В сфере внешней политики палестино-израильский конфликт продолжает оставаться одним из самых важных вопросов для турецкого руководства. Мы не раз говорили, впрочем, о том, что палестинский вопрос – весьма важен для Турции, которая реализует свою стратегию «возвращения» на Ближний Восток.
Напомним, что мы остановились на рассмотрении материала, опубликованного со стороны SAM – Центра стратегических исследований, мозгового центра тесным образом связанного с Министерством иностранных дел Турции. В декабрьском номере SAM #24 вышла статья под заголовком «Модель гаранторов для Палестины: альтернативный подход к миру». Автором материала стал проф. д. н. Умут Узер.
Ссылка на Часть 1 нашей публикации: http://www.iimes.ru/?p=104644 [1]
Продолжаем цитировать вводную часть публикации:
«Основными жалобами палестинцев являются отсутствие гражданства, лишение собственности, низкий уровень развития и коррупция. Конечным требованием палестинцев является создание палестинского государства на Западном Берегу и в секторе Газа со столицей в Восточном Иерусалиме.
Их цель — создание палестинского государства на территориях, оккупированных Израилем в Шестидневной войне 1967 года, за исключением Голанских высот и Синайского полуострова, которые принадлежат Сирии и Египту соответственно.
Несмотря на многочисленные войны между Израилем и арабскими странами в 1948-49, 1956, 1967, 1973 и 1982 годах, а также применение силы между Организацией освобождения Палестины (ООП) и Израилем, а также ХАМАСом и Израилем, обращение к оружию никогда не решало проблему продолжающегося кризиса. И наоборот, дипломатия привела к заключению мирных договоров между Израилем, с одной стороны, и Египтом и Иорданией, с другой, в 1979 и 1994 годах соответственно.
Более того, «Авраамовы соглашения», подписанные между Бахрейном, ОАЭ, Марокко, Суданом и Израилем в 2020 году, привели к нормализации отношений между этими арабскими странами и Израилем. Однако все эти события игнорировали палестинский вопрос, вызывая периодические вспышки конфронтации между палестинцами и израильтянами.
Чтобы положить конец этому многолетнему тупику, необходимо удовлетворить национальные чаяния палестинцев. Учитывая, что поэтапный подход Соглашений Осло 1990-х годов не увенчался успехом, необходима общая основа для решения палестинской проблемы: предложение Турции о гарантиях могло бы предложить выход из этого затянувшегося конфликта».
Далее пропустим ту историческую справку по вопросу, которая содержится в публикации с тем, чтобы непосредственно перейти к предлагаемой Турцией модели «гаранторов», которая ранее была озвучена как президентом Р.Т.Эрдоганом так и министром иностранных дел Турции Хаканом Фиданом:
«Турция старалась сохранять сбалансированный подход к Израилю и Палестине.
Это была одна из первых стран, признавших Израиль в 1949 году, сохранившая свое посольство в Тель-Авиве открытым и никогда не заставлявшая Израиль закрыть свое посольство в Анкаре, несмотря на многочисленные кризисы, возникшие из-за тяжелого положения палестинцев.
С другой стороны, ООП открыла свое представительство в Анкаре в конце 1970-х годов, а дипломатические миссии Израиля и Палестины получили статус посольств в 1991 году. Этот сбалансированный подход, хотя и заслуживает похвалы, было трудно поддерживать в свете симпатии турецкой общественности к палестинцам, военных операций, проводимых, в частности, против Газы, и проблемы вокруг Харам аш-Шарифа, где расположена мечеть Аль-Акса.
Турция и Израиль начали процесс нормализации, который сейчас находится под серьезной угрозой из-за войны Израиля с Газой; однако Турция пытается разработать новый механизм для достижения мира в Палестине и предлагает странам региона, включая Турцию, в качестве гаранта Палестины».
Отметим отсылку турецкого автора к процессу «нормализации», который был начат несколько лет назад и увенчался восстановлением, после череды кризисов, дипломатических отношений между Турцией и Израилем. Эта «нормализация» была важной для Турции с точки зрения опоры на Израиль и на еврейское лобби в США для решения своих экономических и политических задач. Следует обратить внимание на то, что турецкое руководство и лично президент Эрдоган встречался в США с представителями израильского лобби, которое пытался склонить на свою сторону в вопросе нормализации турецко-американских отношений. Кроме того, взаимная торговля с Израилем продолжает демонстрировать положительную динамику. Также из Израиля в последние годы вернулись туристы в Турцию. И совсем отдельную тему составляет энергетическое взаимодействие между Турцией и Израилем в рамках решения вопроса энергоносителей Восточного Средиземноморья.
