Влияние религиозного аспекта на консолидацию власти талибов в Афганистане
Талибы – это традиционалисты, которые вошли в политическую жизнь Афганистана только в 1994 году. Большинство главарей и боевиков движения «Талибан» проходили обучение в семинариях Деобанди, многие из которых находились под влиянием салафитских идей. Основатель движения мулла Омар являлся выпускником семинарии Деобанди. Более того, высшее руководство нынешнего правительства талибов училось в подобных семинариях по обе стороны Линии Дюранда. Руководство движения «Талибан» видит роль правительства и общества совсем иначе, чем моджахеды. Они рассматривают ислам не с политической, а с религиозной и духовной точки зрения, по этой причине, ввиду исторических предпосылок, участники движения склонны организовываться вокруг региональных ассоциаций, а не политических партий. Считается, что религиозные указы имеют божественный источник, поэтому общество талибов наделяет их большим авторитетом, чем юридические законы, акцентирующие личные свободы. Таким образом, в интерпретации адептов идей Деобанди, цель правительства – быть отражением божественной воли, а не защитником прав и свобод личности, на чем настаивает Запад. «Талибан» требует, чтобы ислам диктовал каждый аспект повседневной жизни граждан, и считает афганское общество недостаточно религиозным, нуждающимся в «реисламизации». Талибы проводят четкое различие между своими сторонниками, моджахедами и другими – особенно противниками движения и сторонниками предыдущего режима республики (которых они считают «мунафиками» – лицемерами). Такие различия имеют отсыл в ранней исламской истории, когда арабские правители называли неарабов «аджамами» – уничижительное выражение, которое мусульманские правители использовали для утверждения своего исламского превосходства. Талибы также проводят четкое различие между исламским правом и «рукотворными» законами, считая последние аморальными, поскольку они отражают прихоти коррумпированных лиц. Реисламизируя афганское общество в соответствии с обещаниями основателя движения муллы Омара, талибы, таким образом, хотят снова сделать Афганистан великим в глазах мусульманского сообщества. Во-вторых, правители «Талибана» вновь зарекомендовали себя как авангард истинно исламского руководства. Эта метаморфоза талибов во многом сродни трансформации других исламских идеологов и революционеров, таких как основатель «Братьев-мусульман» Хасан аль-Банна, вдохновитель политического исламизма Сейид Ибрагим Кутб, а также Абу аль-А’ля Саййид Маудуди – основатель движения «Джамаат-е-Ислами» в Пакистане, который ввел понятие «авангарда» в исламизм. Хотя движение талибов по своей природе разнородно, его духовным центром служит группа религиозных деятелей. В отличие от прагматиков, священнослужители, выражаясь метафорически, рассматривают ислам как «острие копья», а Коран – как верховный закон. Именно эта ограниченная группа лиц принимает решения идеологического характера через религиозный совет, в исламском мире известный под названием «шура». Его решением десятки священнослужителей уже были назначены на важные должности по всей стране, в том числе в первичных и апелляционных судах. Более того, братство исламистов считает, что власть никогда не отдается добровольно и должна быть взята силой. Чтобы понять их идеологическую структуру, следует оглянуться на историческую эволюцию ислама, идеи которого, предположительно, распространялись не только мирным путем. По этой причине сторонники талибов серьезно относятся к своей центральной роли в развитии афганской государственности. Они считают себя воинами, рационализируя собственный джихад как добродетель, а насилие как праведность. Они считают, что признание власти движения «Талибан» исходит от афганского общества, последователей и боевиков движения, а не от иностранных государств и акторов. В-третьих, правители «Талибана» трансформируют принципы афганского национализма таким образом, чтобы они соответствовали идеям исламского национализма. Исторически сложилось так, что панафганский национализм часто возникал как форма сопротивления иностранным вторжениям, объединяя различные слои афганцев, движимых идеей общей идентичности. Хотя религия являлась важным сплачивающим фактором, панафганский национализм был не столько связан с исламом, сколько с идеями, что афганцы должны быть способными противостоять общим угрозам. К сожалению, основы этого национализма с тех пор ослабли и приняли другие формы. Поскольку афганцы в значительной степени разделены на этно-религиозные группы, а уровень внешней угрозы с тех пор снизился, афганский национализм сегодня основывается на этническом принципе, что, в свою очередь, ведет к децентрализации государственной власти и ресурсов. Это предоставило талибам возможность совершить возвращение к прошлому, соединив афганский национализм с более обширным исламским национализмом. Перспективность нового национализма «Талибана» зависит от характера их новой программы реисламизации. Она предусматривает создание новой концепции афганского ислама, который включает в себя распространение в Афганистане новой уникальной исламской идентичности. В соответствии с этим талибы намерены создать силы национальной безопасности, включая специальное подразделение воинов-мучеников, которые будут сражаться на стороне их режима. План реисламизации также включает в себя реформу учебной программы. Подобные изменения, провозглашенные ранее другими исламистскими группировками, уходят корнями в исламское возрождение. В Египте «Братья-мусульмане» воспринимали ислам как инструмент преобразования общества, сделав его центральной идеей национальной политики. Движение выступало против умеренных взглядов, сопротивлялось компромиссу с республиканскими ценностями вопреки требованиям народа и применяло гендерную сегрегацию на основе принципов шариата. Этот радикальный политический исламизм в конечном итоге сделал движение жертвой собственных амбиций. Политический исламизм «Талибана» напоминает эксперимент «Братьев-мусульман». Талибы также стали исключать из социальной жизни женщин, контролировать СМИ, совершать убийства из мести, навязывать единую афганскую идентичность и выступать против репрезентативных ценностей. Путь навязывания ислама в качестве оружия привел к экзистенциальному кризису сосуществования талибов и афганцев, не принадлежащими к движению, что породило в стране масштабную оппозицию.