Трансафганский газопровод: причины и перспективы реанимации проекта

М.Ю. Морозова

С начала 2008 г. наблюдается возрождение проекта газопровода Туркмения–Афганистан–Пакистан, который до недавнего времени не столько был забыт, сколько медленно тлел, получая периодическую подпитку то со стороны Туркмении, то со стороны США. Следует напомнить, что проект Трансафганского газопровода был разработан в 1993 г. именно американскими экспертами и был нацелен на усиление влияния США как в Центрально-Азиатском, так и в Южно-Азиатском регионе. Контракт о строительстве газопровода был подписан между Туркменией, американской компанией Unocal и саудовской Delta Oil Co в октябре 1995 г. Тогда же было подписано соглашение о строительстве нефтепровода, который намечалось проложить параллельно газопроводу. Его проектная мощность к 2010 г. должна была составить до 259 млн тонн нефти в год. Однако впоследствии вопрос о транспортировке нефти (в первую очередь казахстанской) был отложен на неопределенный срок. В мае 1997 г. в Ашхабаде прошла встреча глав государств – членов Организации экономического сотрудничества (ЭКО). Основным документом, который обсуждался на встрече, была Ашхабадская декларация о развитии транспортной инфраструктуры и сети транснациональных трубопроводов. Председательствовавший на встрече Сапармурат Ниязов (именно по его инициативе была созвана эта внеочередная встреча) пытался повернуть ЭКО к осуществлению конкретных совместных проектов, которые могли бы реально повлиять на экономическую ситуацию как всего региона, так и для каждой из стран-членов ЭКО в отдельности.

По результатам ашхабадской встречи был создан международный консорциум для реализации Трансафганского газового проекта. Газопровод должен соединить туркменское месторождение Довлетабад (запасы оцениваются в 1,7-4,5 трлн кубометров газа) с Пакистаном и Индией. Общая протяженность газопровода составит 1680 км, из которых на территории Туркменистана – 170 км, Афганистана – 830 км, Пакистана – 400 км. Примерно 1,3 тыс. км трассы пролегает по ровной или относительно ровной местности. Окончательный вариант маршрута будет зависеть от выбора терминалов в Пакистане и от динамики рынка. Планируется, что газопровод на территории Афганистана проляжет вдоль дороги Герат–Кандагар и пересечет границу с пакистанской провинцией Белуджистан недалеко от Кветты. Наиболее предпочтительным местом для терминала, особенно с учетом дальнейшего строительства газопровода на территории Индии, является Мултан (пакистанский Пенджаб).

Пропускная способность трубопровода составит до 30 млрд кубометров, стоимость строительства — 4 млрд долларов. Афганистану он принесет доход 400 млн долларов ежегодно, а также будет создано 12 тыс. рабочих мест. В свое время строительство поддержало даже правительство талибов, получившее от иностранных инвесторов 400 млн долларов «за анализ технического обоснования проекта» [1]. После начала конфронтации талибов с США проект был заморожен. Вновь о нем вспомнили в мае 2002 г. на встрече лидеров Туркмении, Пакистана и Афганистана. В феврале 2006 г. свое участие в проекте подтвердила Индия.

Для нынешнего этапа возрождения проекта Трансафганского газопровода можно выделить три основные причины. Во-первых, это избранный Туркменией курс на многовариантность газовой политики (после смерти в декабре 2006 г. Сапармурата Ниязова и прихода к власти никому не известного Гурбангулы Бердымухамедова наблюдаются усиление сближения с ЕС и США, а также разработка маршрутов в обход России). Выступая в ноябре 2007 г. в Ашхабаде на международной конференции, министр нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов страны Баймурад Ходжамухамедов назвал приоритетным направлением энергетической политики Туркмении «формирование многовариантной системы доставки туркменских энергоносителей на мировые рынки». «Возможность Туркмении прийти на мировые рынки зависит от возможностей нашей газотранспортной системы», — пояснил он, перечислив все проекты в этой сфере, включая расширение экспортной трубы в Иран, развитие мощностей системы «Средняя Азия Центр-3» в Россию (Прикаспийский газопровод) и новые маршруты в Китай, Пакистан, Индию, а также Транскаспийский газопровод (экспорт в Европу в обход России, через Азербайджан, Грузию и Турцию) [2].

