Ливийский вопрос, в контексте более широкой проблемы газовых месторождений Восточного Средиземноморья, становится для Турецкой Республики, начиная с 2019 года, внешнеполитическим вопросом №1. 19 января 2020 года в Берлине состоялся саммит, посвященный урегулированию ливийского конфликта. Продолжаем анализировать Саммит и его итоги с турецкой точки зрения.
В предыдущих частях публикации мы поговорили об экономическом и военно-политическом аспектах Ливийской проблемы для Турецкой Республики (часть 2 публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=66111 [1]). Разумеется, работа в Ливии и с Ливией имеет для Турции и турецкого бизнеса непосредственный интерес. Просто с учетом емкости ливийского рынка товаров народного потребления и множества проектов инфраструктурного строительства (как полученных Турцией и замороженных, так ещё и потенциальных – В.К.).
Однако, скажем буквально несколько слов о том, как турецкие обозреватели пишут о проблеме ливийской нефти. Которая, вроде как, Турцию занимает крайне опосредованно. Разумеется, если не считать турецких эскапад на тему того, что лет сто назад Ливия была османской землей и в стране, до сих пор, проживает тюркское население, которое «вот-вот столкнется с угрозой геноцида».
Накануне Берлинского саммита самое тиражное турецкое издание Hürriyet опубликовало статью под заголовком «В преддверии Ливийской конференции в Берлине. Нефтяной шантаж Хафтара».
Как указано в статье, накануне Саммита глава Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифа Хафтар «выложил на стол нефтяную карту и начал её разыгрывать». Как указывает издание, прохафтарски настроенные племена, с целью нанесения ущерба доходам Правительства национального согласия (ПНС) от экспорта нефти, заблокировали ряд портов. Накануне Берлинской конференции Национальная нефтяная корпорация Ливии в Триполи выступила с резким осуждением блокады портов, откуда осуществляется нефтяной экспорт страны. Угрозы по блокаде нефтеносного района Ливии, так называемого «нефтяного полумесяца», начались со стороны Х.Хафтара после того, как Турция объявила о готовности оказывать Правительству национального согласия (ПНС) в Триполи военно-политическую поддержку.
Как указывает турецкое издание, сторонники Х.Хафтара, контролирующие порт Зувейтин, выступили с призывом заблокировать трубопроводы в Меллитахе, Марса-эль-Бреге и в Мисурате. В этом смысле, издание ссылается на выступление спикера «сил, близких к Халифе Хафтару» Ахмеда аль-Мисмари (Ahmed el-Mismari), которым, в частности, было указано следующее: «Решение по закрытию нефтяных месторождений и терминалов является народным решением». Это заявление с его стороны прозвучало на телевизионном канале El-Hadath. При этом, как указал упомянутый «спикер», сами по себе, силы Х.Хафтара к этому не имеют отношения, однако: «Мы обязаны выполнять народные приказы» — заявил, как указало турецкое издание, Ахмед аль-Мисмари.
Результатом этих шагов, как указывает издание, стало падение ровно в два раза производства сырой ливийской нефти. Глава Национальной нефтяной корпорации Ливии Мустафа Саналла подчеркнул, что ливийский нефтегазовый сектор имеет для страны критическое значение. Вот как цитирует его газета Hürriyet: «Это – единственный источник дохода для ливийского народа. Нефть и нефтяная инфраструктура принадлежит ливийскому народу. Это не те карты, которые следует использовать в политических целях. Остановка производства и экспорта нефти может привести к непредсказуемым результатам».
Говоря о возможных последствиях мер по блокированию нефтяного экспорта, М.Саналла, в частности, указал следующее: «Упадет валютный курс. Дефицит бюджета достигнет громадных размеров. Уход иностранных подрядчиков и восстановление нефтяных потерь займет годы. Это — сродни тому, чтобы сжигать собственный дом».
Также издание приводит высказывание специального представителя ООН по Ливии Гасана Саламе, в частности, следующее: «С нефтью, как источником дохода ливийцев, не играйте!».
Как указывается турецким изданием, регион, именуемый «нефтяной полумесяц» включает следующие порты: Зувейтина, Рас-эль-Ануф, Эс-Сидр, Марса-эль-Брега. Нефть, добываемая в этом районе, составляет 60% всего нефтяного экспорта Ливии. Как указал Национальная нефтяная корпорация Ливии, производство нефти в стране сократилось с 1,3 млн баррелей ежедневно до 500 баррелей. Что пересчитывается в нефтяные потери в размере около 55 млн долларов ежедневно.
И в заключение материала, издание ещё раз подчеркивает, что Халифа Хафтар предпринял шаги по оккупации нефтяной инфраструктуры с целью укрепления своих переговорных позиций в Берлине.
Итак, вот, собственно, тот контекст, с которым Турция подошла к саммиту по Ливии в Берлине 19 января 2020 года.
