«Запоздалая весна» в Мавритании будет исламской

Мавритания, в отличие от большинства арабских стран, не находится в центре внимания мировой и даже региональной прессы. Сами мавританцы (мавры – по-французски) с трудом могут рассказать о том, что происходит в их стране, ведь Интернет доступен только 3% населения.[i] ^[1]

Ростки  «арабской весны» появились в Мавритании после акции самосожжения перед президентским дворцом в Нуакшоте, которую провел 17 января 2011 г. Якуб Ульд Дауд (умер спустя 4 дня в клинике в Марокко). Для понимания ситуации в Мавритании очень важно знать, кем был  Якуб Ульд Дауд. Не бедняк, не безработный, как его тунисский предшественник, 41-летний бизнесмен принадлежал к состоятельному клану «белых» мавров. Его страница в Фейсбуке свидетельствует, что Дауд находился под сильным впечатлением событий в Тунисе и стремился, пожертвовав собой, всколыхнуть мавританское общество. Якуб Ульд Дауд рассчитывал и на то, что его акт самосожжения станет в то же время медийным актом, прогремит на весь мир. Но, в отличие от событий в Тунисе, Египте, Йемене, Бахрейне и Сирии, происходящее в Мавритании почти не привлекло внимания международных СМИ, что позволило телеканалу «Аль-Джазира» говорить о «неизвестном восстании».[ii] ^[2] Тем не менее, внутри страны «мавританский Буазизи», как назвали его соотечественники, дал толчок протестному движению, которое выдвинуло сформулированные им социально-экономические и политические требования: освободить из тюрьмы борцов против рабства; ликвидировать налоги на продукты питания; направить на решение насущных проблем доходы от продажи природных богатств страны; отстранить военных во главе с действующим президентом от власти.[iii] ^[3]

«Движение 25 февраля» началось с демонстрации протеста, которая собрала всего 2500 молодых людей. Организаторы, во главе которых стоял 26-летний журналист Рабии Ульд Идуму, сочли и это количество участников большим успехом. На следующую манифестацию пришли уже 6000 человек. Мобилизационными средствами для молодежи Мавритании в отличие от соседнего Марокко, например, являлись не Интернет, а телефон и слухи, так называемое «радио Медина». «Комитет координации молодежи 25 февраля» (полное название, далее — «Движение 25 февраля»), который объединил несколько общественных организаций, проводил «дни гнева» на одной из центральных площадей Нуакшота, требуя отставки президента Мохамеда ульд Абдель Азиза и  осуществления реформ, направленных на улучшение жизни населения. Одновременно молодежное движение подключилось к борьбе против рабства, которое продолжает существовать в мавританском обществе. Для Мавритании характерны не только общие для других арабских стран проблемы, но и  весьма специфические, о которых мы расскажем ниже. Эти проблемы определяли и отличия мавританского протестного движения от «арабских революций» в других странах. Представители самых разных слоев городского населения не только участвовали в демонстрациях и сидячих забастовках, но буквально оккупировали государственные учреждения. Повседневной практикой стало устройство импровизированных лагерей под стенами административных зданий, у ограды Дворца правосудия и т.п. Там возникали «политические движения» временных государственных служащих, безработных дипломированных специалистов, женщин, пенсионеров, инвалидов… Соответственно, они выдвигали совершенно конкретные локальные требования. Например, уволить начальника департамента такого-то министерства, снизить цены на определенные продукты, предоставить конкретные льготы, дать денег, наконец.[iv] ^[4] Дело в том, что главной проблемой Мавритании является бедность, она – одна из беднейших стран в мире. Основной показатель мавританской нищеты – голод, ставший перманентной гуманитарной катастрофой. Именно голодом объясняют свое участие в наркоторговле и террористических формированиях граждане Мавритании. В сельской местности от постоянного недоедания  хотя бы спасают домашний скот и сопутствующие продукты. В столице страны голод — явление практически круглогодичное. Это отмечалось в докладе ЮНИСЕФ, специалисты которого провели последнее обследование в июле 2009 года. Оно показало, что три региона страны (юго-восток, юг и центр) имели самые высокий уровень недоедания. При этом в центральных районах этот показатель составлял 19,2 процента, что намного превышает критический порог в 15 процентов, установленный Всемирной организации здравоохранения.[v] ^[5] Отсутствие доступа к элементарным продуктам – один из социально-психологических факторов, оказывающих дестабилизирующее влияние на состояние мавританского общества. Самое опасное, что выступления и беспорядки затронули сферы образования и здравоохранения. Весной 2011 года два месяца бастовали сотрудники больниц! Занятия в университетах многократно прекращались по причине столкновений на этической и расовой почве.