Во-вторых, это введение сил НАТО в Афганистан и стремление США стабилизировать обстановку в этой стране и в регионе всеми допустимыми силами и средствами. Так, в январе 2006 г. во время турне по Центральной Азии Ашхабад посетил глава Центрального командования США адмирал Уильям Фаллон (который также побывал в Афганистане и Пакистане). Его визит знаменовал собой «активизацию усилий США, стремящихся не допустить укрепления Россией своих энергетических позиций в ЦА» [3]. Как отметила газета «Время новостей», в связи с тем, что «стабильность режима важнее его легитимности, если речь идет о прифронтовой зоне рядом с Афганистаном» (в данном случае о Туркмении и Узбекистане), «этот подход американского Белого дома хорошо понимают в Кремле с его опытом военных действий и выстраивания вертикали власти в Чечне» [4].

С середины 2007 г. США и их союзники по НАТО все активнее разрабатывают план создания «инфраструктуры для масштабного и постоянного подкупа пуштунских и белуджских вождей». По мнению американских экспертов, как было отмечено в «Независимом военном обозрении», «вполне возможно через серию переговоров при участии авторитетных посредников (например, из Пакистанской межведомственной разведки или афганско-пакистанской джирги) убедить племенных вождей по обе стороны линии Дюранда в том, что обеспечивать спокойствие на афганско-пакистанской границе и сохранность газопровода из Туркмении в Пакистан несравнимо более выгодно (и безопасно), чем воевать в отрядах талибов против американцев» [5].

Третьей причиной реанимации Трансафганского проекта стало стремление США не допустить прокладку альтернативного газопровода, также нацеленного на Южную Азию, но берущего начало в Иране. Пропускная способность проектируемого газопровода Иран–Пакистан–Индия (ГИПИ) составит 21,1 млрд кубометров природного газа в год. Пакистан и Индия планируют делить этот объем поровну. Протяженность газопровода должна составить 2,3 тыс. км. Специалисты оценивают стоимость проекта в 7,5 млрд долларов. Позднее планируется увеличить пропускную способность трубопровода в 2,5 раза [6]. Первоначально стороны надеялись пустить газопровод в 2011 г. В ноябре 2007 г. Исламабад и Тегеран вышли на заключение соглашения «О продаже и покупке газа», в котором после согласования должна будет окончательно определена формула, устанавливающая цену на газ, а также периодичность ее пересмотра [7]. Вместе с тем нельзя забывать, что Индия и Пакистан находятся под жестким прессингом Вашингтона, который добивается от этих стран аннулирования договоренностей с Тегераном в нефтегазовой сфере, стремясь изолировать Иран на международной арене. По словам американской стороны, «только дешевый туркменский газ вполне может удовлетворить растущие потребности Индии» [8]. В последнее время переговоры Индии с Ираном не имели большого прогресса из-за того, что Тегеран настаивает на привязке цен на газ к мировым ценам. Ища альтернативу иранскому газу, Индия все чаще вспоминает о Туркменистане. Так, в мае 2006 г. проект Трансафгангского газопровода получил поддержку в индийском МИДе, а также в Национальном совете безопасности. Индийские специалисты отмечают, что «несмотря на экономические преимущества проекта газопровода Иран–Пакистан–Индия, его осуществление может быть загублено по политическим причинам, тогда как проект Туркмения–Афганистан–Пакистан–Индия может иметь преимущества с точки зрения внешней политики страны» [9].

