- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Турция и российско-турецкие отношения: тренды 2020 года и перспективы 2021 года. Часть 2

2020-й год ознаменовался целым рядом изменений в Турции, которые будут иметь немалое значение для страны и для её отношений с зарубежными партнёрами, включая Россию.

В первой части нашей публикации, доступной по ссылке на сайте ИБВ http://www.iimes.ru/?p=74909 [1], мы рассмотрели внутриполитическую ситуацию в стране, а также то, что касается общего экономического положения и их перспектив.

Характерной чертой нынешнего турецкого руководства является то, что оно пытается строить диалог с населением через декларацию конкретных дел, которые действующая власть в стране реализует.

В частности, под Новый год президент Реджеп Тайип Эрдоган публикует твит (https://twitter.com/RTErdogan/status/1344750174023782401), в котором заявляет следующее, цитируем:

«В 2020-м году, который прошел под влиянием коронавируса, мы организовали встречу нашего народа с проектами и услугами во многих сферах, прежде всего, в здравоохранении. В 2021-м году, как всегда, мы решительно пойдем к нашим целям. Мы будем много работать для Турции».

Этот твит президент Реджеп Тайип Эрдоган сопровождает всего лишь одним слайдом, но на котором сконцентрировано все то, что действующая в Турции власть на практике сделала в 2020-м году.

Прямо конкретно и по категориям: «официальные визиты», «строительные проекты», «фабрики и станции», «больницы», «транспорт», «плотины и ирригационные объекты», «культура и искусство», «технологии», «(крупные) проекты», «поездки по стране», «социальная и торговая помощь».

Сопровожденный личным факсимиле президента Реджепа Тайипа Эрдогана, это слайд выглядит как годовой отчет — 2020 о перед населением. Причем компактный и конкретный.

Ещё одно интересное наблюдение:

Главные работы, которые вынесены в заголовок «годового отчета» — это озеленительные работы — посадка 410 млн саженцев, строительство Национальной библиотеки администрации президента, открытие Святой Софии в качестве мечети и открытие запасов природного газа в Черном море объемом в 405 млрд куб. м.

То есть, турецкая власть расставляет следующим образом акценты в диалоге с населением: она посылает сигнал о том, что думает об экологии в стране, о образовательном уровне и начитанности населения, о его духовном развитии и о тепле и электричестве в домах.

Никакой политики (включая «Синюю Родину», «Кибер Родину», Сирию, Ливию и Нагорный Карабах и проч.) на этих слайдах нет.

Что собственно понятно: на самом деле, законную тревогу у турецкого руководства вызывает непростое экономическое положение в стране, которое прямо сказывается на рейтингах действующей власти. И именно на этом направлении, как можно судить, президент Реджеп Тайип Эрдоган сделал акцент в своем Новогоднем послании населению страны.

Причина обеспокоенности – следующая: как можно судить по последним по времени опросам общественного мнения, так называемая «Карабахская осень» не оказала сколь-нибудь решающего влияния на рейтинги действующей в стране власти. «Парад победы», организованный в Баку, не вылился в рост рейтингов президента Реджепа Тайипа Эрдогана и Партии справедливости и развития. За коротким всплеском последовал провал.

При том, что действительно, как можно судить из наблюдений за обстановкой в Турции, операция в Нагорном Карабахе, была, как минимум, одобрена населением, а, как максимум, встречена с большим воодушевлением, которое далеко выходило за рамки восстановления справедливости в азербайджано-турецком понимании этого слова. В турецком населении можно было видеть чувство личной сопричастности происходящему в Карабахе. Однако, повторимся, укрепление рейтинга Реджепа Тайипа Эрдогана и его Партии справедливости и развития наступило там, где оно, в общем-то, и так не требовалось – в среде его традиционного электората. Но к расширению его электоральной базы и даже просто поддержки действий это не привело.

В подтверждение тезиса о сложностях в рейтинге действующей власти, приведем ниже график одобрения деятельности президента Реджепа Тайипа Эрдогана, обновленный данными за декабрь месяц 2020 года. Этот график был разработан и регулярно обновляется со стороны влиятельного турецкого рейтингового агентства MetroPOLL.

Как можно увидеть из приведенного ниже графика, период обострения конфликта в Нагорном Карабахе на графике вылился в краткосрочный всплеск рейтинга турецкого президента, когда его деятельность на своем посту была одобрена 52,3% опрошенных.

Однако, заметим, что декабрь месяц турецкий лидер закрыл с рейтингом одобрения в 45,6% при неодобрении его деятельности со стороны 48,1% участников опроса.

Тому есть несколько объяснений и, по всей видимости, каждое из них вносит свою определенную лепту в итоговый результат для рейтингов действующей в стране власти.

Прежде всего, 2020-й год получился насыщенным с точки зрения конфликтной (!) внешнеполитической повестки Турции.