Халифа Хафтар, по тому, как его характеризуют турецкой публике, сильно смахивает ещё на одного североафриканского лидера – президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси. Отношение и к тому, и к другому у турецкого руководства, в первую очередь, у президента Р.Т.Эрдогана – в принципе, схожее. Это – «военные путчисты», «переворотчики», «самопровозглашенные генералы», не имеющие прав на то, чтобы называться политиками, не говоря уже о претензиях на руководство страной.
Понятно, что нынешнее турецкое руководство не приемлет военных во власти ни в какой форме и за рубежом поддерживает родственных себе по идеологии так называемых «умеренных исламистов». Однако, как мы видели, в ходе событий так называемой «арабской весны», эта ставка уже не оправдала себя. Умеренные исламисты проигрывают практически по всем фронтам. Что, собственно, сейчас и происходит на наших глазах в Ливии. Ф.Саррадж выглядит лидером, зажатым в угол и совершенно неудивительно, что Х.Хафтар отказывается от ведения серьезных переговоров по перемирию.
Отсюда проистекает и два обстоятельства.
Во-первых, к саммиту в Берлине в Турции сформировалась атмосфера большого интереса. Её можно охарактеризовать как атмосферу (беспочвенных) надежд на «чудо». Возникли подобные настроения после шагов, предпринятых руководством страны и лично президентом Р.Т.Эрдоганом на ливийском направлении, после чего в проправительственных кругах стало хорошим тоном говорить о том, что Турция стала или вот-вот может стать в Ливии стороной, которую именуют game changer. То есть, страной, которая своим участием способна изменить ход событий.
Это – заметный шаг вперед, по сравнению с той позицией, которую ранее занимало турецкое руководство. Точнее, по сравнению, с той самооценкой, которая до сих пор существовала. Её можно сформулировать следующим образом: «мы не в состоянии действовать самостоятельно, но мы своим участием можем сорвать реализацию любой региональной инициативы». То есть, речь шла не об изменении хода вещей, а о том, чтобы не дать возможности другим реализовывать свои планы.
Откуда же произрастает такая возросшая у турок уверенность в собственных силах?
Мы не раз говорили о том, что оборонно-промышленный комплекс в стране получает сейчас бурное развитие. Наряду с этим, растет турецкая уверенность в собственных силах по использованию своей военной мощи за пределами страны – после того, как Турцией было проведено три трансграничных операции в Сирии «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира», а, кроме того, — ряд антитеррористических операций в Северном Ираке.
В российских экспертных кругах можно часто слышать про то, что у турецкого руководства – «головокружение от успехов», и про то, что турецкая армия, после массовых чисток армейского корпуса (в рамках процесса «возращения военных в казармы» и после попытки военного переворота в середине 2016 года – В.К.), заметным образом, ослабла и не годится для участия в полноценном конфликте с подготовленным, оснащенным и мотивированным противником. Допустим, с теми же курдами из сирийских «Сил народной самообороны» (СНС), с которыми турки не столько справились, сколько те просто отошли от турецко-сирийской границы под политическим давлением, оказанным со стороны США и России.
Однако, правда заключается в том, что у Турции – по-прежнему, вторая по численности армия в НАТО, идет её перевооружение и стремительно развивается оборонно-промышленный комплекс страны. Не говоря уже о том, что турецкая армия – постоянно воюющая, то есть «обстрелянная» в реальных, а не тренировочных столкновениях.
Турция, невзирая на справедливость всех упомянутых выше утверждений, касательно ослабления её вооруженных сил после дел «Бальёз», «Эргенекон», попытки переворота 2016 г. и т.д., даже после этого, является одним из самых сильных региональных игроков в военном смысле.
Единственной страной в регионе Ближнего Востока, которая, пожалуй, превышает по мощи турецкую армию (да и то, за счет обладания ядерным оружием – В.К.) является Государство Израиль.
Так что, не так уж и необоснованны турецкие претензии на то, чтобы говорить о своем военно-политическом превосходстве в регионе.
Другой вопрос, что декларировать свою готовность применять военную силу хорошо в том случае, если есть понимание того, с кем единым фронтом будешь выступать. Как показывает практика, в одиночку, в современном мире не могут действовать не только региональные, но уже и глобальные игроки.
А вот с поддержкой своих действий у Турции на международной арене наблюдаются немалые проблемы. Её участие в Североатлантическом альянсе, невзирая на турецкие попытки зайти в него с собственной повесткой (по безопасности, по борьбе с терроризмом, по Восточному Средиземноморью и т.д. – В.К), желаемых для нынешнего руководства Турции параметров не приобрело.
Так что, четкого понимания того, кто у Турции союзник сегодня, у турецкой стороны – нет. Однако, в стране образца 3-го десятилетия 21 века прослеживается новый внешнеполитический курс, который декларирует готовность применения страной не только дипломатических шагов, но и военной силы.
