24 февраля 2014 г. министр нефти и природных ресурсов Пакистана Шахид Хаган Аббаси, выступая в Национальной ассамблее (нижняя палата парламента) заявил, что вопрос о проекте газопровода Иран-Пакистан не стоит в повестке дня, «…в настоящее время правительство не вправе приступить в его реализации из-за международных санкций против Ирана, которые представляют серьезную проблему». Министр подчеркнул, что работы по строительству можно осуществлять только после их отмены.
11 марта 2013 г. президент Пакистана Асиф Али Зардари и его иранский коллега Махмуд Ахмадинежад ( оба уже бывшие) подписали Договор о строительстве газопровода на территории Пакистана. Сообщалось, что согласно контракту Исламабад «…импортирует 21,5 млн куб. м иранского природного газа в Пакистан на ежедневной основе». В те дни пакистанское руководство заявило, что «проект пакистано-иранского трубопровода продиктован необходимостью удовлетворения растущих потребностей страны в электроэнергии». Пакистан сталкивается с серьезным энергетическим кризисом на протяжении многих лет, заставляя местных потребителей использовать сжиженный газ в баллонах. Веерное отключение электричества стало привычным даже в столице страны – Исламабаде.
Скептицизм в отношении проекта прозвучал сразу после победы в мае 2013 г. на парламентских выборах в Национальную ассамблею кандидатов от Пакистанской мусульманской лиги Наваз Шарифа (ПМЛ Н). Основной причиной назывались давние личные симпатии вновь избранного премьер-министра Миан Мухаммада Наваз Шарифа к Саудовской Аравии. Эр-Рияд всегда выступал против газового сотрудничества Пакистана с Ираном. Напомним, что до 70% сырой нефти импортируется из КСА, и позиция королевской семьи в углеводородных контрактах (в частности, ценовой политики) значима для Исламабада.
Новый кабинет министров Пакистана постепенно менял вектор внешней политики Пакистана в силу различных обстоятельств, прислушивался к заявлениям США и Евросоюза. Одновременно внимательно следил за событиями в Иране, ходом избирательной кампании, и в августе 2013 г. приветствовал нового президента Исламской Республики Иран Хасана Роухани.
Осенью 2013 г. Исламабад продолжал придерживаться позиции «императивности» газового проекта. В то же время сделал шаги по урегулированию финансовых проблем. В октябре 2013 г. Исламабад вновь предпринял попытку убедить Иран пересмотреть график ввода в эксплуатацию проекта, а также обратился к Тегерану за предоставлением финансовой помощи в размере 2 млрд долл. для строительства нитки газопровода на своей территории, стоимость которого оценивалась в 1,3 млрд долларов. Но запрос был отклонен Ираном.
Очередной перелом в «газовом вопросе» между Пакистаном и Ираном произошел в ноябре 2013 г. Женевское соглашение 24 ноября 2013 г. по иранской ядерной программе, направленное на снятие экономических санкций с Тегерана, резко активизировало пакистано-иранский газовый диалог. Стороны приняли решение о разработке «дорожной карты».
В своих прежних прогнозах мы отмечали риски, с которыми потенциально может столкнуться проект на пути его реализации. На один из них указывали еще в декабре 2013 г., а именно – вмешательство «третьей стороны…, усиление «заливного» вектора внешней политики администрации премьера Наваз Шарифа…». ( http://www.iimes.ru/?p=18980#more-18980 [1])
Прежние позиции по проекту газопровода были пересмотрены и обнародованы уже через несколько дней после окончания визита в Пакистан министра обороны КСА, наследного принца Салмана бен Абдель Азиза. Официальная часть переговоров затрагивала вопросы сотрудничества в области обороны и безопасности. Но в разделе частных бесед саудовская сторона, вероятно, предложила более конкурентный пакет для преодоления Пакистаном энергетического кризиса. Это и «заставило» его отказаться от прежних позиций и вновь вернуться к вопросу о санкциях. Таким образом, саудовская монархия выиграла очередной «углеводородный раунд» с Тегераном, использовав Исламабад в качестве разменной монеты.
Министерство нефти Ирана заявило 26 февраля 2014 г., что Пакистан обязан завершить проект в установленные договором сроки и наверстать отставание графика строительства трубопровода. «Иран выполняет свои обязательства … и ожидает, что пакистанская сторона самостоятельно с честью выполнит свои», — заявил заместитель министра нефти Ирана Али Маджеди. При этом иранская сторона отвергла аргумент о санкциях. «Пакистан был полностью осведомлен о ситуации в вопросе санкций на момент подписания сделки, но все же подписал контракт в 2013 г.».
Иран завершил прокладку трубопровода 900-километрового трубопровода по своей территории, газифицировав, таким образом, и западные районы страны. Суммарная стоимость проекта — 7.5 млрд. долл. Строительство было начато еще в 2010 г. В настоящее время объем добычи природного газа в сутки в Иране составляет около 600 млн куб. м, и значительная часть потребляется на внутреннем рынке.
Среди зарубежных партнеров – Китай, Индия, Турция. Последняя, например, закупает около 30 млн куб. м газа в сутки, и ставит вопрос об увеличении поставок.
В случае невыполнения контракта к декабрю 2014 г, Пакистан столкнется со штрафными санкциями; по разным данным они составляют до 3 млн долларов в день. Невыполнение основного газового контракта между Пакистаном и Ираном ставит под сомнения соглашения по другим инфраструктурным объектам. Накануне подписания газового контракта в марте 2013 г. Пакистан и Иран согласовали совместное технико-экономическое обоснование крупнейшего нефтеперерабатывающего завода в пакистанском Гвадаре (порт расположен на берегу Ормузского пролива, в 120 км от пакистано-иранской границы) и т.д.
Срыв газового контракта с Ираном, на наш взгляд, выставляет Пакистан не только как неблагонадежного бизнес-партнера, но, главное, откладывает на неопределенное время решение энергетического кризиса в стране.