Ормузский пролив: перспективы блокады и альтернативные пути

Э.О.Касаев

Ормузский пролив, расположенный в территориальных водах Ирана и Омана, представляет собой достаточно узкое и извилистое водное пространство, соединяющее Персидский залив с Индийским океаном.

Согласно данным Управления энергетической информации США (EIA), на долю пролива приходится транзит порядка 20% всех экспортных объемов нефти в мире и 35% международной морской транспортировки. Данная транспортная артерия является наиболее загруженной на земном шаре: каждый день около 14 танкеров проходят через пролив в обоих направлениях.

Все экспортные потоки Ирана, Кувейта, Катара, ОАЭ, а также большая часть нефтяных поставок Саудовской Аравии и Ирака осуществляются через эту артерию.

Руководство Исламской Республики Иран (ИРИ) неоднократно заявляло о том, что в случае ужесточения санкций Запада Тегеран перекроет Ормузский пролив. Закрытие (даже не короткое время) данной артерии для судоходства способно серьезно поколебать глобальный рынок энергоносителей.

Подсчитано, что блокирование пролива вполне может привести к прекращению поставок на внешние рынки, в объеме 17 млн баррелей нефти в сутки, что станет беспрецедентным случаем в мировой практике и негативно отразится на цене «черного золота», ибо снижение даже меньшей доли экспорта не раз являлось причиной резкого повышения стоимости углеводородов.

Способен ли Иран действительно пойти на данный шаг, или это не более чем провокация, дабы остудить пыл США и Европы, которые попеременно все плотнее сдавливают иранскую экономику санкционными «кандалами»?

Сразу заметим, что блокировать Ормузский пролив вовсе не сложно. Дело в том, что в своей самой узкой части он имеет ширину, равную 39 км, но пригодными для прохождения судов являются лишь менее 10 км, разделенные на 2 судоходных участка по 3 км и буферную зону.

Эти маршруты лежат в непосредственной близости от берегов ИРИ и островов Абу Муса, Ларак и Сири, на которых размещены иранские военно-морские базы. Фактически военно-морские силы (ВМС) Ирана осуществляют контроль и поддерживают порядок в Ормузском проливе совместно с Оманом через оманский анклав Мусандам. И самое главное – чтобы пройти через пролив, всем морским судам, в том числе военно-морскому флоту США, необходимо пересечь территориальные воды Ирана.

Долгие годы Тегеран позволяет иностранным судам беспрепятственно осуществлять движение по водам пролива добровольно, а также на основании положений о транзитном прохождении судов Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

В частности, документ закрепляет следующее: суда могут свободно проходить через Ормузский пролив и другие водные пространства с целью непрерывного, быстрого и беспрепятственного транзита из открытого порта в открытое море и обратно.

Необходимо подчеркнуть, что Иран не обязан следовать предписаниям Конвенции 1982 г., поскольку хоть и подписал этот международный документ, но не ратифицировал.

Напротив, этим летом в ответ на санкции Европейского союза (ЕС) в отношении нефтяного и финансового секторов иранской экономики[i] Комитет по национальной безопасности и международной политике парламента Ирана разработал законопроект, согласно которому Ормузский пролив будет перекрыт для нефтяных танкеров, поставляющих топливо государствам, поддерживающим санкции.

Причем 150 из 290 членов парламента поддержали данный документ. Тем не менее, одобрения парламента недостаточно для вступления в силу соответствующего закона, поскольку окончательное слово принадлежит президенту Ирана, а также духовному лидеру страны.

Как тогда заявляли официальные лица ИРИ, пролив будет перекрыт столько, сколько продлятся санкции ЕС, и присутствие ВМС США не помешает Тегерану.

В свою очередь, Вашингтон так не считает. В Персидском заливе и соседнем Аравийском море находятся две ударные группы, включающие 2 атомных авианосца, на каждом из которых базируется по 48 истребителей-бомбардировщиков. В каждую группу входят по 2 ракетных крейсера, 5 эсминцев и 2 ударные атомные подводные лодки. Каждая корабельная группа располагает не менее 100 крылатыми ракетами с дальностью действия 1,6 тыс. км.

Кроме того, имеются экспедиционная ударная группа в составе трех больших десантных кораблей (в том числе авианесущего, и ударной атомной подводной лодки), а также эсминец противоракетной обороны, способный сбивать баллистические ракеты.

