Как полагают турецкие аналитики, нынешний год был довольно напряженным с точки зрения дипломатической активности для президента Ирана Эбрахима Раиси. В феврале он совершил официальный государственный визит в Китай, где было подписано 20 соглашений, в дополнение к получению обещаний от председателя КНР Си Цзиньпина укреплять безопасность и экономическое сотрудничество. Пекин также был местом, где администрация Раиси согласилась возобновить дипломатические отношения с региональным соперником Саудовской Аравией. В мае Раиси посетил близкого регионального союзника президента Сирии Башара Асада и подписал соглашения о долгосрочном сотрудничестве. Во время своего визита Раиси также символически помолился в исторической мечети Омейядов, совершив жест, который президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган однажды поклялся совершить в 2014 году в разгар кризиса в стране. После своего визита в Дамаск иранский президент отправился в Индонезию с целью укрепления «политических, экономических, коммерческих, культурных и цивилизационных отношений» с крупнейшей экономикой Юго-Восточной Азии. В прошлом месяце президент Ирана отправился в трехдневное турне по Латинской Америке, посетив Венесуэлу, Кубу и Никарагуа. Эти страны, как и Иран, находятся под санкциями, введенными США. Самые тесные связи Ирана в Южной Америке связаны с Венесуэлой. В прошлом году президент этой страны Николас Мадуро посетил Иран и подписал 20-летнее соглашение, касающееся энергетического и финансового секторов двух стран, а также пообещал совместно работать над проектами, связанными с обороной. Венесуэла и Иран — две крупнейшие нефтедобывающие страны и обе являются членами нефтяного картеля ОПЕК, первая из которых обладает крупнейшими в мире доказанными запасами сырой нефти. Однако санкции США нанесли ущерб их экономике и в значительной степени ограничили их возможности экспортировать сырую нефть, в силу чего страны заключили свои собственные нефтяные сделки. В 2021 году они заключили соглашение об обмене иранского конденсата — чрезвычайно легкой нефти — на венесуэльскую тяжелую нефть. В данном случае речь идет в первую очередь о системе «свопов», то есть продажи партнерами своей нефти в тех или иных регионах по фактическому бартеру. В 2022 году страны также заключили соглашение об осуществлении прямых рейсов между Каракасом и Тегераном «в целях развития туризма и союза между нашими странами», при этом Мадуро заявил, что «Венесуэла открыта для приема туристов из Ирана». Связи Ирана с Никарагуа берут свое начало в 1980-х годах во время дела «Иран-Контрас», когда администрация тогдашнего президента США Рональда Рейгана тайно содействовала продаже оружия Ирану, на который было наложено эмбарго, для финансирования правых повстанцев в Никарагуа, пытающихся свергнуть сандинистское правительство во главе с Даниэлем Ортегой. Скандал произошел во время интервенции США в Латинской Америке против левых групп, и Иран установил связи с правительством Ортеги. Бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад посетил Никарагуа и встретился с Ортегой в 2007 году, и тогда два лидера констатировали, что «у них общие интересы и враги». Примечательно также, что визит Раиси в Латинскую Америку и встреча с Мадуро также состоятся через неделю после того, как сам венесуэльский лидер отправился в Саудовскую Аравию, одного из противников Тегерана и близкого союзника США. Встреча Мадуро с наследным принцем КСА Мухаммедом бен Сальманом состоялась за день до того, как госсекретарь США Энтони Блинкен прибыл в Эр-Рияд с трехдневным визитом. Таким образом, Иран продолжает стремиться расширить свой охват и влияние по всему миру, в том числе в том, что считается «задним двором Америки». В Каракасе Раиси открыто приветствовал «новый мировой порядок, благоприятствующий независимым государствам, отметив, что империализм падает».
