В течение почти двух десятков лет после американской оккупации 2003 года Ирак воспринимался в мирровом общественном мнении как несостоявшееся государство (failed state), исключительный поставщик сырья на мировой рынок с неразвитой экономикой и весьма смутными перспективами развития. Этому способствовал ряд факторов: хроническая военно-политическая нестабильность, результировавшаяся в гражданскую войну 2005-2009 годов и войну против террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) в 2014-2017 годах; тотальная коррупция; зарегулированность рынка (по простоте ведения бизнеса Ирак находится на 172 месте среди 190 государств).
В течение нескольких последних лет эта ситуация стала меняться. Прежде всего, повысился интерес к Ираку со стороны китайских госкомпаний и деловых кругов, рассматривающих эту арабскую страну в качестве важного звена программы «Один пояс, один путь». Ирак является важнейшим поставщиком нефти на китайский рынок. Более 40% иракской нефти идет в КНР. При этом Ирак стал третьим после России и Саудовской Аравии экспортером нефти в Китай. По данным исследователей китайского Университета Фудань, Ирак в 2022 году стал третьим по объему реципиентом китайских инвестиций в рамках программы «Один пояс, один путь». В стране работают четыре крупные китайские нефтяные компании: CNPC, Sinopec, Zhenhua Oil и National Offshore Oil Corporation. В 2019 году между Ираком и КНР была формализована программа «Нефть в обмен на реконструкцию». Согласно этому плану, в счет поставляемой Ираком в Китай из общего объема 100 тысяч баррелей нефти в сутки китайцы построят в стране аэропорт в городе Насирия, электростанцию Аль-Хайрат и тысячу школ. Одновременно планируется строительство китайскими компаниями десятков ТЭС, которые должны на 50% обеспечить нужды этого арабского государства в электроэнергии.
Однако наиболее амбициозным совместным китайско-иракским проектом может стать превращение порта Фао на побережье Персидского залива в крупнейший порт Западной Азии и важный транспортный узел по маршруту «Нового Шелкового пути». Использование иракской территории для транзита товаров в рамках китайской инициативы обусловлено несколькими факторами.
Во-первых, перегруженностью портов ОАЭ, таких как Джебель Али в Дубае.
Во-вторых, сложностью использования иранской территории для транзита по причине американских и европейских санкций против ИРИ.
В-третьих, транспортировка китайских товаров через Ирак позволит уменьшить срок нахождения этих товаров в пути на 20-25 дней.
В этой связи правительствами Ирака и КНР выдвинут проект так называемого «сухого канала» для транспортировки китайских товаров и иракских нефтепродуктов из Фао через Ирак и Турцию в Европу. Это будет скоростная железнодорожная линия, проходящая через Насирию и Кербелу, а затем провинции Анбар и Найнава к турецкой границе. Проект иракского «сухого канала» в какой-то мере является альтернативой перегруженному Суэцкому каналу, через который в настоящее время идет большая часть китайских грузов, предназначенных для Европы и Турции.
Общее количество китайских инвестиций, вложенных в 2005-2022 годах в экономики стран Ближнего Востока, Северной Африки и Турции составило 273 млрд долларов. При этом Ирак в последние годы становится все более важным для КНР экономическим партнером в регионе. Только в 2021-2022 годах между двумя странами были подписаны сделки и соглашения на 10,5 млрд долларов. Китайские компании обеспечили себе контракты по развитию и разработке привлекательных нефтяных и газовых активов, таких как чрезвычайно богатые нефтяные месторождения «Румайла» и «Халфайя». Китайские фирмы вовлечены также в проекты по строительству электростанций, инвестируют в сельское хозяйство и сектор телекоммуникаций.
В декабре 2022 года в Басре состоялась международная конференция, на которой обсуждались преимущества проекта «сухого канала». На конференции были приведены конкретные цифры реконструкции и расширения порта Фао. Работы по расширению порта займут около четырех лет и будут стоить 2,6 млрд долларов. Однако первая очередь нового порта должна вступить в эксплуатацию уже в 2025 году. Предполагается сооружение на территории порта 50 доков длиной 17 километров с возможностью приема 25 млн контейнеров в год. Предполагается также строительство 20 бесконтейнерных доков длиной в 5 км для приема 50 млн тонн в год, 20 доков для приема товаров ширпотреба длиной в один километр, один причал для приема автомобилей (400 тысяч в год). Одновременно планируются 6 доков для ежесуточного экспорта 230 тысяч баррелей иракской нефти и 300 тысяч куб. м нефтепродуктов. Общая площадь нового порта Фао составит 54 кв. км.
Совместные транспортные проекты с КНР являются не единственным элементом диверсификации экономики Ирака, которую вынашивает правительство в Багдаде. Такая диверсификация очень важна, так как в настоящее время Ирак является монокультурным государством с односторонней зависимостью от сырьевого экспорта. Экспорт сырой нефти дает до 95% бюджетных поступлений. В июле 2021 года между Министерством нефти Ирака и китайской компанией China National Chemical Engineering Co. (CNCEC) было подписано соглашение о строительстве около порта Фао нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса с мощностью производства 300 тысяч баррелей нефтепродуктов и 3 млн тонн нефтехимической продукции в год. В марте 2023 года иракское правительство наконец подписало долго откладывавшийся контракт с французской компанией Total на сумму в 27 млрд долларов о сотрудничестве в сферах извлечения попутного газа и нефтепереработки. Как уже было отмечено ранее, значительным препятствием на пути больших инвестиций в иракскую экономику является коррупция. По различным оценкам, в 2003-2022 годах коррумпированными политиками и чиновниками было украдено и вывезено из страны до 250 млрд долларов США. Долгое время коррупционеры считались в Ираке неприкосновенными. Однако в январе 2022 года уголовный суд приговорил к четырем годам тюрьмы за различные хищения бывшего руководителя Комиссии Багдада по инвестициям Шакира Замили. То, что иракское правительство пусть робко, но все же взялось за наведение порядка, увеличивает доверие к нему со стороны зарубежных инвесторов.
Становление Ирака как важного звена «Нового Шелкового пути» имеет еще один аспект. Ирак неожиданно становится экономическим конкурентом своего политического союзника – Ирана. По мнению ряда экспертов из ИРИ, фокусирование китайцев на развитии порта Фао и увеличившиеся инвестиции из КНР в Ирак подчеркивают ограниченную роль современного Ирана в международной торговле и транзите. Учитывая центральное местоположение Ирана в Евразии и его статус сухопутного моста между Центральной и Южной Азией с одной стороны, Ближним Востоком с другой, Исламская Республика могла бы играть значительно более существенную роль в транспортных коридорах Восток-Запад и Север-Юг. Первый соединяет Центральную и Южную Азию с Турцией и Европой через территорию Ирана. Второй потенциально соединяет Индию с Центральной Азией и Россией. К сожалению, Иран не реализовал в полной мере эти возможности. Несмотря на естественные преимущества, Иран не смог стать стратегическим хабом для транспортировки товаров. Вероятно, это объясняется сочетанием факторов: экономическими санкциями, введенными против этого государства США и их союзниками, неразвитой транспортной инфраструктурой, требующей модернизации, внутриполитической нестабильностью, обозначившейся в 2021-2022 годах.