Очередной виток конфликта в Нагорном Карабахе, фундаментальным отличием которого стало непосредственное участие в нем Турции, можно рассматривать в качестве свидетельства изменения регионального баланса сил в желаемом для турецкой стороны направлении – в сторону укрепления её влияния.
Речь идет о том, что Турция, на фоне глобальных тектонических сдвигов, создающих вакуум силы, начинает успешно активно этот возникающий вакуум заполнять, усиливая свое влияние в традиционных регионах влияния других игроков, причем игроков глобальных.
Продолжаем рассмотрение книги ведущего турецкого мозгового центра – Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), который предельно оперативно отреагировал на текущие события. Фонд в конце октября месяца с.г. опубликовал книгу, которая озаглавлена как «В процессе глобальных перемен. Большая стратегия Турции».
Часть 4 нашего обзора доступна по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=74191 [1].
Напомним, что мы завершили рассмотрение раздела «Многослойное распределение силы» в части 2 книги «Новый характер мирового порядка: многослойная многополярность».
Переходим к рассмотрению следующего раздела, который озаглавлен как «Восходящие силы: важнейшие элементы нового мира».
Напомним, что, в предыдущем разделе книги, авторами был введен термин «многослойная многополярность» и, как они пишут, говоря о балансе сил в условиях современного многополярного международного порядка, недостаточно больше оценивать лишь экономический и военный потенциал. Место недолго продержавшейся американской однополярности, заняло мозаичное распределение сил.
В этом смысле, одним из важнейших и наиболее очевидных показателей является возросшая дипломатическая и экономическая активность больших развивающихся стран. К числу фундаментальных особенностей этих стран относится проводимся ими активная стратегия, направленная на рост «стратегической автономности».
И говоря о политике международных игроков, направленной на стратегическую автономность, как указывают авторы, речь идет не только о европейских странах, которые определяют свои глобальные приоритеты. Попытки достижения стратегической автономности присущи практически все развивающимся странам на фоне перехода от однополярного мироустройства к многослойной многополярности. При этом, стратегическая автономность может иметь как агрессивный, наступательный характер, так и характер оборонительный.
Сегодня мир переживает рост столкновений, обусловленных обострившейся конкуренцией в сфере военного потенциала и безопасности. На самом деле, экономический «активизм» в тех же Бразилии и Индии, в конце 1990-х годах, вылился в образование такой структуры, как «Большая двадцатка».
Параллельно этому развивались альтернативные традиционным форматы: допустим, образовалось объединение Индии, Бразилии и Южной Африки – IBSA. В рамках расширения этого формата, возникла такая структура как BASIC, включившая в себя Бразилию, Южную Африку, Индию и Китай. Говорят турецкие авторы и об инициативе с российским участием – BRICS (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка). В 2013 году образовалась такая структура как MIKTA, в которую вошли Мексика, Индонезия, Южная Корея, Турция и Азербайджан.
Важнейшим итогом последних лет турецкие авторы называют переход от иерархической структуры государств (с вершиной – США) к горизонтальной структуре. И новые игроки перешли к активному распространению своего экономического и военно-политического влияния в мире, постепенно устраняя американскую монополию. Под нормами либерального экономического порядка вызревают новые «субнормы». В военно-политическом смысле, возникли условия для того, чтобы региональные державы могли достигать «геополитических результатов» в своих собственных регионах. США пытаются блокировать такие попытки со своей стороны, однако, не достигают в этом смысле успеха.
Следующий раздел части 2 книги озаглавлен как «Новая архитектура глобальной безопасности».
На фоне происходящих процессов и перехода к многослойной многополярной структуре, происходит образование новой глобальной и региональной архитектуры безопасности. Глобальная архитектура, как и в случае мировой политики, имеет фрагментированный характер. В период Холодной войны, архитектура международной безопасности была крайне проста. Как указывается турецкими авторами, расчеты велись исходя из ядерных потенциалов двух стран. Для того, чтобы предотвратить глобальное столкновение, акторы предпочитали использовать «опосредованные столкновения и борьбу». Самой важной особенностью подобной системы является понятие «силы». Государства, используя эту силу, имеют способность к формированию «системы альянсов».
Новому периоду времени присущ и новый климат в сфере безопасности. Его отличительной способностью является его весьма противоречивый характер. Как указывается турецкими авторами, он является патологическим результатом перехода от однополярной системы мироустройства к многополярной, многослойной системе.
Первая особенность новой архитектуры безопасности проявляется на уровне геополитики. На геополитическом уровне выясняется, что конкуренция и соревнование не ведется больше исключительно лишь на уровне государств. В классической модели многополярности соревнование идет между государствами и империями на уровне экономической и военное мощи. В современной многослойной многополярной системе конкуренция уже ведется не только между государствами, а и еще, на вертикальном уровне, между различными политическими структурами. На горизонтальном уровне, помимо конкуренции в военной и в экономической сферах, речь идет о широком спектре других вопросов: от климата до здравоохранения, от логистики до продовольствия и т.д.
