Перспективы российско-турецкого сотрудничества в сфере поставок природного газа, в последние месяцы, вызывают заметные вопросы. Речь идет о заметном снижении закупок природного газа Турцией у России и сложностями с получением российской стороной платежей за невыбранный российский газ, предусмотренных условием take or pay («бери или плати») ранее подписанных соглашений.
Это заставило экспертов задаваться вопросом относительно того, является ли снижение объемов закупки газа у «Газпрома» в начале 2020 года лишь единичной флуктуацией или же уже сигналом того, что прежний статус-кво изменился.
Впрочем, представляется, что мартовское снижение объемов потребления нефти – это лишь одно из ряда проявлений системных проблем в «российско-турецком многоплановом энергетическом партнёрстве», которое было провозглашено сторонами на рубеже первого – второго десятилетий 21-го века.
Самое главное заключается, по всей видимости, в том, что пределы возможного в этом сотрудничестве, к настоящему времени, сторонами уже оказались достигнутыми. И с существующего пика существует лишь один путь – вниз. Это касается всех аспектов энергетического сотрудничества между Россией и Турцией, включая поставки природного газа, нефти и нефтепродуктов, а также каменного угля. В сфере строительства электростанций в Турции флагманом была и на останется первая турецкая атомная электростанция АЭС «Аккую».
Что же до сотрудничества в третьих странах между российскими производителями и турецкими строительными подрядчиками, то она так и не стало реальностью по той простой причине, что российские энергомашиностроители оказались для турок попросту неинтересны. Ничего личного – просто сочетание инженерных решений – стоимости оборудования – условий поставки (финансовых и сроков) – качества оказалось не в пользу российских, а зарубежных производителей для турецких строителей, которые активно строят энергетические и промышленные объекты по всему миру.
Так что, уточняя нашу мысль, можно сказать, что в том виде, в котором мыслилось энергетическое сотрудничество между Россией и Турцией, оно не реализовалось в изначально сформулированном объеме. Речь шла, все же, не о том, что Россия будет поставлять все виды энергоносителей в Турцию. А о том, что российско-турецкое энергетическое сотрудничество будет построено и на реализации проектов с высокой добавленной стоимостью с использованием сильных сторон каждой из стран.
В частности, речь шла о том, что Россия традиционно сильна в сфере тяжелого энергомашиностроения, а Турция – в строительно-подрядном секторе. Вкупе, это (теоретически) создает возможность для того, чтобы реализовывать совместные проекты. Тем более, что есть регионы и страны, где традиционно сильно выступает Россия, а есть регионы, где сильно работает Турция. Допустим, Индия и Пакистан соответственно, чьи рынки являются весьма емкими. Однако, надо отметить, что России так и не удалось предложить себя в качестве привлекательного партнёра для турецких строителей, являющихся №2 в мире после китайских.
На самом деле, в этом смысле, первые два десятилетия 20-го века можно считать временем упущенных возможностей для российских машиностроителей не только в Турции, но и в мире. Их влияние заметно снизилось. А зарубежные портфели заказов сократились до невиданных в советские времена минимумов, когда российские энергомашиностроители работали буквально по всему миру. В определенной степени, кейсом можно было бы считать строительство Россией первой турецкой атомной электростанции «Аккую». Можно усмотреть в нем то самое технологическое сотрудничество между Россией и Турцией. Однако, есть и серьезные «но»: они заключаются в том объеме зарубежного оборудования, которое поставляется в рамках этого проекта. Кроме того, проект выявил серьезные проблемы и в работе российских компаний, связанные как со сроками, так и с качеством выполняемых работ.
Заметим, что, невзирая на трудности с исполнением АЭС «Аккую», российская сторона демонстрировала принципиальную заинтересованность в том, чтобы построить и вторую электростанцию в «Синопе». Однако, невзирая на то, что модель проекта «Аккую» («строй – эксплуатируй – владей») очень комфортная для турок, они отказались от того, чтобы передавать этот проект России. Даже при том, что Россия на 100% финансирует строительство АЭС «Аккую» из своего бюджета. И дело тут, как представляется, не только в том, что Турция не хочет «складывать все яйца в одну корзину». Туркам отлично известны все проблемы, с которыми на этапе строительства сталкивается российская сторона.
Так что, повторимся сотрудничество между Россией и Турцией в сфере энергетики не вышло за рамки реализации пусть крупных и стратегических, но, все же, отдельных проектов. И, по всей видимости, это уже, на данном этапе, можно считать упущенной для России возможностью.
Теперь же, ситуация ещё больше осложнилась для России и под вопросом оказалось и сырьевое сотрудничество между Россией и Турцией. Тем более, на фоне нынешних объявлений президента Турции Р.Т.Эрдогана о месторождениях природного газа, обнаруженных в Черном море.