Как заявил военно-политический эксперт Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) в ходе специального эфира, посвященного Ливии, на канале TRT World, есть такие страны, которые «понимают лишь язык военной силы». В числе таких стран им были названы Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и Россия. Конечно, среди наблюдавших это выступление, по поводу появления в турецком списке России, возникло некоторое недоумение и можно было бы это списать лишь на отдельную фразу отдельно взятого эксперта. Однако, просто будем иметь в виду, что и такие настроения в турецкой экспертной среде также присутствуют.
Вообще, заметим, что это – довольно опасный тренд, который демонстрирует современная Турецкая Республика: милитаризация турецкого общества на фоне нарастания воинственной риторики со стороны постепенно утрачивающей свои позиции партии большинства.
Так что, как мы сказали, заявления Р.Т.Эрдогана о готовности отправлять турецких военнослужащих в Ливию упали на достаточно благодатную почву и породили накануне ливийского саммита, среди простых граждан, надежды на то, что Турция – это та страна, которая поменяет принципиально расклад сил в Ливии.
Однако, если говорить о серьезных экспертах, то они (разумеется, не на публику – В.К.) демонстрировали, как минимум, осторожность в своих оценках того, что произойдет в Берлине.
А, как максимум, — скепсис, который лучше всего был выражен одним из них в ироничном замечании про то, что на саммите в Берлине будет снята очень красивая «семейная фотография». Собственно, кое-что прозвучало в Турции и по поводу «семейной фотографии», на которой, как с любопытством отметили турецкие эксперты, президент Турции Р.Т.Эрдоган был запечатлен, на одном сцене, с президентом Египта А.Ф.ас-Сиси. Что, по их мнению, может что-то значить в плане смещения Турцией своих внешнеполитических акцентов в регионе.
Однако, отнесем это замечание на счет ещё одного желания выдать желаемое за действительное: Р.Т.Эрдоган, как показывает практика, не меняет своего отношения к «проштрафившимся» в его глазах лидерам. Ни к Б.Асаду, ни к А.Ф.ас-Сиси.
Общее мнение серьезных турецких экспертов заключалось в том, что в Берлине можно ожидать подписание режима прекращения огня, однако, главной проблемой является нежелание Х.Хафтара урегулировать конфликт политическими методами, а его твердая решимость решить его военным путем. Поэтому, по мнению турецких обозревателей, даже если Х.Хафтар и согласится на режим прекращения огня, он в любой момент может данное слово нарушить, «как он делал уже не раз».
О чем же пишет турецкая пресса после завершения саммита в Берлине?
Как пишет в своей статье в тиражной турецкой газете Hürriyet известный турецкий обозреватель А.Сельви, конкретного результата в Берлине так и не было достигнуто, «просто начат процесс, который, как можно ожидать, продлится долгое время».
Отсюда, как указывает Абдулкадир Селви, вытекает и то, что, в кратчайшие сроки, этот формат не приведет к достижению результата. Процитируем: «Давайте с этого момента привыкнем к мысли о том, что мы будем жить с проблемой Ливии ещё очень долго». Просто потому, что нельзя решить все на первой встрече, да и заявления канцлера Германии А. Меркель после встречи оказались крайне расплывчатыми. Невзирая на то, что прозвучали слова о некоем плане урегулирования, ничего более конкретного сказано не было.
Более того, не было подписано устойчивого соглашения о прекращении огня. Местом, где будет решаться проблема был указан Совет Безопасности ООН, что для Турции – малоутешительно. С учетом того, что страна не является его постоянным членом. С другой сторон, как пишет обозреватель, немыслимо решить проблему в Ливии, не привлекая Турцию. Не говоря уже о том, что вплоть до настоящего момента не удалось решить ни одной проблемы с помощью такого инструмента как СБ ООН.
Отметил турецкий обозреватель и тот факт, что пока в процессе ливийского урегулирования не обозначились в явном виде и США. Вопрос заключается в том, на чьей стороне они окажутся?
Другим важным аспектом, как пишет турецкий обозреватель, является военная помощь Ливии и справедливое распределение доходов от нефти. На сей счет озвучено «доброе намерение», но не сформировано никаких механизмов.
Иными словами, можно резюмировать оценку турецкого обозревателя, заключающуюся в том, что ничего кроме «хороших намерений» в Берлине выражено не было.
Подведем и мы свою черту. Она будет заключаться в том, что Турция почувствовала вкус к тому, чтобы быть активным решателем региональных проблем. Тем более, в ливийском случае, где оказались затронуты её кровные интересы. В Берлине Турция уперлась в «пуховую перину» многосторонней международной переговорной площадки, где решить ничего нельзя просто по определению. При этом, в Ливии время работает против Правительства национального согласия и Фаиза Сарраджа, а, следовательно, и против самой Турции.
В итоге, Турция будет стремиться к тому, чтобы найти новый формат урегулирования в Ливии, своего рода «Астану 2.0». Будет привлекать к этому формату Россию и искать якорного партнёра в Европе. Одним из таких партнёров, как говорят в турецком закулисье, может стать Италия. Разумеется, Турции придется активно вмешиваться в Ливию с тем, чтобы поддержать Ф.Сарраджа на плаву.