Так что, можно зафиксировать, что Турция придает немалое значение нормализации своих отношений с Израилем. И, как показывает практика, турецкое руководство не готово в одночасье идти на разрыв отношений с еврейским государством и на введение санкций против страны. Пока турецкое руководство ограничивается лишь тем, что «спускает пар» в турецком обществе в связи с действиями Израиля в Палестине. А турецкое руководство декларирует свою принципиальную готовность принимать меры, однако, делает заявления о том, что односторонним мерам Турция предпочитает, более эффективные, многосторонние шаги давления на Израиль.
Продолжаем цитирование документа:
«Пропалестинская позиция Турции проистекает из ее религиозных, идеологических и гуманитарных проблем, а также из того факта, что турецкие лидеры воспринимают ХАМАС как официального представителя палестинской национальной воли с тех пор, как он выиграл выборы в законодательные органы 2006 года.
Турция считает себя одной из важных стран мусульманского мира, и палестинский вопрос вызывает отзвуки как внутри страны, так и за рубежом. Чувствуя ответственность перед народом, несправедливо обиженным и лишенным власти, Турция всегда серьезно относилась к отношениям с Израилем и приступила к процессу нормализации отношений с Израилем на основе того, что ее национальным интересам лучше служит военное, стратегическое и экономическое сотрудничество между двумя странами.
Более того, Турция сможет лучше служить посредником для палестинцев, если у нее будут рабочие отношения с Израилем, а ее сбалансированный подход позволит ей связаться с более умеренными политиками с обеих сторон».
Это – то, о чем было сказано выше: Турция считает себя одной из ведущих мусульманских стран, что «налагает», как минимум, на страну определенные обязательства. Кроме того, как мы не раз говорили, палестинский вопрос – это, возможно, единственная тема, которая может подтвердить Турцию в лидирующем статусе в исламском мире. И совершенно справедливо турецким автором указывается то, что Турция должна сохранять свободу маневра – отношения с Израилем – для того, чтобы быть эффективной в антикризисных мерах.
К слову сказать, оставаться за переговорным столом со всеми игроками – это одна из констант турецкого внешнеполитического курса. Такой же подход Турция исповедует, в частности, и к российско-украинскому конфликту и ровно с той же самой риторикой – о «необходимости сохранения рабочих отношений с Россией».
Переходим непосредственно к вопросу гаранторов:
«Статус гаранта имеет историческое присутствие, как видно на примере Франции, Швеции и, позднее, России, выступавших в качестве гарантов Священной Римской империи в Вестфальском мире 1648 года, согласно которому три государства согласились поддерживать имперский порядок, особенно принцип свободы религии.
Концепция гаранта предполагает наличие внешней силы или третьей стороны, сохраняющей статус-кво в конкретном государстве. Готов ли гарант применить силу или дипломатические средства для поддержания положения дел, зависит от расчетов, касающихся его национальных интересов.
По сравнению с посредничеством гарантия является более постоянной, поскольку первая предполагает специальную форму разрешения конфликта. В бывшей Югославии американцы сыграли важную роль в прекращении войны в Боснии и Герцеговине (1992-1995 гг.), добившись подписания сербами, хорватами и боснийцами Дейтонских соглашений, согласно которым была учреждена Канцелярия Верховного представителя Боснии и Герцеговины.
Хотя формально Верховный представитель не является гарантом, он наблюдает и контролирует гражданский и политический статус-кво, созданный договором, и пытается сохранить мир среди подписавших его сторон.
Офис Высокого представителя работает как международный институт и дипломатическая миссия за пределами Сараево.
Однако он также может отстранить боснийских чиновников от должности, если будет сочтено, что они нарушили условия мирного соглашения, и, следовательно, в некоторой степени офис ограничивает суверенитет Боснии.
В последнее время предпринимались многочисленные попытки достичь мира в конфликте в Сирии (с 2011 г. по настоящее время), одной из которых был Астанинский процесс, организованный Казахстаном, где Иран, Россия и Турция сотрудничали в качестве государств-гарантов.
Эти три государства защищали свои интересы в Сирии, создавая зоны деэскалации и сферы влияния. Однако на сегодняшний день в стране не достигнута всеобъемлющая стабильность.
Отдельным случаем гарантий является Тройка, состоящая из США, Великобритании и Норвегии, и их отношения с Южным Суданом.
Они, особенно США, поддерживали отделение Южного Судана от Судана и хотели сохранить независимость Южного Судана. Среди других гарантов — Миссия Африканского союза в Южном Судане и Миссия ООН в Южном Судане.
Кроме того, с октября 2023 года Швейцария стала гарантом мирных переговоров между правительством Колумбии и EMC, также известной как FARC EP, для сохранения мирного договора, подписанного в 2016 году.
Что касается концепции гарантий в отношении Турции, страна стала гарантом Нахчывана по Московскому договору 1921 года, подписанному между Россией и Турцией, оставив территорию Азербайджану под контролем России.
Подтвержденная Карсским договором, подписанным в том же году, Турция гарантировала статус Нахчывана как автономного региона в составе Азербайджана, тем самым поддерживая территориальный суверенитет Азербайджана, даже несмотря на то, что страна уже была оккупирована российскими войсками.