Следует также отметить, что параллельно с Трансафганским газопроводом в мае 1997 г. в Ашхабаде обсуждались и другие проекты, нацеленные на транспортировку туркменского газа. Так, Туркмения, Иран и Турция в трехстороннем меморандуме заявили о совместных действиях по сооружению газопровода через свои территории с выходом на юг Европы. Общая протяженность газопровода, который планировалось протянуть через Иран, Турцию и Болгарию в Западную Европу, – 5200 км, стоимость – около 10 млрд долларов. Гейдар Алиев предложил рассмотреть проект сооружения газопровода из Туркмении через Каспий в Азербайджан и Турцию (ныне – широко обсуждаемый Транскаспийский газопровод). Вследствие нестабильной обстановки в Афганистане Туркмения отдала тогда предпочтение ветке в северный Иран (Корпедже–Курт-Куи) с перспективой выхода на Турцию и Европу. Стоимость трубопровода протяженностью 140 км и мощностью 8 млрд кубометров газа в год составила 215 млн долларов. Туркмения взяла обязательство в течение трех лет эксплуатации газопровода оплатить строительство за счет поставок газа.

Иран располагает вторыми после России запасами газа (около 27 трлн кубометров, по данным BP Statistical Review), однако производит примерно 90 млрд кубометров в год, которые идут на покрытие внутренних нужд. Направлять небольшой объем на экспорт в Турцию Тегеран стал только после того, как в 2004 г. подписал 20-летнее соглашение с Туркменистаном о закупках газа. Импорт 20-23 млн кубометров туркменского газа в сутки в 2006 г. позволил примерно такой же объем продавать турецкой Botas.

Сумев в ноябре 2007 г. поднять цену для России со 100 до 140 долларов (в среднем по году) за тысячу кубометров, Ашхабад сделал аналогичное предложение Тегерану. Однако переговоры не увенчались успехом, и 29 декабря 2007 г. экспорт туркменского газа в Иран был прекращен. Компромисс по-прежнему не найден. Видимо, вследствие переориентации Туркменистана от России к США, южный вектор поставок туркменского газа начал постепенно менять свое направление с Ирана на Пакистан. Иран со своей стороны не замедлил заключить самостоятельное соглашение со швейцарской энергетической группой EGL на продажу до 5,5 млрд кубометров газа в год. Швейцария не побоялась благословить EGL на доведение до конца крупной коммерческой сделки с политически неблагонадежным режимом. Теперь ее участникам предстоит решить вопросы транзита газа через Турцию, а также реализовать проект газопровода Trans Adriatic Project (TAP) из Греции на юг Италии (через Албанию и дно Адриатического моря).

Переговоры по Трансафганскому газопроводу запланированы на середину апреля текущего года – в случае благоприятного стечения обстоятельств (отсутствие нападений боевиков и диверсий со стороны экстремистов) они должны состояться в Исламабаде. Но даже если переговоры будут проведены в установленные сроки, реальность практического воплощения проекта вызывает большие сомнения. Как и в прежние годы, главным препятствием на пути газопровода остается политическая нестабильность в регионе – как в Афганистане, так и в пакистанском Белуджистане. Направление мощных иностранных инвестиций в зону расселения пуштунских и белуджских племен вряд ли даст возможность договориться о примирении с вождями. Всегда найдутся обиженные и обделенные, а следовательно, противники проекта, что приведет к всплеску новых терактов и диверсий.

Как предполагается, «труба» будет проходить через провинцию Белуджистан, которая на сегодняшний день представляет собой один из самых проблемных районов Пакистана. Можно с большой степенью уверенности предположить, что в борьбе с центральным правительством местные националистические группировки не упустят случая использовать газопровод как инструмент в борьбе с центральным правительством. Диверсии на данном участке трассы и, как следствие, ответные репрессивные меры властей неизбежно будут способствовать усложнению обстановки в провинции. Помимо этого в Белуджистане с начала прокладки там газопровода возможно обострение противоречий в борьбе за рабочие места между местным населением и многочисленными афганским беженцами, являющимися в силу своего статуса более дешевой рабочей силой. Необходимо учитывать, что трубопровод будет проходить по территориям, контролируемым различными племенами. Это неизбежно поставит руководство страны перед сложной проблемой: либо заключить с ними своего рода сделку и поделиться частью транспортируемого газа, либо выкупить необходимые участки земли. Прийти к компромиссу по данному вопросу будет нелегко.