С другой стороны, как пишут турецкие авторы, эта геополитическая борьба перестала быть «иерархической». Она больше не происходил лишь вокруг отдельно взятой территории, определенного региона, пролива, транспортного коридора и перехода.
Как отмечается турецкими авторами, в плане геополитической борьбы можно выделить четыре слоя, которые включают (по возрастающей): местную геополитику, региональную геополитику, глобальную геополитику и космическую геополитику. В этом смысле, наблюдается конкуренция, которая не имеет границ, как таковых. Важной особенностью этой многослойной структуры является то, что соревнование на региональном уровне может приводить к глобальным результатам.
Вторая важная особенность заключается в изменившейся природе войн и столкновений. При этом разновидности войн, их характер и охват являются определяющими для архитектуры безопасности глобальной системы. Изменившийся характер войны предопределяет и иные требования к архитектуре безопасности. Новый период времени характеризуется разнообразием количественным и качественным вновь появившихся акторов. Государство перестало быть единственным / монопольным участником войны. Кроме того, в большой мере, изменились методы и уровни ведения войны.
В новой архитектуре безопасности, как пишут турецкие авторы, речь ведется и о новой, многослойной арене ведения войн: от горячих вооруженных столкновений до психологической и гибридной войны. В таких условиях потерялась определенность между понятиями «состояние мира» и «состояние ведения войны». В той же архитектуре безопасности, и само понятие «войны» имеет гибридный характер.
В этом смысле, турецкие авторы приводят пример гражданской войны в Сирии, которая, с разных точек зрений, имеет местный, региональный и глобальный характер. Важной особенностью войн в современной архитектуре безопасности является «смешанный и чувствительный» технологический уровень.
Отдельно, разумеется, авторы говорят и о таком явлении, как терроризм, который изменил характер самой войны и оказал влияние и на современную архитектуру безопасности. Дошло до того, что борьба с глобальным терроризмом вошла в национальные доктрины безопасности многих стран. При этом, сама по себе эта угроза приобрела более «текучий» характер, углубились вялотекущие конфликты. И, что любопытно, авторы говорят о том, что была создана прямая связь между международной безопасностью и терроризмом.
Завершает часть 2 издания раздел «Падение глобальной нормы».
Начинают турецкие авторы этот раздел с того, что говорят крайне сложной и парадоксальной структуре внутренней системе функционирования многослойной многополярной реальности. Предлагается новая картина на новом отрезке истории, которая подразумевает отсутствие глобальных норм и отсутствие глобальной парадигмы.
В период либерального порядка, в центре которого находились США, речь шла о том, что одним из базовых определяющих факторов для международных отношений являлось не распределение силы, а некий «конституционный» порядок. Этот порядок сформировался не одномоментно. Он возник в результате долговременных усилий в этом направлении. Глобальный экономический порядок, режим вооружений, глобальная система здравоохранения, глобальная система правосудия – это подсистемы такого мироустройства.
Таким образом, определяющими факторами для международного порядка являются нормы в каждой из сфер жизнедеятельности. Не будем подробно останавливаться на подробно разбираемой турецкими авторами связи между нормами и международным порядком. Остановимся лишь на той мысли авторов, что в новый период времени отношения между мировым порядком и нормами строятся достаточно сложно.
Во-первых, ослабли те акторы, которые создали эти нормы. В первую очередь, разумеется, речь идет о США, которые от актора, который сам являлся создателем, защитником и распространителем упомянутых норм, при Администрации Дональда Трампа, превратились в актора, который, по словам турецких авторов, сам же ставит их под вопрос. И, как они пишут, самым главным является то, что трансатлантическая связь, которая являлась создателем глобальных норм, от общих ценностей и от взаимного обеспечения безопасности с долгосрочными расчетами, переходит через период фрагментации.
Проведение администрацией Дональда Трампа односторонней политики подорвало доверие в мире и к либеральным ценностям, и к свободному рынку. А ЕС, в отсутствие США, как подчеркивают турецкие авторы, не располагает финансовыми возможностями для того, чтобы отстаивать этот порядок. Если рассматривать ситуацию под таким углом зрения, то станет заметной постепенно нарастающая пустота.
Обеспокоенность международного сообщества происходящими процессами можно проследить в самых различных проявлениях. К примеру, турецкие авторы пишут об отчетах Мюнхенской конференции по безопасности, в которых можно обнаружить такие заголовки, как «после правды», «после Запада», «после порядка». Турецкими авторами приводится множество цитат и свидетельств того, что на Западе крайне обеспокоены складывающейся, в настоящее время, ситуацией перехода к «пост» периоду. Структура этого миропорядка, как указывается турецкими авторами, – многослойная, гибридная, лишенная общемировых совместных норм, а основанная на конкуренции многочисленных (частных – прим.) норм.