Те точки на карте мира, где Турция проецирует свои интересы с помощью использования инструментов жесткой силы – от демонстрации своих военных возможностей до непосредственного участия в конфликтах – продолжали лишь множиться.

Об этом мы поговорим несколько позже, здесь же заметим, что большинство из этих конфликтов являются долгосрочными и не имеющими краткосрочных перспектив своего урегулирования. Даже тему Нагорного Карабаха на сегодняшний день нельзя считать до конца исчерпанной. Не говоря уже о том, как разворачивается ситуация вокруг Сирии, Ливии и Восточного Средиземноморья.

[2]

Успех Азербайджана в Нагорном Карабахе, при поддержке Турции, проходил в тени коронавирусной пандемии. И сильным образом снижал положительный эффект.

В турецком обществе наблюдается растущая обеспокоенность экономическим положением страны и личным благосостоянием. Как мы показали в предыдущей части нашей публикации, экономика страны понесла в 2020-м году большие потери. Самыми пострадавшими от коронавируса оказались представители сектора услуг и, в частности, турецкой отрасли гостеприимства.

Проблема заключается в том, что перспективы 2021-го года также остаются, в немалой мере, неясными. Турецкое руководство пытается соблюсти баланс между жесткостью предпринимаемых мер и тем, чтобы не останавливать турецкую экономику и не допустить недовольства вводимыми ограничениями.

Включая полный 4-хдневный карантин, который руководство страны ввело на Новогодние праздники, предусмотрев и запрет новогодних развлекательных программ в гостиницах, а также другие ограничительные меры, включая переход всех ресторанов на «удаленную работу» с доставкой заказов на дом – который существует теперь перманентно.

Под вопросом остается эффект от вакцинации турецких граждан китайской вакциной, которая накануне начала поступать в Турцию.

Главный вопрос заключается в том, не будет ли в стране введен очередной полный карантин в первой половине года? Второго подобного запрета турецкая туристическая индустрия, рассчитанная на ежегодный прием зарубежных посетителей, числом приблизительно в 50 млн человек, попросту не выдержит. А неслучайно в Турции широко принято утверждение о том «туристы – наша нефть».

Помимо того прямого дохода для турецкой экономики от туризма, который ежегодно получает страна (речь идет о десятках миллиардов долларов), есть ещё и другой аспект. Турция позиционирует себя в качестве «географического хаба». В том случае, если продолжается серьезный крен в сторону «удаленной работы», то Турция практически автоматически утрачивает свое, пожалуй, одно из главных конкурентных преимуществ. Лишаясь заработков или существенно их теряя и на других направлениях своей работы. Ведь страна, до сих пор во всяком случае, не развивала разных «удаленных концепций» из серии эстонской придумки «цифрового резидентства». Турция не является лидером в мире с точки зрения привлечения к себе различных «удаленных работников». Её главное преимущество – физическая, транспортно-логистическая инфраструктура.

Вот, собственно, в чем заключается обеспокоенность турецких граждан, которая не дает им в полной мере оценить произошедшее в Нагорном Карабахе.

И есть ещё один момент, а точнее вопрос: политике Турции на постсоветском пространстве вот уже около трех десятков лет – она, напомним, стартовала немедленно после того, как произошёл распад Советского Союза, опираясь на ранее подготовленную теоретическую часть (начиная со знаменитого «в узких кругах» высказывания основателя и первого президента Турции Мустафы Кемаля Ататюрка о том, что «Советский Союз однажды распадется» и «мы (Турция) должны быть к этому готовы»).

Подчеркнем, что Турция стартовала немедленно после распада СССР, стремясь моментально включиться в борьбу за влияние на обширных территориях по всему периметру бывших границ СССР. И все эти годы, вплоть до наших дней, эта политика была последовательно направленной на усиление там своего влияния.

В этом смысле, ни президент Реджеп Тайип Эрдоган, ни его Партия справедливости и развития (ПСР), безусловно, не являются первопроходцами. Они являются лишь продолжателями ранее начатого дела (то же, в принципе, касается и либеральных экономических реформ в стране образца 2000-х годов – И.С.), в новых условиях как внутри страны, так и за её пределами. Внутри страны – речь идет о периоде 20-летнего однопартийного руководства в стране. За пределами страны – кризис российской стратегии на постсоветском пространстве и расшатывание основ мироустройства, возникшего после Второй мировой войны.

В этом смысле, на протяжении всего правления нынешней действующей власти перед ней её оппонентами ставился вопрос относительно того, насколько можно ассоциировать те или иные успехи, в данном случае – внешнеполитические, именно с нынешним руководством страны? А в какой мере эти успехи случились бы и при другом руководстве страны при том, что подчеркнем политика Турции на постсоветском пространстве возникла отнюдь не сегодня при Р.Т.Эрдогане с ПСР и закончится отнюдь не завтра после того, как со всей неизбежностью в Турции произойдет транзит власти.