ВМС США в Персидском заливе также включают плавучий док, который станет базой минных тральщиков, но способен также нести вертолеты, служить плавучим госпиталем и десантным кораблем. Кроме того, с весны на ближневосточные базы американцев переброшено значительное число оснащенных технологией самолетов-невидимок F-22 и F-15[ii].

Стоит отметить, что перекрытие Ормузского пролива вполне может стать результатом не заранее спланированной акции Ирана, а банальной провокации со стороны американцев.  Предпосылки для этого есть.

К примеру, недавно у входа в Ормузский пролив столкнулись ракетный эсминец ВМС США Porter и плавающий под флагом Панамы японский танкер «Отовасан». Согласно информации штаба 5-го флота ВМС США в Манаме, в результате инцидента никто не пострадал, разлива нефти также не произошло.

Следует напомнить, что три года назад в проливе столкнулись американская атомная подлодка Hartford и десантный корабль «Новый Орлеан». В итоге обоим судам был нанесен значительный ущерб. Что же будет на третий раз?

Многие эксперты не верят, что Тегеран решится перекрыть пролив из-за боязни военного ответа Вашингтона. Так ли это на самом деле?

С одной стороны, мощь США способна не дать ход иранскому законопроекту, оставив его в статусе юридической угрозы. С другой – Белый дом во что бы то ни стало стремиться лишить Иран основного источника государственного дохода – средств от экспорта нефти. По мнению автора, данное обстоятельство способно вызвать крайне радикальный ответ Тегерана.

Учитывая, что 85% энергоресурсов, перевозимых через Ормузский пролив, идет на рынки азиатских государств, специалисты заявляют об отсутствии целесообразности для Ирана перекрывать доступ собственной нефти в Азию, особенно в Китай, власти которого постоянно просят Тегеран интенсифицировать нефтяные поставки.

Как представляется, Иран не станет целенаправленно угождать какому-либо государству, даже такому влиятельному, как Китай. Тегеран, вероятно, предпочтет действовать по ситуации, на которую во многом повлияет развитие внутренней обстановки в Сирии.

Сегодняшнее положение дел еще позволяет иранцам, руководствуясь здравым смыслом, не блокировать пролив, а, напротив, продолжать использовать его для экспорта энергоносителей, ведь наложенный ЕС запрет на покупку иранской нефти создает ощутимые проблемы ее потребителям из развивающихся стран и в меньшей степени мешает Ирану.

Как отмечают исследователи, Индия, Турции, ЮАР, Шри-Ланка и еще десяток небольших развивающихся стран несут убытки от частичного ограничения импорта нефти, и нагрузка на их экономики в связи с этим значительно возросла.

Многие страны покупают сырье из Ирана с большими скидками, ибо полный отказ от него приведет к значительному росту издержек. Например, ИРИ предлагала азиатским странам, в том числе Индии, 180 дней бесплатного кредита на покупку «черного золота», что примерно соотносимо со скидкой в 7,5%. В свою очередь, Турция платит за баррель иранской нефти на 6 долларов меньше, чем за такой же объем топлива марки Brent[iii].

Почему же зарубежным потребителям так сложно отказаться от иранских углеводородов?

Дело в том, что перерабатывающие мощности в ряде государств рассчитаны под определенное качество и сорт нефти (в частности, добываемой в ИРИ), а адаптировать предприятия к сырью новых поставщиков весьма накладно.

Говоря об экспортной стратегии Ирана, стоит отметить, что потеря некоторых мелких потребителей не обернется для него катастрофой, поскольку у страны есть определенный «запас прочности». Разительным ударом для иранской экономики может стать потеря ведущих импортеров - Китая, Индии и Японии, которые пока стараются лишь частично отказываться от иранской нефти.

Тем не менее, не стоит полностью исключать факт перекрытия Ормузского пролива в будущем. Каковы же в этой связи возможные сценарии поведения основных игроков на международном нефтяном рынке?

В случае возникновения напряженности производители нефти Персидского залива будут вынуждены искать альтернативные пути экспорта. Рассмотрим несколько вариантов.

1. Трубопровод Petroline, соединяющий восточное и западное побережья Саудовской Аравии, имеет проектную мощность 5,1 млн баррелей нефти в сутки. Сегодня магистраль загружена менее чем на 40%, но Эр-Рияд готов вывести ее на максимальную отметку в течение 2-3 месяцев, если того потребует ситуация.

