Сирия: власть и оппозиция на фоне парламентских выборов

Ю.Б.Щегловин

В Сирии продолжаются манифестации протестующих и вооруженные столкновения боевиков с правительственными войсками. При этом складывается впечатление, что маховик насилия вновь начинает набирать обороты, и должен достигнуть своей кульминации во время назначенных на 7 мая с.г. выборов и в первые дни после них. Ожидать каких-либо неожиданностей от них нельзя: будущий парламент процентов на 70 будет состоять, в основном, из партий, входящих в правящий сейчас в стране блок. Какие-то места будут наверняка заняты представителями т.н. «прирученной» или «примиримой» оппозиции», типа группы Д.аль-Кудри или Национального координационного комитета (НКК), представители которых недавно побывали в Москве. Возможно даже, что кто-то из харизматиков – оппозиционеров войдет в будущее коалиционное правительство. Но от этого мало, что изменится, а значит - сопротивлениережиму Башара Асада будет нарастать.

Власти в Дамаске выбрали довольно интересную тактику взаимодействия с оппозиционерами. Мы имеем в виду сейчас т.н. «внутреннюю оппозицию», хотя сами оппозиционеры в большинстве своем отрицают деление на «внешнюю» и «внутреннюю». Режим отрицает проведение консультаций по алгоритму «власти-партия», он предпочитает говорить исключительно с конкретными личностями из оппонентов, независимо от того, в какой блок они входят. При этом, например, выпуск из тюрьмы оппозиционеров часто неофициально оговаривается условием присоединения к той же группе Д.аль-Кудри или подобным структурам. Однако в качестве независимых партий их категорически не признают. По крайней мере, на официальном уровне. Соответственно, говорить о том, чтобы признать таковой Сирийский национальный совет (СНС), не приходится.

Смысл такой тактики понятен. Дамаск не желает создавать в стране некую официальную многопартийность, прекрасно понимая, что это путь к отставке президента Башара Асада в очень короткий промежуток времени. По крайней мене, если бы сейчас к выборам были допущены «непримиримые оппозиционеры», состав парламента был бы, безусловно, совершенно иным. Плюс ко всему власти постоянно запаздывают с принятием неких принципиальных решений, а в случае с признанием оппозиционных партий они боялись только одного: создания «своими руками» оппозиционного блока, который смог бы стать в глазах Запада и суннитских монархий легитимным представителем оппонентов режима. Здесь расчет делался на то, что разность политических платформ, а что главнее – борьба амбиций лидеров, не позволят оппозиции сформировать что-то действительно массовое. До какого-то времени это было оправданно, но только до того, как активное участие в работе СНС решили принять руководители Народно-демократической лартии (НДП). Это, безусловно, сплотило ряды СНС, что и дало возможность «западникам» и «заливникам» определиться со своими приоритетами. «Западники» при этом получили «светский» в основном орган, что было после печального ливийского опыта важным условием для оказания действительно масштабной дипломатической и военно-технической поддержки. В случае с «заливниками» идет и поддержка по линии «джихадистов», которые действуют зачастую под лозунгом Сирийской свободной армии (ССА), однако свои действия с ее командованием не координируют.

Вот это (в подавляющем большинстве случаев) мы сейчас наблюдаем в Сирии, когда говорим о вооруженных столкновениях на востоке страны. Совершенно очевидно, что мы имеем дело с двумя параллельно идущими процессами. С одной стороны отряды «непримиримых» боевиков пытаются скомпрометировать процесс «перемирия», а глобально – план специального представителя ООН и ЛАГ Кофи Аннана. С другой сирийская армия и спецслужбы стараются не дать вооруженным отрядам передислоцироваться и собраться с силами. В этой связи они проводят зачистки, что вызывает естественное сопротивление.

Отметим, что оппозиционеры стали активно использовать в недавних боях на востоке страны РПГ «советского производства». В этом нет чего-то нового, РПГ использовались и во время боев в Хомсе. Кардинального перелома в соотношении сил это вызвать не может, но коррективы в тактику использования тяжелой техники сирийской армией внесет. Их просто более активно начнут «прикрывать» с «боков» и «тыла». Но это вопрос тактики, а не стратегии.

Стратегия в другом. Саудовцы взяли курс на активизацию вооруженного сопротивления в Сирии. Помимо поставок оружия и финансирования для рекрутирования и направления «добровольцев», Эр-Рияд переходит, судя по всему, к полномасштабному формату тайных операций. Они подразумевают засылку в страну инструкторов из числа спецназовцев. Отметим, что это новый элемент, поскольку ранее на роль «смотрящих на местах» назначались проверенные кадры из структуры, которую привыкли называть «Аль-Каидой». Так было в Чечне, Боснии или Ираке. Теперь они если не вышли из доверия, то, по крайней мере, новый руководитель саудовских спецслужб Мугрин Абдулазиз решил полагаться в большей степени на кадровых сотрудников.

«Специализированную» подготовку саудовского спецназа в настоящее время осуществляют пакистанские инструкторы на базе «Короля Фейсала» в Табуке. Подготовку саудовцев пакистанцы осуществляли еще с прошлого года в Пакистане, но после визита в начале апреля с.г. начальника генерального штаба пакистанской армии А.Кияни, двустороннее сотрудничество между странами заметно интенсифицировалось. Теперь пакистанцы будут также тренировать и обучать саудовских офицеров высшего руководящего звена МВД и разведки в Саудовском университете проблем безопасности им. принца Наифа. Активизируется и обмен развединформацией между спецслужбами двух стран.

Этот момент интересен со следующих точек зрения. Во-первых, Эр-Рияд отказался от традиционных услуг Вашингтона и Парижа в подготовке специалистов в области безопасности. Это символично и свидетельствует о растущем недоверии саудовского руководства к своим западным партнерам на фоне «арабской весны» и их изменчивой позиции к некогда традиционным союзникам (Бен Али, Хосни Мубарак). Во-вторых, стратегическое сотрудничество между Исламабадом и Эр-Риядом скрепляется общей позицией по перспективам афганского урегулирования и роли талибов при этом. Безусловно, и саудовцы, и пакистанцы не видят политического будущего для нынешнего президента Афганистана Хамида Карзая. В-третьих, Пакистан становится тем поставщиком военной силы в суннитские монархии, которые смогут стать барьером для растущего шиитского влияния. Власти ОАЭ, например, утроили за последний год количество военнослужащих-пакистанцев в своих силовых структурах. И в теории Исламабад может стать с учетом свого ядерного потенциала противовесом возможной иранской аналогичной угрозе. Но это пока более в теории

Начало