таким образом, ирано-саудовское примирение является внешнеполитическим поражением Израиля.
Что касается США, то нормализация ирано-саудовских отношений также является ударом по их интересам. Ведь Вашингтон всегда пытался осуществлять гегемонию в регионе, используя стратегию «разделяй и властвуй». В то же время для европейских союзников США новый формат международных отношений на Ближнем Востоке, наоборот, может оказаться выигрышным. Ведь они нуждаются в стабильном импорте энергоносителей. В условиях санкций, объявленных против России, источником поступления углеводородов может стать только Ближний Восток.
- http://irdiplomacy.ir/fa/news/2018692/