2. IPSA - трубопровод из Ирака в Саудовскую Аравию - в настоящий момент не функционирует, так как был выведен из строя более двух десятилетий назад в результате операции «Буря в пустыне». Однако, согласно оценкам специалистов, магистраль (пропускная способность – 1,65 млн баррелей в сутки)  может быть восстановлена в течение года.

3. Саудовская Аравия модернизировала газопровод (мощность – 2 млн баррелей в сутки), который связывает месторождения в Восточной провинции и терминал Янбу в Красном море, чтобы транспортировать через него нефть.

4. Нефтепровод Хабшан-Фуджейра – обходная магистраль, которая позволит ОАЭ осуществлять нефтеэкспорт, минуя Ормузский пролив, введена в эксплуатацию летом этого года. На начальном этапе мощность составит 1,4 млн баррелей в сутки, а в перспективе будет увеличена на 0,4 млн баррелей.

Ранее предполагалось, что первая линия трубопровода будет введена в эксплуатацию в 2011 г., но этого не произошло по технологическим причинам: стыки труб были плохо сварены и частично подверглись коррозии, что повлекло многочисленные ремонтные работы.

Стоит напомнить, что реализация данного проекта (стоимость - 3,5 млрд долларов) осуществлялась китайской China Petroleum Engineering&Construction Corp. совместно с государственной компанией Абу-Даби International Petroleum Investment Company. Также в портовом городе Фуджайра ведется строительство крупного экспортного нефтеналивного терминала и нефтеперерабатывающего завода, который планируется запустить в 2016 г.

Кроме того, сторонами обсуждается открытие второй линии магистрали к 2020 г., но определенных планов на этот счет пока нет.

Тем не менее, известно следующее: при форс-мажорных обстоятельствах из трубопровода можно «выжать» большую пропускную способность, нежели сейчас. Каким образом?

Во-первых, в результате использования антифрикционных присадок, что потребует не так много времени[iv].

Во-вторых, при помощи увеличения мощности насосов, но это приведет к повышению давления в трубопроводе. Судя по всему, названный способ вряд ли будет взят на вооружение, поскольку имеются ранее описанные проблемы с прочностью сварных швов.

Примечательно, что Иран сам начал подходить серьезно к диверсификации транспортных путей. В частности, Тегеран заявил о планах строительства нового нефтеналивного экспортного терминала в районе города Джаск на побережье Оманского залива.

Как ожидается, это сооружение вполне способно заменить главный экспортный терминал ИРИ, расположенный на острове Харк в Персидском заливе. Новый терминал будет соединен трубопроводом (пропускная способность – 1 млн баррелей в сутки) с портом Нека в Каспийском море, в котором реализуется проект увеличения мощностей по хранению «черного золота».

В любом случае, даже если суммировать экспортные возможности всех доступных на сегодня и в ближайшей перспективе магистралей, то все равно не удастся в полном объеме компенсировать потери, вызванные блокадой Ормузского пролива.

 Получается, что при перекрытии основного транспортного узла и, как следствие, наступлении перебоев в углеводородных поставках Международное энергетическое агентство (МЭА)[v] и отдельные государства будут вынуждены использовать стратегические запасы нефти, дабы нивелировать ее дефицит.

По данным МЭА, если возникнет чрезвычайная ситуация на мировом рынке, то из стратегических запасов в первый месяц технически возможно ежесуточно извлечь максимум 10,4 млн баррелей нефти и 4 млн баррелей нефтепродуктов. Во второй месяц – 9,5 млн и 3,3 млн баррелей соответственно.

При длительности подобного сценария в течение полугода без пополнения стратегических запасов МЭА сможет поставлять лишь 5 млн баррелей нефти и нефтепродуктов в сутки, а через полтора года запасы и вовсе иссякнут.

Информация о существующих резервах в других странах по большей части закрытая, но из достоверных источников автору удалось узнать, что они значительно уступают показателям МЭА.

К примеру, Китай, согласно сведениям Национальной комиссии по развитию и реформам, к 2011 г. аккумулировал немногим более 200 млн баррелей и намеревается достичь отметки в 685 млн баррелей нефти к 2020 г. По подсчетам специалистов, этого объема хватит для покрытия внутренних потребностей КНР в течение 90 суток.