13 июля Раиси завершил свое турне по трем странам Африки визитом в Зимбабве, где он получил теплый прием от президента Эммерсона Мнангагвы, который приветствовал его как «своего брата». Сотни зимбабвийцев, включая членов мусульманской общины, также приветствовали Раиси, размахивая транспарантами и флагами Ирана и Зимбабве. До своего визита в южноафриканскую страну Раиси посетил Уганду и Кению в рамках своего континентального турне. Целью этих визитов, как заявило Министерство иностранных дел Ирана, было «продвижение экономической дипломатии, укрепление политических отношений с дружественными и выровненными странами и диверсификация направлений экспорта». Во время своей африканской поездки, которая стала первым визитом иранского президента на африканский континент за 11 лет со времен бывшего президента Махмуда Ахмадинежада, Раиси подписал 21 документ о сотрудничестве, охватывающий различные области. Стоит отметить, что предыдущий президент Ирана Хасан Роухани, который концентрировался в первую очередь на политике налаживания взаимодействия с Западом, не ставил Африку в приоритет в своей внешнеполитической программе, что однако большого прогресса не принесло. Именно во время правления Роухани США вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), повторно ввели санкции против Тегерана и даже совершили убийство иранского генерала Касема Сулеймани. Выступая в Найроби, где были подписаны пять соглашений о сотрудничестве, Раиси подчеркнул потенциал африканских стран, заявив: «Африка — континент потенциалов. Иран рассматривает африканские страны как страны, обладающие способностями, талантами и природными и минеральными ресурсами. У нас также есть много возможностей. Обмен этими возможностями может помочь двум странам прогрессировать». Находясь в Уганде, стране, которая столкнулась с критикой со стороны Запада в связи с ее законодательством против ЛГБТ, Раиси затронул проблему эксплуатации Западом прав человека в качестве политического инструмента, заявив: «Западный колониализм стремится оказать давление на суверенные государства, используя проблему прав человека в качестве политического инструмента и применяя двойные стандарты». Примечательно, что в Зимбабве, которая, как и Иран, находится под санкциями США, президент Мнангагва заявил на брифинге для прессы после переговоров с Раиси: «Критически важно, чтобы мы, жертвы западных санкций, разговаривали друг с другом … чтобы мы показали им, что мы едины». Таким образом, турне Раиси по Африке означает по факту возобновление внимания Ирана к укреплению политических и экономических связей с африканскими странами и расширению сотрудничества в рамках Глобального Юга. В отличие от своего предшественника, президент жесткой линии скептически относится к чрезмерному взаимодействию с Западом и предпочитает прагматизм для сохранения национальных интересов. При Раиси было введено в действие 25-летнее стратегическое соглашение с Китаем, и недавно Иран стал полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В то время как Роухани отдавал приоритет переговорам и примирению с западными державами, Раиси подчеркивает более напористый и независимый внешнеполитический подход. Укрепляя связи с государствами, не входящими в так называемое «международное сообщество» (по сути, со странами G7), Иран стремится диверсифицировать свои партнерские отношения и уменьшить зависимость от западных рынков и технологий. Этот стратегический сдвиг демонстрирует решимость Тегерана проложить свой собственный путь на мировой арене. Таким образом, оправданно говорить о том, что последнее африканское турне Раиси является неотъемлемой частью более широкой стратегии Ирана по укреплению сотрудничества в рамках Глобального Юга. Обращаясь к Азии, Латинской Америке и Африке, Иран стремится укреплять солидарность и создавать более прочные союзы со странами, которые разделяют «общие политические взгляды» и проблемы. В общем-то недаром в ходе этого африканского турне президент Раиси постоянно публично продвигал идею более справедливого и многополярного мирового порядка, о котором он говорил в Венесуэле. Кроме того, вступление Ирана в ШОС укрепляет его приверженность расширению связей за пределами западных стран и укреплению более тесных отношений со странами Евразии. Как полагают турецкие эксперты, этот региональный альянс, включающий крупные евразийские державы Китай и Россию, представляет собой мощную платформу для Ирана по расширению своего политического влияния и укреплению экономических связей с ключевыми партнерами и открывает возможности для расширения экономического сотрудничества, совместных инициатив в области безопасности и расширения дипломатического взаимодействия, все из которых способствуют усилиям Тегерана по противодействию попыткам изоляции Запада. Возросшая дипломатическая активность дипломатии в последние месяцы наводит на мысль, что Иран далек от изоляции. Турне по Африке также означает смену парадигмы во внешнеполитическом подходе Ирана, по крайней мере, по сравнению с предыдущим правительством. Подчеркивая важность более тесных связей с африканскими странами, Раиси активно добивается расширения глобального сотрудничества Юга путем укрепления политических и экономических связей. Таким образом, маловероятно, что следующие визиты Раиси будут включать страны G7, однако существует множество других вариантов дипломатического взаимодействия. Сближение между Ираном и Саудовской Аравией, например, привело к официальному приглашению, направленному королем Саудовской Аравии Сальманом президенту Раиси. Кроме того, ранее в этом месяце Раиси получил официальное приглашение от президента Южной Африки Матамелы Рамафосы принять участие в предстоящем саммите БРИКС + в Йоханнесбурге в следующем месяце. Это событие примечательно, поскольку и Саудовская Аравия, и Иран стремятся присоединиться к группе. Таким образом, можно оправданно зафиксировать оформление концентрации в первую голову дипломатических усилий Тегерана именно на направлении Глобального Юга и Латинской Америки. Но в первую очередь она призвана зафиксировать тот факт, что, несмотря на усилия противников Исламской Республики в регионе и на Западе изолировать ее политически и экономически, такие попытки большим успехом не увенчались. При этом говорить о чисто экономических преференциях этих турне пока очень рано, поскольку и Иран, и страны Африки испытывают жесткий дефицит твердой валюты, что соответственно создает проблемы при взаиморасчетах и продвижении совместных экономических инициатив. Бартерные сделки при этом не смогут покрыть серьезный спектр этих взаимоотношений, если будет исключен фактор продажи тем же Ираном или Зимбабве своих «подсанкционных» товаров через трейдеров из третьих стран, среди которых в первую очередь эксперты отмечают ОАЭ и Китай. Другой вопрос – это запуск не без участия стран ШОС нового логистического транспортного коридора Север-Юг, но преференции от этого проекта имеют, как минимум, среднесрочную перспективу.