Хотя невозможно и отрицать того, что президент Р.Т.Эрдоган – один из самых ярких политиков Турции в её истории, которому удалось буквально построить «принципиально новую страну» по его собственному выражению. Хотя он и использовал подобное выражение, когда говорил про инфраструктурное строительство и то, как страна в этом направлении динамично развивается. Но, по факту, речь идет о том, что в 21-м веке возникла принципиально новая Турция – не Турция Мустафы Кемаля Ататюрка, а Турция Реджепа Тайипа Эрдогана.

Что же до инфраструктурного строительства в стране, то надо отметить, что оно является одновременно и флагманом экономических (и не только, кстати) перемен в стране и, одновременно, индикатором этих процессов. Когда президент Реджеп Тайип Эрдоган выступал на эту тему в середине декабря месяца 2020 года, он говорил про «совершенно новую Турцию».

Выступая по видеосвязи на открытии городской площади в районе Кагытхане Стамбула в европейской части города, президент Р.Т.Эрдоган сказал, что его правительство обязалось украсить города Турции «проектами, основанными на их индивидуальном городском характере».

Объявив, что в стамбульском районе Сейрантепе скоро будет завершено строительство больницы на 620 коек, он сказал, что для публики также будет открыт новый развлекательный «национальный сад».

Цитируем турецкого лидера: «Мы предлагаем услуги каждому сегменту общества при поддержке проектов, специально предназначенных для детей, молодежи, пожилых людей, людей с ограниченными возможностями и женщин».

И далее: «Мы строим мощную Турцию на мощной инфраструктуре, которую мы создали за последние 18 лет во всех сферах, от образования и здравоохранения до транспорта, энергетики, промышленности и спорта».

Президент Р.Т.Эрдоган также подчеркнул, что его правительство намерено продолжать работу для достижения своих целей, несмотря на глобальный кризис в области здравоохранения и связанные с ним экономические последствия.

«Мы собираемся убедить каждого из наших граждан в значимости наших целей на 2023 год, чтобы мы могли реализовать цели Турции на 2053 год», — сказал он.

От внутренней повестки – внутренней политики и экономики страны – обратимся в сторону внешней повестки – внешней политики Турции.

Прежде всего отметим, что 2020-й год был отмечен ростом числа конфликтных точек с непосредственным участием Турцией и ростом интенсивности турецкого участия, в том числе, с переходом от мягких к жестким инструментам воздействия.

Помимо непосредственного участия в сирийском и ливийском конфликтах, в ушедшем 2020 году Турция заметна активизировалась в реализации своей стратегии «Синяя Родина» в Восточном Средиземноморье. Результатом турецкий действий по отстаиванию своих интересов в бассейне Средиземного моря – в части определения границ своей ИЭЗ и доступа к перспективным газовым месторождениям – стал ответ со стороны Европейского союза. Было проведено два саммита ЕС, на которых действия Турции были одним из центральных вопросов.

Как мы писали на страницах ИБВ, второй Саммит ЕС увенчался тем, что против Турции были приняты «косметические санкции», которые подразумевают теоретическую возможность расширения санкционных списков лиц и организаций, причастных к «незаконным» работам турецкой стороны в Средиземном море.

Это очередное «европейское предупреждение» было достаточно спокойно воспринято в Турции. Страна продолжает свой курс, который сопровождается убеждением «европейских партнёров» в том, что необходимо учитывать не только греческие и кипрские, но и турецкие интересы и права тоже. Такие действия ЕС были расценены в Турции как слабость европейской стороны и неготовность их идти на жесткое противостояние с Турцией.

Также 2020-й год увенчался для Турции введением со стороны США санкций против Управления оборонной промышленности страны (SSB).

При этом, американским компаниям теперь запрещено заключать с SSB сделки стоимостью более 10 млн долларов и сроком более чем на 1 год. Разумеется, Управление оборонной промышленности – это не весь турецкий оборонно-промышленный комплекс страны. Последний также развивается и силами частных структур – это одно из самых перспективных и быстрорастущих направлений сегодня.

Однако, это – сигнал американскому бизнесу задуматься о сотрудничестве с Турцией в сфере ОПК, в принципе. Это – второй достаточно болезненный удар со стороны США после того, как страна была исключена из программы по созданию истребителя пятого поколения F-35.

Однако, турецкое руководство достаточно грамотно использует внешнее давление для того, чтобы сплачивать вокруг себя электорат, а также мотивировать частный сектор страны на то, чтобы развивать свой собственный независимый от Запада оборонно-промышленный комплекс.

После введения антитурецкий санкций в стране была развернута кампания, которая призвана показать, что страна не просто не боится внешнего давления, а это внешнее давление лишь только делает её сильней. Заметим, что, в этом смысле, можно увидеть схожие черты между Турцией и Россией – по крайней мере, в том смысле, в каком граждане двух стран, их бизнес и руководство реагируют на то попытки оказания внешнего давления на страну.