Как мы писали в предыдущей части нашей публикации (ссылка на Часть 5 публикации: http://www.iimes.ru/?p=73911 [1]), (истинное) положение турецкой энергетики, особенно в части импорта природного газа, вызывает за рубежом и, разумеется, в России самый пристальный интерес, о чем свидетельствует информация о задержании высокопоставленных представителей турецкой энергетической компании за передачу конфиденциальной информации международной корпорации.
Разумеется, за рубежом рассматривают и такой вариант, что заявления турецкого лидера о крупных газовых месторождениях являются полностью или в той или иной мере блефом, направленным на подогрев внутренней аудитории. Тем не менее, как можно судить, заявления турецкого лидера, в смысле наличия месторождений, имеют под собой почву. Другой вопрос, что между обнаружением месторождения и началом коммерческой добычи лежит не самая короткая дорога.
Это также должно учитываться при построении различных прогнозов относительно того, когда Турция начнет повышать степень своей энергетической независимости от поставок из-за рубежа, в том числе, от поставок российского «Газпрома». И станет ли это реальностью или останется «прожектом».
На этом фоне, все больше вопросов вызывает судьба энергетических сделок, заключенных между Россией и Турции – прежде всего, газопровода «Турецкий поток».
От первых восторгов по этому поводу в Турции, турецкие эксперты пришли к пониманию того, что проект «Турецкий поток» глобальным образом для Турции ничего не меняет. Страна продолжает оставаться транзитером для зарубежных энергоносителей на пути в Европу. Причем, что характерно, по «Турецкому потоку» решенным является лишь поставка российского газа в Турцию. Европейское направление для российского газа пока остается под большим вопросом.
В связи с проектом «Турецкий поток» стоит обратить внимание на оценки, данные в начале этого года оппозиционному изданию Cumhuriyet со стороны главы Рабочей группы по энергетической политике турецкой Палаты инженеров-нефтяников Недждета Памира.
Напомним, что в предыдущей Части 5 нашей статьи мы остановились на той мысли Н.Памира о том, что Турция для России является «важной страной». Однако, нельзя говорить о том, чтобы в плане энергетики Турция была для России «незаменимой», будучи лишь одной из опций по доставке российского газа в Европу. Тем более, что Украина для российского газового транзита не является до конца потерянной – Западный коридор является предметом торга между Россией и Западом, в общем контексте сложных отношений между Россией и Украиной.
Какова же роль Турции в текущей, скорректировавшейся ситуации в отношениях между Россией и Украиной, а также с усложнившейся ситуацией в российско-турецких отношениях?
- О взаимозависимости / зависимости в отношениях между Россией и Турцией.
«Рука России здесь выглядит несколько лучше. Допустим, тем или иным образом, поставки газа из России прервались. Это навредит России? Да, навредит. Но какой вред будет причинен вам? Ещё больше! За короткие сроки нельзя заместить поступление 30 млрд м3 из другого источника. Потому что природный газ поступает либо по трубопроводам, либо в виде СПГ (сжиженный газ). Это не объем в несколько миллиардов кубометров, вот о чем идет речь. Будут испытываться большие трудности везде – от промышленности, до производства электроэнергии и до домашних хозяйств. Российский газ имеет решающее значение, поскольку ваши подземные хранилища также очень ограничены. Помимо этого, существует баланс во внешней политике, в целом, и в вопросе Идлиба, в частности. С одной стороны, вы разошлись с Америкой. Вы пытаетесь использовать здесь российский и иранский фактор. Но у вас есть конфликт интересов с Россией в Идлибе. В такой обстановке, дискуссии о цене на природный газ остаются маргинальными, потому что у вас слабая рука».
Заметим важную мысль, которая здесь прозвучала от турецкого эксперта. Она касается малой мощности турецких газовых хранилищ. На самом деле – это узкое место турецкого топливно-энергетического комплекса. Считается, по разным мнениям, что мощность газовых хранилищ страны, с точки зрения её энергетической безопасности, должна составлять приблизительно 30% от её ежегодного потребления. Иными словами, исходя из этой оценки, мощность турецких газовых хранилищ должна составлять никак не менее 15 млрд куб. м. От силы, нынешняя мощность турецких газовых хранилищ составляет одну пятую этой величины. Что предопределяет крайнюю уязвимой Турции от колебаний поставок газа в страну. Об этом, собственно, и говорит турецкий эксперт – о том, что первый же серьезный сбой в поставках газа из России приведет к тому, что турецкая промышленность и энергетика встанут. И именно в этом смысле он говорит о том, что «рука» России является более сильной, чем «рука» Турции в этом энергетическом уравнении.
- Есть ли преимущества у «Турецкого потока» для Турции?