Будучи согласным с любым из вариантов газопроводов (который выберет Индия – будь то трансафганский или иранский маршрут), Пакистан берет на себя обязательство обеспечить безопасность всех стратегически важных объектов, строящихся на его территории как при помощи правительства, так и за счет зарубежных инвесторов. На практике это будет возможно только после полного примирения с вождями белуджских племен, которые все активнее выступают с требованиями о переделе собственности и выплате ренты за использование принадлежащей им земли. Примером подобных противоречий послужили столкновения работодателей с местными рабочими на белуджистанском газовом месторождении. В январе 2005 г. газовый комплекс в Суи подвергся террористической атаке со стороны местных диверсантов — в результате обстрелов вышел из строя головной завод по газовой очистке, потери составили 10 млн рупий. Поставки газа по всей стране были частично приостановлены на 8 дней, что принесло ущерб национальной экономике в 440 млн рупий [10].

В перспективе газопровод должен быть доведен до Индии – главный потенциального потребителя туркменского газа. В настоящее время Индия не проявляет особого внимания к трансафганскому проекту, не желая подвергаться высокой степени риска и впадать в зависимость от Пакистана. Но если в вопросе о сотрудничестве с Ираном главным негативным фактором выступают США, то поставки газа в Индию противоречат интересам Китая. Так, в настоящее время Китай щедро финансирует крупномасштабную программу дорожного строительства, в рамках которой стратегическое высокогорное Каракорумским шоссе должно быть связано с портом Гвадар на юге Белуджистана. Пока Индия оставляет за собой право окончательного выбора маршрута газопровода, но любой из выбранных ею вариантов пересечет дороги, строящиеся при помощи Китая в Белуджистане. Вряд ли Индия захочет вступать в открытую конфронтацию с Китаем на территории пакистанского Белуджистана.

Кроме того, подобный проект вызовет негативную реакцию со стороны Китая в связи с тем, что последний уже имеет собственный выход на туркменский газовый рынок – в январе 2009 г. планируется открытие газопровода мощностью 30 млрд кубометров газа в год. Общая протяженность газопровода составит 7 тыс. км, при этом по территории Туркмении будет проложено 188 км магистрали, Узбекистана — 530 км, Казахстана – 1,3 тыс. км, Китая – более 4,5 тыс. км. Со странами-транзитерами всю середину августа 2007 г. лично договаривался китайский лидер Ху Цзиньтао, совершивший затяжное турне по Центральной Азии. «Китайским партнерам будут созданы все условия для плодотворной работы, для чего в Туркмении подготовлен целый пакет документов. Среди них – лицензия оператора на разведку и добычу сырья, которая впервые в истории Туркмении выдается иностранной компании. Кроме того, широкие возможности для альтернативной деятельности Китайской национальной нефтегазовой корпорации предоставит лицензия подрядчику на разведку и добычу», — сообщил президент Туркмении во время своего визита в Пекин в августе 2007 г. [11].

Кстати, вопрос о «разведке и добыче» туркменского природного газа заслуживает особого, более пристального внимания. В отношении поставок газа как в Китай, так и в Индию возникает весьма существенная проблема, ставящая под сомнение все грандиозные проекты Ашхабада. Запасы газа держатся в строжайшем секрете, время от времени публично заявляется об открытии новых крупных залежей. При этом полноценные геологические работы в Туркмении не проводились с советских времен. Тем не менее наличие в стране 2-3 трлн кубометров извлекаемых запасов газа не подвергается сомнению.