После успеха первых манифестаций власти начали «контригру». Параллельно с демонстрациями и сидячими забастовками стали проводиться собрания в поддержку правительства, участники которых вступали в перепалку и даже в драку с членами «Движения 25 февраля». Как и в Марокко, власти привлекли племенных авторитетов, глав кланов для оказания морального давления на молодых людей и членов их семей. Поворотной датой в судьбе протестного движения стало 25 апреля 2011 года, когда состоялось столкновение демонстрантов с полицией в столице страны. Утром сотни манифестантов с флагами и транспарантами, требующими проведения реформ и отставки президента, были встречены полицейскими кордонами на подходах к постоянному месту выступлений – «площади Красных блоков». На глазах у депутатов парламента от оппозиции демонстрация была разогнана с применением слезоточивого газа, 22 человека – арестованы. На следующий день парламентская оппозиция и профсоюзы организовали сидячую забастовку перед Управлением безопасности Нуакшота. Власти, не желая обострения ситуации, отпустили арестованных.[vi] ^[6] Президент Мохамед ульд Абдель Азиз подвел итог событий «арабской весны» в стране, заявив по национальному телевидению, что Мавритания – не Тунис и не Египет, и что подобное в ней не повторится.[vii] ^[7] Действительно, после апреля 2011 года власти и господствующие слои населения сплотили свои ряды, в то время как оппозиция становилась всё более разобщенной. Манифестации проходили всё менее организованно и под контролем органов правопорядка. Очевидно, что социальный протест в Мавритании, несмотря на многообразие его форм, уже нельзя было рассматривать как радикальное требование смены правящего режима. Он, в первую очередь, направлен против массовой нищеты и консервирующих такое положение дел трайбализма и коррупции. Рост коррупции в правительстве стала причиной того, что национал-исламистская партия ХАТЕМ (Мавританская партия единения и изменения) и исламистская партия «Тавасуль» объявили о лишении президента Мавритании своей поддержки в мае 2011 года.[viii] ^[8]

Непродолжительность «мавританской весны» в сочетании с крайне бедным  освещением мировыми СМИ позволили некоторым российским аналитикам утверждать: «Одна из беднейших стран арабского мира, Мавритания не вошла в полосу волнений, получивших название «арабской весны», и внутренняя обстановка в этой стране сравнительно стабильна».[ix] ^[9]

Важной характерной чертой протестного движения в Мавритании стало то, что его активисты принадлежат к доминирующей части мавританского общества, которая называется «белыми» маврами. Это горстка современных образованных молодых людей, бросивших вызов таким многовековым традициям, как патриархальное рабство, которое, в свою очередь, составляет основу экономики страны.