Тем не менее, эти договоры стали более актуальными после второй независимости Азербайджана в 1991 году, поскольку любое изменение статуса дало бы Турции право вмешиваться в дела региона. По тому же договору в качестве гаранта Турция также подтвердила права мусульман в регионе Аджарии со столицей в Батуми, признав при этом его частью Грузии».
Касательно последнего стоит остановиться особо на турецком взгляде на те договоры, которые существовали в прошлом между Советской Россией и Турецкой Республикой. И, разумеется, на взгляде Турции на те процессы, которые происходили при образовании Советского Союза.
Первое, это – тезис о том, что Россия оккупировала Азербайджан (и другие республики будущего СССР). Этот тезис нередко можно слышать от турецких официальных лиц, и он регулярно повторяется на турецко-азербайджанских переговорах. Более того, соответствующая риторика звучит и из учебников истории Турции, где описывается образование СССР. Как следует ожидать, аналогичная точка зрения будет звучать и в единых учебниках истории стран Организации тюркских государств, разработка которых была завершена в уходящем году и, как декларируется, в уже ближайших учебных годах перейдут к практическому преподаванию по этим учебникам.
Второе, как мы видим, звучит тезис о том, что Турция выступала гарантором защиты прав мусульман, включая Азербайджан и мусульман Грузии, в составе СССР и, при нарушении этих прав, Турция «могла бы вмешаться» в процесс. Фактически именно это произошло, как указывается турецким автором в ходе Карабахской войны – то есть, Турция не просто поддержала Азербайджан, но была в своем праве поддержать азербайджанскую сторону, опираясь на свой статус, согласованный в прошлом с советским правительством.
Естественно, что от событий на Южном Кавказе, турецкий автор переходит и к российско-украинскому конфликту:
«Следует отметить, что, не связанный с рассматриваемым конфликтом, вопрос о гарантиях недавно обсуждался Украиной после российского вторжения в 2022 году. Украина потребовала, чтобы Турция, Франция, Германия и США выступили гарантами безопасности Украины против России. Это предложение так и не получило поддержки, и российско-украинская война продолжается, но тот факт, что Украина конкретно попросила об участии Турции, демонстрирует ценность сбалансированного подхода, которого Турция придерживается между Россией и Украиной. Следует признать, что гаранты обычно имеют право на вмешательство, и, следовательно, тот факт, что инициатива так и не была реализована, является прямым результатом соотношения сил в регионе, а именно силы России и того факта, что ни одна страна, включая США, не была готова воевать против Российской Федерации».
На самом деле, достаточно показательно не только то, что прозвучало в упоминании выше, а то, что не прозвучало. А не прозвучала тема принадлежности Крыма, в территориальном споре за который Турция (формально) поддерживает Украину. Но тут есть одно «но» — речь идет о том, что Крым служил яблоком раздора между Российской и Османской империями. И в Турции он воспринимается как органическая часть страны, равно как и «особое отношение» к крымским татарам. Отдельно стоит упомянуть про то, что крымско-татарский язык является, вероятно, самым близким к турецкому языку тюркским языком. Возвращение Турции в Крым было одной из целей турецкой внешней политики, пока он находился в составе Украины. В нынешних условиях, турецкое влияние оказалось сильно ограниченным, однако, не перечеркивает турецкого взгляда на полуостров. Что подтверждается участием Турции в различных инициативах, включая так называемую «Крымскую платформу».
Кроме того, из изложенного выше, обращает на себя внимание объяснение турецкого автора того факта, что не сложилась модель гаранторов украинской безопасности – турецкий автор говорит, что именно «сила Российской Федерации» и «неготовность вступать с ней в (прямой) конфликт привели, в итоге к тому, что модель оказалась нереализованной». Это – та постановка вопроса, которую нижеподписавшемуся не доводилось слышать в открытых турецких СМИ, где широко распространенным тезисом является то, что «Россию удалось остановить» и «Украина показала слабость России». Впрочем, разбираемый нами материал является материалом, все же специальным, а, следовательно, его риторика является более адекватной реальности.
Цитируем далее:
«Самая значительная роль Турции в качестве гаранта была в случае с Кипром. Наряду с Грецией и Соединенным Королевством Турция стала одним из трех государств-гарантов Республики Кипр 1960 года на основании Договора о гарантиях, подписанного в том же году. Этот договор, один из трех договоров, на которых была основана Республика 1960 года, устанавливал, что Великобритания, Греция и Турция будут гарантировать территориальную целостность, независимость и безопасность Республики Кипр. В случае нарушения, в соответствии с положениями договора, после консультации друг с другом государства-гаранты имели право предпринять односторонние действия в случае необходимости для восстановления положения дел, установленного договором. Кипрская миротворческая операция 1974 года, проведенная Турцией, была прямым осуществлением ее прав и обязательств по договору с целью предотвратить аннексию острова со стороны Греции».