Цитируем:
«У него («Турецкого потока» — И.С.) — только одно преимущество. Поскольку нынешняя Западная ветка проходит через Украину (а также Молдову, Румынию, Болгарию – И.С.), мы испытываем трудности почти каждую зиму. «По дороге Украина незаконно ворует его (газ – И.С.) для собственных нужд», — говорят россияне. Украина говорит: «Россия прервала (поставки – И.С.)». Иногда одновременно прекращается подача газа из Ирана. У вас серьезные проблемы, когда вы потребляете больше всего зимой и когда дневная потребность очень высока. Поэтому, даже если цена и немного большое, в последние годы это узкое место пытаются устранить путем аренды плавучих хранилищ и регазификационных судов, называемых FSRU, через BOTAŞ и частный сектор. «Турецкий поток» выгоден только потому, что он не пройдет через Украину. Мы будем знать, что наш единственный контрагент — Россия. Если не произойдет очень необычных событий, у нас, вероятно, не будет сбоя. Это его единственное преимущество. Поскольку мы не сделали подводного участка (газопровода – И.С.), «Турецкий поток» не уменьшил нашу зависимость от России, мы не будем ни покупать газ дешевле, ни покупать и перепродавать газ. Так что же это за история «большого успеха»? Не стоит об этом говорить…».
- Относительно возможных действий Турции?
«Не только руководство Партии справедливости и развития, но и (в целом) турецкое руководство, на протяжении долгих лет должны были сделать следующее. У нас – очень богатые источники возобновляемой энергии. Прежде всего, речь идет о солнце. Турция потребляет 300 млрд кВт часов электроэнергии. При этом есть потенциал солнечной энергии, который оценивается в 400 млрд кВтч, который практически полностью не используется. Подумайте сами, его практически не трогали. Ждем ваше солнце, ждет ваш ветер. Геотермальные источники отчасти используются. Кроме того, у вас есть биотопливо. И что не менее важно, вы продолжаете использовать энергию крайне неэффективно. Но вопреки официальным утверждениям, вы — единственная страна в ОЭСР, которая не смогла повысить энергоэффективность и сделать ее отрицательной. Вы не снизите энергоемкость, изменив цифры национального дохода в статистике TÜİK (Турецкое агентство по статистике)!».
- Почему упомянутая вами система не работает? То есть, почему Турция так мало использует имеющийся у неё потенциал собственных, альтернативных источников энергии, в противовес тому, что она в больших объемах импортирует энергоносители из-за рубежа?
«В общих чертах, говоря следующее: солнце не светит 365 дней с утра до вечера. То же можно сказать и про ветер. Следовательно, это -нестабильные ресурсы, (к тому же) вложения в них очень дороги! Я с утра до вечера слежу за ценами и развитием событий в других странах. По данным Международного агентства по возобновляемым источникам энергии, затраты быстро падают для солнца, ветра и даже для морских ветряных электростанций. Есть затраты, которые сравниваются с затратами на ископаемое топливо или даже оказываются ниже его. Это можно сделать. Утверждение, что электричество, полученное от ветра и солнца, не может храниться, также неверно … Существуют революционные разработки и значительное сокращение затрат в технологиях хранения электроэнергии. Будущее за миром, в котором доминируют возобновляемые ресурсы».
- Как вы думаете, почему стоимость энергии не уменьшается в Турции?
«Те, кто управляют политической волей в Турцией происходят в основном не из широких народных масс, а из богатых слоев населения. Поэтому крупным компаниям нужны проекты, которые можно активировать в короткие сроки и заработать больше денег. Они не могут долго ждать возврата инвестиций в солнечную или ветряную технику. Вместо прибыли, которую они считают маргинальной (то есть в возобновляемую энергетику – прим.), они переходят в секторы, которые, по их мнению, принесут быструю прибыль, и направляют (в нужном себе направлении – прим.) правительства. Вместо того, чтобы стратегически смотреть с точки зрения национальных интересов и заботиться об общественном благе, они ищут способы вернуть вложенные деньги в короткие сроки, как получить наибольшую прибыль».
- А что касается хранилищ природного газа, каковы у Турции в этом плане мощности?
«У нас есть складские мощности чуть более 3 млрд куб. м. В течение многих лет под Соленым озером строился комплекс хранилищ. Его дважды отменяли из-за обвинений в коррупции, тендер выставлялся в третий раз. Это продолжается и сейчас. Если посмотреть на тендер, проводимый при поддержке Всемирного банка, то его объем составляет 1 млрд куб. м (960 млн куб. м), что очень мало. Страна, потребляющая 50 млрд куб. м, должна иметь складские мощности не менее 25-30%от этой емкости. Хотя Россия является страной-производителем, ее складские мощности намного выше нас. То же самое и в Украине. Это вопрос исключительно стратегический. В зимние месяцы у нас серьезные проблемы; это (серьезное сокращение) подрывает нашу экономику. Это поднимает цены, отражается на потребителе. Кроме того, соглашения о природном газе — это долгосрочные соглашения, которые предусматривают условие «бери или плати», за исключением спотовых закупок. Вы говорите России, Ирану, Азербайджану: «Я хочу покупать у вас газ на 25-30 лет». Они говорят: «Вы получите от меня это количество газа в течение 25 лет, но даже если вы его не купите, вы будете платить, как если бы вы его купили…». Если у вас есть склад, вы по крайней мере будете покупать и хранить этот газ. При недостаточной емкости хранилища вы платите за газ, который не потребляете».