Как отмечают эксперты Энергетического центра Сколково, меры по выведению на рынок государственных запасов сырья помогут компенсировать потери требуемых объемов топлива. Тем не менее, маловероятно, что подобные действия не приведут к скачку стоимости нефти. Однако они могут помочь сделать его не таким высоким и менее продолжительным по времени[vi].

Со своей стороны отметим, что положительный опыт в этом отношении имеется: в прошлом году использование экспортных резервов Саудовской Аравии свели на нет нехватку на мировом рынке ливийского топлива, которая была вызвана гражданской войной в этом североафриканском государстве.

Согласно проведенному в центре исследованию, в первый месяц перекрытия Ормузского пролива мировой рынок столкнется с незначительной нехваткой нефти, которая может быть восполнена за счет форвардных поставок (это означает, что танкеры с углеводородами миновали пролив до начала напряжения). В последующие два месяца потенциал включения всех альтернативных вариантов замещения даже может превысить 17 млн баррелей в сутки. На четвертый месяц рынок исчерпает названные возможности, а к концу полугодового периода суточный дефицит может составить 5,5 млн баррелей[vii].

Справедливости ради следует отметить, что в случае блокады пролива под ударом окажется не только нефтяной, но и газовый рынок, поскольку весь производимый странами региона сжиженный природный газ (СПГ) поступает на экспорт по этой водной магистрали. Здесь серьезные трудности понесет не только Азия (как в случае с нефтью), которая за счет СПГ из Персидского залива покрывает 24,2% от общих внутренних потребностей в «голубом топливе», но и Европа, закрывающая таким образом 16,5%.

По подсчетам экспертов, вероятность потери почти 26% импорта для Великобритании (речь идет преимущественно о катарском СПГ – авт.), 23,6% для Бельгии и 15,2% для Испании (эти страны имеют собственные спотовые площадки NBP, Zeebrugge, CDG соответственно) может обернуться ростом цен на газ[viii].

Получается, что европейские потребители попадают в прокрустово ложе: с одной стороны, резкое возрастание текущей стоимости природного газа, с другой – из-за увеличения цен на «черное золото» и их привязки к стоимости газа будет расти и цена на «голубое топливо», поставляемое по условиям долгосрочных контрактов.

Существенно усугубляет и без того мрачную картину тот факт, что, в отличие от альтернативных Ормузскому проливу нефтетранспортных магистралей, загрузка действующих экспортных СПГ-терминалов будет составлять 92% в 2012-2013 гг[ix]. Другими словами, сегодня нет дополнительных, незадействованных мощностей по производству сжиженного топлива, способного хоть как-то возместить остановку экспорта из Персидского залива.

Находясь в Катаре и часто беседуя с местными газовиками, а также иранскими чиновниками автор вынес для себя следующее: экономический рост эмирата целиком и полностью зависит от дальнейшего экспорта СПГ, причем находящийся по близости Тегеран вполне может внести коррективы и «поумерить аппетит» своего регионального соперника.

Не секрет, что ИРИ не одобряет планы соседа стать крупнейшим газовым игроком не только в регионе, но и в мире, чем обусловлены отнюдь не простой диалог двух государств касательно углеводородных сфер влияния[x].

В результате, перекрыв Ормузским пролив, Тегеран убьет сразу двух зайцев: «насолит» Западу и «щелкнет по носу» строптивых катарцев, которые, судя по событиям последних месяцев, не признают авторитетов на международной арене в лице как мусульманских, так и иных государств.

Таким образом, можно заключить, что в ближайшей перспективе, взвесив все «за» и «против», Иран все же воздержится от жестких действий в отношении Ормузского пролива. Однако ситуация может кардинально поменяться в зависимости от поведения западных визави ИРИ.

Что касается путей выхода из, если хотите, «Ормузского кризиса», то они уже частично найдены, а в будущем вполне могут обеспечить мягкую «подушку безопасности» всем экспортерам и импортерам углеводородов, следующих через пролив.

Удастся Ирану разрубить «гордиев узел» назревших сегодня острых межгосударственных противоречий дипломатическим путем, или для этого придется задействовать ведущую водную артерию Персидского залива? На данный насущный вопрос ответ пока неизвестен.