Туркмения добывает около 70 млрд кубометров газа в год. Из них около 8 млрд экспортировалось (до декабря 2007 г.) в Иран, около 45 млрд закупает Газпром для поставок на украинский рынок, остальное потребляется внутри страны. В декабре 2007 г. в Кремле между Россией, Казахстаном и Туркменией было подписано соглашение по Прикаспийскому газопроводу, которое довольно подробно описывает содержание договоренностей, зоны ответственности сторон и сроки начала реализации проекта (второе полугодие 2008 г.). И Туркменистан, и Казахстан, подписав соглашение, взяли на себя обязательства загружать в прикаспийскую трубу до 20 млрд кубометров газа в год (по 10 млрд кубометров каждый). Уверенности в том, что у Туркмении и Казахстана есть необходимые объемы газа для загрузки новой трубы, нет. По предполагаемому маршруту прикаспийской трубы с советских времен лежит третья ветка системы «Средняя Азия–Центр» (САЦ-3). По ней на экспорт в Россию идут небольшие объемы (около 4 млрд кубометров) переработанного попутного нефтяного газа с месторождений в западной части Туркмении. Известно, что небольшая модернизация линейной части и компрессорных станций может увеличить пропускную способность ветки до 10 млрд кубометров. При этом новый стандартный газопровод (с нормальным рабочим давлением) способен перекачивать около 30 млрд кубометров ежегодно. Но для этого необходимо подготовить новую ресурсную базу в туркменском и казахском секторах Каспия.

По словам Бердымухамедова, комиссия туркменских и китайских специалистов провела расчеты по определению запасов газа на правобережье Амударьи: «В итоге было установлено, что этот объем составляет около 1,3 трлн кубометров» [12]. В возможность начала полномасштабной добычи газа на правом берегу Амударьи к предполагаемому моменту запуска трубы – 1 января 2009 г. – верится с трудом. Даже если там имеются крупные запасы газа (в чем можно сомневаться, поскольку с советских времен масштабных геологоразведочных работ там никто не вел, а данные, имеющиеся у Газпрома как правопреемника Министерства газовой промышленности СССР, столь радужные прогнозы не подтверждают), на доведение их до промышленной добычи понадобятся годы. То же самое касается и почти мифических гигантских газовых резервов на туркменском шельфе Каспия, который якобы должен обеспечить наполнение транскаспийской и прикаспийской труб. А это значит, что между покупателями разыгрываются не новые объемы газа, а уже находящиеся в промышленной эксплуатации ресурсы месторождения «Довлетобад» (из которого планируется заполнение Трансафганского газопровода).

Складывается впечатление, что в настоящее время Туркмения в лучших традициях восточной дипломатии ведет закулисную игру, называя ее «многовариантной газовой политикой, имеющей прагматический характер» и договариваясь со своими соседями по Центральной Азии (Казахстаном и Узбекистаном) об очередном повышении закупочных цен на поставки газа. Так, заставив Россию в марте с.г. принять в очередной раз повышение цен на туркменский газ, президент Туркмении сделал традиционное заявление. «Уже предпринимаются конкретные шаги по прокладке газопровода в Китай, вдоль Каспийского побережья, через Афганистан и Пакистан в Индию. Не снят с повестки дня транскаспийский маршрут, — отметил г-н Бердымухамедов. – Туркменистан готов к сотрудничеству на новом уровне, диктуемом мировой конъюнктурой» [13]. Видимо, предпочтение отдается выжидательной позиции – заключаются все новые соглашения и создаются условия для конкурентной борьбы между заинтересованными потребителями (Россия, Европа, Китай, Индия). Однако на сегодняшний день (после отказа Ирана приобретать у Туркмении топливо по более высоким ценам) единственным покупателем туркменского газа по-прежнему выступает РАО «Газпром».

1. «Коммерсантъ-Власть», 24 декабря 2007, № 50 (754). С. 84.

2. «Время новостей», 15.11.2007.

3. www.eurasianet.org/20080125.

4. «Время новостей», 29.01.2008.

5. «Независимое военное обозрение», 7–13.03.2008, № 8 (559). С. 2.

6. http://www.rian.ru/world/20070927.

7. http://www.iimes.ru/rus/stat/2008-14-02.

8. http://www/politika.ru/20060615.

9. «Время новостей», 12.05.2006.

10. The News, Islanabad, 29.01.2005.

11. «Время новостей», 31.08.2007.

12. То же.

13. «Время новостей», 17.03.2008.

Начало