Население Мавритании состоит из четырех различных этнических групп. Обладатели светлой кожи (арабо-берберские кланы, «белые» мавры, «бейдани» — от арабского «белые») обладают всей полнотой политической и экономической власти, и считают себя господами по отношению к негро-мавританскому этносу. Они же позиционируют себя и как носители арабской культуры. «Чёрные» мавры – хартины (что означает чёрные мусульманские рабы) – ведут своё происхождение от африканских  народностей, населяющих Африку южнее Сахары, и говорят на хасанийском диалекте арабского языка, сильно отличающемся от других диалектов Северной Африки. На протяжении восьми веков «белые» мавры властвуют над «чёрными». В долине реки Сенегал, на юге страны, проживает также некоторое количество африканских народностей  из пограничных с Мавританией стран — Сенегала и Мали. Эксперты полагают, что харатины в статусе рабов составляют почти половину мавританского населения. Черные этнические группы продолжают сохранять рабство до сегодняшнего дня. «Несколько лет назад в небольшом поселке, где я родилась, мне предложили девушку в качестве рабыни», — сообщила темнокожая акушерка Си Лалла Айша, ныне читающая лекции в университете Нуакшота. Когда она объяснила землякам, что об этом не может быть и речи, ее слова были встречены с большим недоумением. «Рабство просто укоренилось в сознании жителей Мавритании, — говорит Си Лалла Айша, — как бывших рабовладельцев, как и бывших рабов».[x] ^[10] Рабство в Мавритании – это явление, связанное с родоплеменной структурой, а это особый менталитет, на изменение которого требуется не одно десятилетие при условии, что этих изменений желают все слои общества. Пока этого не происходит, в том числе и в силу того, что рабская психология крепко укоренилось в головах чернокожего населения, которое зачастую даже не пытается изменить свое бесправное положение. В целом общественная жизнь в Мавритании устроена так, что обывателю не приходит в голову осуждать рабство. Полиция и суды в ряде случаев даже поддерживают рабовладельцев. Согласно шариату, рабство допустимо, даже если в рабах у мусульман находятся единоверцы. Некоторые рабовладельцы, желая прослыть приверженцами современных нравов, отпускают своих рабов на свободу, но в то же время не забывают о своем коммерческом интересе: требуют за это денежную компенсацию. В сегодняшней Мавритании на каждом углу, в каждом магазине, на полях и пастбищах — повсюду можно увидеть рабов. Они моют и чистят, готовят еду и ухаживают за детьми, они строят дома, пасут овец, носят воду и кирпичи — словом, делают всю работу, которая считается неприятной и грязной. Без преувеличения можно сказать, что экономика Мавритании лежит на плечах рабов.

В Мавритании существуют три основные формы рабства: домашнее, административное и современное. Первая распространена преимущественно в сельской местности, это так называемая традиционная форма. Домашний раб обязан делать для своего хозяина всю трудоемкую работу, чтобы заработать на «достойное жилье и питание», что означает обычно хибару-мазанку и ежедневную миску супа. Большинство домашних рабов неграмотны, не имеют ни документов, ни собственности.

Вторая форма рабства процветает в среде мусульманской элиты в городах, самые крупные из которых — столичный Нуакшот и портовый Нуадибу. Хозяин устраивает раба на простую, неквалифицированную работу в государственном учреждении, при этом большую часть заработной платы перечисляет на свой счет.

Третью форму рабства — современную — трудно распознать сразу. Это обычный на вид шофер, механик или фабричный рабочий, который психологически зависит от своего хозяина. Эти рабы имеют свои собственные документы, скромное образование, однако финансово они также бесправны.[xi] ^[11]

Несмотря на то, что рабство в Мавритании было официально отменено в 1981 году, никаких реальных мер, направленных на борьбу с этим явлением, властями не предпринимается. Так, например, не существует закона, по которому рабовладелец мог бы понести наказание за то, что у него есть невольники. Беглых рабов всё так же, как и много веков назад, возвращают хозяевам. Правительство Мавритании просто закрывает глаза на всё это, считая абсолютно лишним вмешательство в укоренившийся веками в сознании людей постулат о превосходстве «белых мавров» над «чёрными». Очевидно, что здесь задействованы слишком серьезные экономические интересы, не позволяющие господствующей касте раз и навсегда ликвидировать рабство. Отказ от рабовладения подразумевает решение вопроса о передаче земли от «белых мавров» бывшим рабам, чтобы обеспечить последних средствами к существованию. Поскольку плодородной земли в Мавритании очень мало, нынешние её владельцы ни за что не пожелают расстаться с этим богатством.

Тем не менее, ряд международных организаций, целями которых являются защита прав человека, расследование и пресечение пережитков рабовладельческой практики по всему миру, стараются активно бороться против глубоко укоренившегося в Мавритании института рабства. Такие достаточно известные группы и организации, как «SOS Slaves» и «Мавританская ассоциация по защите прав человека» ведут полулегальную деятельность на территории этой страны, поскольку правительство старается пресекать любые попытки обнародования фактов, подтверждающих существование рабства. Мавританские власти, продолжая отрицать рабство как явление, ведут политику «кнута и пряника» по отношению к членам этих организаций. Так, время от времени происходят аресты некоторых активистов, тогда как другим, в обмен на лояльность, предлагались министерские посты.