Как пишут турецкие авторы, в условиях такой гибридной структуры мирового устройства, когда игроки ослеплены своими краткосрочными интересами, такие страны, как Россия и Китай имеют больше шансов на то, чтобы стать источниками новых (универсальных – прим.) норм.
В целом, как завершают турецкие авторы вторую часть книги, в современной, гибридной, многополярной структуре мирового устройства резко «возросло разнообразие конкуренции за производство и потребление норм».
Переходим к рассмотрению третьей части книги SETAV, которая озаглавлена как «Переосмысление внешней политики и политики безопасности Турции».
Третья часть книги состоит из следующих разделов:
— Внешняя политика Турции и уравнение безопасности
— Большая стратегия Турции
— Устойчивая стабильность
— Стратегическая автономия
— Стратегическая гибкость
— Военная мощь и стратегия
Начинают авторы с того, что отмечают: геополитика Турции и связанные с нею внешняя политика и политика Турции в сфере безопасности на протяжении уже долгого времени переживают глубокие перемены. Поворотной точкой, разумеется, турецкими авторами считается 2002 год, когда ко власти в Турции пришла (ныне правящая – прим.) Партия справедливости и развития под руководством президента страны Р.Т.Эрдогана. Однако, с того периода времени вплоть до наших дней, произошло множество глубоких перемен на национальном, региональном и глобальном уровнях. И эти перемены также оказали влияние на Турцию, прямое или косвенное.
Как указывается турецкими авторами, для того, чтобы Турция оказалась готова к переменам в глобальной системе, необходимым условием является анализ тех изменений, которые произошли за последние 20 лет. И этот расчет должен быть всеобъемлющим, поскольку Турция не сталкивается с вызовами лишь только в одной области. Масштаб нынешний вызовов и перемен диктует необходимость всеобъемлющего анализа. И таким же должно и быть решение для Турции: всеобъемлющим, поэтапным и долгосрочным. Разумеется, пандемия коронавируса стала ещё одним существенным дополнением к перечню тех вызовов, с которыми сталкивается современная Турция.
Как отмечается турецкими авторами, для того, чтобы достойно ответить новым вызовам, в условиях «колик глобального порядка», для того, чтобы заново определить место Турции в глобальном порядке, требуется всеобъемлющее стратегическое видение. Надо укрепить инструменты для претворения в жизнь этого всеобъемлющего стратегического видения. И, разумеется, для того, чтобы воплотить это стратегическое видение в жизнь нужно разработать всеобъемлющую дорожную карту. Авторы указывают на то, что они в своей работе сконцентрированы на международном аспекте упомянутой ими дорожной карты.
В условиях рассмотренной ранее многополярной и многослойной структуры глобального мирового порядка, Турция сталкивается с рядом геополитических и геоэкономических рисков и возможностей для себя. Турецкие авторы, в очередной раз, подчеркивают то обстоятельство, что для того, чтобы успешно устранить стоящие перед страной риски и эффективным образом использовать возникающие возможности в стране должна быть разработана всеобъемлющая дорожная карта.
Прежде всего, для её разработки требуется сформировать целостный угол зрения на происходящие процессы. Невзирая на то, что мировая политика является крайне противоречивой и фрагментированной, мир будущего, как пишут турецкие авторы, надо рассматривать под единым, целостным углом зрения.
В этом смысле, немного отвлекаясь, хочется привести пример теста на наличие целостного взгляда в России на самом показательном в эти дни примере Нагорного Карабаха. 11 ноября на авторском Телеграм-канале проходил опрос (https://t.me/turkey_is/762) об отношении подписчиков к заявлению президента В.Путина по Нагорному Карабаху. На уровне эмоций: «как выступила Россия?».
Довольно показательно, что определённого мнения на сей счет опрос не выявил. Проголосовали приблизительно одинаково за «хорошо» и «плохо». На самом деле, это, во многом, про то, насколько руководство нашей страны доходчиво объясняет официальную позицию России по тому или иному важному вопросу международной повестки дня. В результате крайне сдержанной, несообразно происходящему событию, реакции российского руководства, и невнятной шумихи в официальных СМИ, единого целостного мнения на перемирие в Нагорном Карабахе у населения не наблюдается.
Но ведь важная черта национальной политики — ясность и определённость. Хорошо или плохо? Правильно или неправильно? С этого начинается та самая пресловутая национальная идея, о которой столько разговоров в эти дни. Заметим, что, как раз у турецкой и у азербайджанской сторон, в этом смысле, все намного проще и яснее с минимумом недоговоренностей, недомолвок и многозначительных многоточий.