В 2012 году «политическая весна» в Мавритании не заставила себя ждать. В марте мавританские активисты отправились в 470-ти километровый пеший поход из города Нуадибу (порт на севере страны) в столицу Нуакшот с рядом экономических и политический требований к власти. Акция носила название «Марш последней надежды» и ставил перед собой цель обратить внимание правительства (в который раз! – Н.С.) на беды мавританцев и их требования о проведении экономических и социальных реформ. Блогер Ахмед Ульд Джеду писал о марше, указывая на то, что к нему присоединились многие активисты, в том числе блогеры, деятели профсоюзов, учителя и безработные. [xii] ^[12] Участники марша выдвинули следующие требования:

1. Гарантировать минимальный уровень свободы слова активистам общественных организаций,

2. Начать прямой и серьезный диалог с высшими органами власти, чтобы положить конец страданиям граждан, которых правительство обещало переселить в лучшие места.

3. Привлекать образованных молодых людей для работы в соответствии с их квалификацией, чтобы они заняли вакансии (образовавшиеся в связи с выходом на пенсию старых работников) в таких сферах как рыболовство и добыча полезных ископаемых.

4. Увеличение зарплаты в государственном и частном секторах.

Другие требования включают уборку улиц Нуадибу от гор мусора и предоставление земельных участков безработной молодежи с высшим образованием, чтобы они могли начать свой собственный бизнес. Процессия достигла Нуакшота в конце марта. Сами участники марша оценили её средство вселить надежду в угнетенных сограждан. О реакции властей ничего не сообщается.[xiii] ^[13]

Тысячи активистов оппозиции Мавритании провели в мае 2012 в столице Нуакшоте манифестацию и сидячую акцию протеста с требованием отставки президента Мохамеда ульд Абдель Азиза, которого они обвинили в «установлении в стране деспотизма и разрухи», — сообщает ИТАР-ТАСС. «Абдель Азиз, хватит! Уходи!» — выкрикивали сторонники Объединения демократической оппозиции (ОДО), пообещавшие «продолжить мирное сопротивление» и сделать регулярными свои антипрезидентские митинги. Так, их представитель Мустафа ульд Бадреддин заявил, что противники главы государства не боятся возможного применения силы со стороны органов правопорядка, как это уже было недавно при попытке протестующих занять одну из центральных площадей Нуакшота. В руководстве ОДО, включающем более десятка партий и движений, считают, что Абдель Азиз «утратил легитимность, отказавшись выполнять ранее взятые на себя обязательства по диалогу» с различными политическими силами Мавритании. «Он выбрал путь деспотизма и безраздельного властвования, поэтому единственное, что нам остается — это добиться его ухода мирными средствами», — отметил Бадреддин.[xiv] ^[14]

На фоне нерешенных острых социально-экономических проблем укрепляются позиции исламистских организаций. Самая влиятельная из них – партия «Тавасуль» не теряла время зря. Получая финансовую помощь от арабских государств Персидского залива в качестве мавританского филиала движения «Братьев-мусульман», эта партия развернула активную благотворительную и коммерческую деятельность по всей стране. Она управляет сетью бесплатных медицинских учреждений, рынков, киосков мобильной связи и т.п. Благотворительная организация «Улыбка и надежда» заботится о сиротах, раздает еду в Рамадан и распределяет закят – мусульманскую милостыню бедным. Мавританское общественное мнение постепенно готовится к тому, чтобы официальное название страны «исламская республика» приобрело конкретное содержание. Например, в мае 2012 года под давлением исламистов власти стали закрывать рестораны и бары столицы, в которых продавались алкогольные напитки.[xv] ^[15] Одновременно лидеры партии выступают с заявлениями и коммюнике по вопросам внутренней и внешней политике, пытаясь диктовать правительству свою волю в вопросах борьбы с терроризмом и «Аль-Каидой в странах Магриба». Будучи полтора года назад союзниками действующего президента Мавритании, сегодня лидеры партии открыто заявляют, что ему пора отказаться от власти. Пока правительство борется с влиянием исламистов их же методами. В апреле 2012 года, например, в день митинга, назначенного партией «Тавасуль» в Нуакшоте, правительство спланировало раздачу продовольственной помощи населению столицы. Естественно, вместо политической манифестации, горожане предпочли встать в очереди за едой.[xvi] ^[16]

Светские политические обозреватели и блогеры в Мавритании с тревогой ожидают наступления «исламской весны».